Отсутствие секса, депрессия, маразм: 5 эйджистских стереотипов о пожилых людях, которые пора забыть

Пожалуй, за права пожилых людей — по сравнению с правами женщин, сексуальных меньшинств и даже животных — борются несправедливо мало. Эйджизм — это создание и поддержка стереотипов, которые дискриминируют людей по возрастному признаку, и от него страдает огромное количество людей в возрасте. Мы разберем пять основных стереотипов — о сексе, болезнях, интеллекте, бедности и депрессии, — которые нужно изменить, чтобы добавить еще немного справедливости в наше общество.

Дискриминация людей по их социальному происхождению, национальности, да даже по признакам гендера и сексуальной ориентации считается в приличном обществе недопустимой. Не все общества принимают происходящие изменения, но международные нормы всё более нетерпимы к неравному отношению к людям с необычными гендерными идентичностями и сексуальными предпочтениями. Даже животные получили кое-какие права, а в Нидерландах «Партия защиты животных» даже получает места на выборах. Но существует социальная группа, отношение к которой по-прежнему крайне негативно во многих обществах по всему миру, набор стереотипов огромен — и не подвергается сомнению. Речь идет о людях старшего возраста.

Строго говоря, эйджизм — «создание стереотипов и дискриминация отдельных людей или групп людей по возрастному признаку» (по определению ВОЗ) — не обязательно направлен на пожилых. Так, дискриминации могут быть подвержены дети, молодежь и даже экономически активное поколение «взрослых».

Однако именно со старением, старостью и старшим возрастом связана такая масса стереотипов и ложных представлений, что Всемирной организации здравоохранения приходится создавать целые информационные выпуски, посвященные развенчанию устойчивых мифов, укорененных не только в развивающихся странах, но и в наиболее либеральных обществах.

Миф первый. В старости секса нет

По-прежнему силен миф о том, что секса в старшем возрасте нет, либо занятия любовью редки и не вызывают такого удовольствия, как в молодости. Это не соответствует действительности: процент молодежи и процент пожилых, в чьей жизни есть секс, вполне сравнимы друг с другом.

Этот стереотип появился из представлений о старении как о лишенном чувственных радостей процессе подготовки к смерти.

Можно предположить, что смерть и секс (потенциально культурно связанный с рождением жизни) находятся на двух полярных полюсах общественного представления о цикле человеческой жизни чисто символически.

Кроме того, существуют стереотипы об угасании сексуальных функций, хотя менопауза — потеря детородной функции у женщин — не связана с отказом от секса (Oudshoorn1997; Hvas2001; PavelaandFedigan1991); а мужская импотенция не повсеместна и имеет социально-медицинские причины, а не «естественна» для старшего возраста.

Еще одна причина существования этого грустного стереотипа — эйджистское представление о стареющем теле как чем-то непривлекательном, вызывающем сочувствие и отторжение.

Во многих культурах, включая современную глобализированную западную, существует «культ молодости», через призму которого старение воспринимается как угроза, неотвратимое зло, с которым стоит бороться вплоть до самоубийства.

На самом деле пенсионеры продолжают активно заниматься сексом и получают от него удовольствие. Хотя в сексе людей старшего возрасте есть свои проблемы, например, стеснение мужчин: страх, что нестабильная эрекция — препятствие для секса.

По данным, которые приводит Марк Стибих, в США:

13 % одиноких мужчин в возрасте 70 лет и старше занимались сексом несколько раз в месяц или еженедельно. Для партнеров и женатых мужчин в этой возрастной группе этот показатель составил 63 % и 15 % соответственно.

Частота половой жизни действительно снижалась с возрастом для женщин, хотя, согласно опросу, почти 25 % женщин-партнеров старше 70 лет занимались сексом более 4 раз в неделю.

Схожие данные автор приводит и о Великобритании:

31 % британских мужчин в возрасте от 80 до 90 сообщили о занятиях мастурбацией и сексом.

34 % женщин в возрасте от 70 до 80 и 14 % женщин в возрасте от 80 до 90 лет регулярно занимаются сексом или мастурбацией.

Стоит заметить, что российские пенсионеры ничем не отличаются от своих сверстников за рубежом. Как пишет в своем исследовании «Конструирование старения: секс и интимность в пожилом возрасте» кандидат социологических наук, доцент РАНХиГС Юлия Александровна Зеликова, люди старшего возраста в постсоциалистических странах также активно ищут партнеров, спутников жизни, испытывают и стремятся удовлетворить сексуальное желание, а также нуждаются в романтическом компоненте отношений. Последнее особенно актуально для России, где для пожилых людей «сексуальная активность гораздо сильнее связана с наличием любовных, романтических отношