Создатели фильма «Казанский шов» – о культурной ценности татарской технологии
«Экскурсовод сказала: «Может, вам вместе снять этот фильм?»
– Как возникла идея снять фильм о казанском шве?
Мира Рахмат: Она появилась после того, как я основала школу татарских ремесел. У нас проходили мастер-классы по разным видам вышивки, но я выделяла именно казанский шов и татарскую узорную кожу, поскольку этим занимаются только в Татарстане и это действительно большое наследие.
И примерно через полгода нашей работы я предложила своим девочкам-преподавательницам съездить в Арск, чтобы посмотреть Арскую фабрику, точнее то, что от нее осталось. Понятно, что фабрики уже нет, но мы постоянно рассказываем о ней на мастер-классах, поэтому нужно было побывать там и пообщаться с бывшими работниками. Я обратилась в Арский историко-этнографический музей «Казан арты», попросила, чтобы нас с ними познакомили. Заодно мы посетили музеи этого города, там нам рассказали про фабрику.
Нас познакомили с семьей бывших работников, можно сказать, главными героями [фильма], с которых и началась вся эта история, – Айназом абый и Суфией апа. Айназ абый проработал на Арском ПОНО (производственное объединение национальной обуви, – прим. Т-и) 45 лет. Он рассказывал с большим воодушевлением, с горящими глазами, было заметно, что ему приятно, что его расспрашивают про то время и про фабрику. И я уехала в Казань с четким намерением снять фильм.
А буквально через две недели мне написал Бай, совершенно незнакомый мне тогда человек. Передаю слово ему. Бай, почему ты мне написал? (Смеется.)
Фото: скриншот видео
Бай Хайруллин: Это было в 2022 году, я тогда закончил документальный фильм про Биляр и искал тему для нового фильма. Меня интересовали две тематики – татарский танец и татарский орнамент. Я увидел эти красивые узоры, подумал, что это прикольно, и решил узнать, какая у них история. Начал искать, что можно на эту тему поснимать, и, чтобы вдохновиться, поехал в музей «Казан арты». Мне показали экспонаты, провели небольшую экскурсию, рассказали, что в Арске делали ичиги из казанского шва. До этого я о нем, честно скажу, не знал. И мне эти ичиги сразу понравились, потому что я с детства был в татарских танцах.
Я подумал: классно, тут есть и танцы, и орнамент, и что-то новое – тот самый казанский шов. Сказал экскурсоводу, что хотел бы снять об этом фильм, а она говорит: «До тебя здесь была девушка, она тоже хочет снимать. Может, вам как-то вместе это сделать?» Взял у нее телефон, в Казани позвонил Мире, мы встретились и начали обсуждать эту идею.
«Ильдар Шайхутдинов учит использовать не готовые синтетические мулине, а хлопковую нить, где ты сам вощишь нитку»
– И к чему вы пришли?
М. Р.: Содержание фильма у нас рождалось по ситуации. То есть мы поняли направление, мне было важно раскрыть Арскую фабрику, и я предложила Баю еще раз съездить в Арск, чтобы снять интервью с Айназом абый и Суфией апа. Он поддержал эту идею, так что началось именно с них. Потом мы стали углубляться – сняли других бывших работников, историков, которые рассказывают про шов и его историю.
Б. Х.: То есть показываем в фильме основных людей, которые сейчас занимается этой темой.
М. Р.: Скажем, очень много лет этим занимается Ильдар абый Шайхутдинов (основатель учебной мастерской «Читеклэр», – прим. Т-и). Я знаю его лет десять точно, но думаю, он и раньше этим занимался. Для меня это уникальный человек в том смысле, что он продолжает из года в год выпускать учеников. И это не так, что он создал какую-то школу, просит на нее деньги, еще что-то, нет, он просто в имеющихся условиях – иногда ему выделяют пространство, он работал в разных местах, в том числе в колледже технологий и дизайна, где обучал студентов, – выпускает учеников. 80 процентов мастеров, с которыми я работала, ученики Ильдара абый.
Б. Х.: Он умеет влюбить в это.
М. Р.: Да-да. Например, он учит использовать хлопковую нить, где ты сам вощишь нитку по всем технологиям, а не вот эти готовые синтетические мулине. То есть он еще и сохраняет традиции и передает их людям, которые хотят продолжать это направление.
– Какой основной посыл вашего фильма?
Б. Х.: Первоочередной задачей было сделать базовую, отправную точку в плане информации о казанском шве. Чтобы о нем узнать, нужно прочитать множество книг, многое изучить, поспрашивать. А здесь можно посмотреть часовой фильм и получить всю необходимую информацию для того, чтобы начинать работу.
И вторая точка – дать мотивацию молодежи. В принципе, когда я создавал бренд «Аль Бай», я хотел показать своим поступком, что это может сделать любой желающий. Мы в фильме показываем опыт мастеров, которые жили до революции. Повторяя их опыт, сейчас можно монетизировать эти услуги – по пошиву обуви или по созданию других изделий из казанского шва. Это действительно можно монетизировать в наше время. Это ручная работа, и, я так понимаю, люди готовы за нее платить. Просто пока мало тех, кто может это изготавливать.
М. Р.: Поэтому в конце фильма мы даем такую нотку веры в будущее. Потому что есть мастера и бренды, которые этим занимаются.
«Чудесный Шайдулла абый из Тобольска – единственный мастер, работающий вне Татарстана»
– Если говорить о популяризации казанского шва, кожаной мозаики – что, по-вашему, нужно сделать для того, чтобы эти сапоги надевали мировые знаменитости?
М. Р.: Должен появиться такой бренд, который сделает на уровне и дизайн, и маркетинг…
– …то есть его пока нет?
М. Р.: Для меня, по крайней мере, его нет. Есть Айгель Салахова, которая делает классные сумки, вот она как раз на пути к тому, что в какой-то момент ее сумки станут носить известные личности.
Но, мне кажется, мир сейчас в этом смысле доступный. Ты можешь сделать классный продукт и… Правда, очень многое зависит еще от маркетинга и позиционирования бренда. Если все это проработано и правильно сделано, то, мне кажется, все возможно.
Б. Х.: Сейчас это проще, да. Но даже если обратиться к опыту наших предков, а он в мировом масштабе был – я говорю о Мухаммадзяне Галееве (казанский купец, промышленник, общественный деятель, отец Галимджана Баруди, – прим. Т-и). Его изделия были на международных выставках в Чикаго и, кажется, в Вене, занимали там призовые места.
– А как они туда попадали?
Б. Х.: Проводились ярмарки, и их туда отправляли.
То есть Мухаммадзян Галеев был таким классным мусульманином-предпринимателем, который понимал, как это делать. Его изделия были красивые, они были монохромные…
М. Р.: …с натуральными красителями…
Б. Х.: …это было красивое сочетание цветов. И такой подход нравился иностранцам. Мне кажется, если прийти к такому стильному монохрому, в плане продвижения бренда можно будет ускориться «х2».
– Мастера Арской артели XX века до сих пор занимаются ремеслами?
М. Р.: Те, кому за восемьдесят, уже, понятное дело, не занимаются. А вот те, кому в районе семидесяти, продолжают. Тюбетейки вышивают, еще что-то.
– Именно казанским швом?
М. Р.: Да-да. Есть такие люди в Арске, Дубъязах…
Б. Х.: …есть мастер из Тобольска, который учился самостоятельно по книге Лилии Саттаровой. Прямо по книге, это вообще какое-то волшебство.
М. Р.: Это чудесный Шайдулла абый.
– Он есть у вас в фильме.
М. Р.: О нем мало кто знает, хотя он, по-моему, единственный мастер, который работает вне Татарстана. И самое главное, что у него есть большое дополнительное достоинство – помимо казанского шва он работает еще и с золотным шитьем, и с жемчугом, то есть со всеми техниками. Если углубляться в историю, то можно найти сапожки, которые вышивали еще при Иване Грозном и золотным шитьем, и казанским швом. И вот такие сапожки, где вместе золотное шитье и казанский шов, я в Татарстане не видела. Может быть, и шьют для музеев, но чтобы какой-то мастер сам этим занимался – такого нет. Один Шайдулла абый сидит у себя в Тобольске и сам вручную шьет и золотным шитьем, и казанским швом, и пайетки, и бисер. И еще все это собирает, то есть он еще и сапожник.
Фото: © «Татар-информ»
«В Арске изготавливалось около миллиона пар обуви в год»
– Как в фильме показываются мастера Арской артели?
Б. Х.: Они вспоминают, как все это было, и вспоминают с теплотой. Например, Фарида апа говорит, что ей даже самой не верится, что раньше сидели по 8 часов за этой работой. Конечно, они рассказывают о своих достижениях, о том, что получили золотую медаль в Липецке. Рассказывают, что в Арске изготавливалось около миллиона пар обуви в год. Когда я это услышал, у меня была такая же реакция, как у вас.
М. Р.: У них был лозунг «8 тысяч пар в день».
– Как собиралась архивная информация для фильма?
М. Р.: У нас было очень много информации, она приходила просто со всех сторон. Не могу сказать, что мы ее постоянно искали. Кто-то здесь скажет, кто-то там подскажет. Наш главный научный консультант Гузель Фуадовна Сулейманова рассказала, что в советские годы она была консультантом фильма про Арскую фабрику – «Чудесные башмачки» или что-то такое. Мы начали его искать, а потом оказалось, что есть еще архивные записи, и еще, потом еще где-то встретили.
Б. Х.: Если говорить о поиске именно архивных кадров, то нас сама жизнь заставила. Мы снимали на одну камеру, было много перебивок и нужно было чем-то закрывать, набрать больше материала. И мы пошли искать это дело в интернет.
И, кроме того, у меня уже был опыт с Биляром, я знал, что есть специальный сайт со всеми этими архивами, где можно приобрести на них лицензию.
М. Р.: Что мы и сделали.
Б. Х.: Да, к нашему счастью, мы нашли там 5-6 советских фильмов по 2-3 минуты. В том числе фильм 1945 года, где тоже показываются ичиги, эти кадры есть в нашем фильме. Мы были в шоке, думали, что во время войны было не до ичигов. А оказалось, что у них была возможность этим заниматься и даже снимать об этом документальные фильмы.
М. Р.: И еще в фильме очень много архивных фотографий. Это уже про то, что любой желающий, который захочет узнать, как все это происходило, увидеть фотографии и все прочее, эту информацию нигде не получит. Вернее, ему надо будет ехать к этим людям, спрашивать архив. А мы, беря у них интервью, спрашивали, что и где у них сохранилось, и они нам это выкладывали. Где-то и в музеях выдавали. В селе Клачи, например, музеем в ДК заведует прекрасная Ильсия апа, у нее очень много архивных фотографий, собранных у сельчан.
«Миллиард.Татар»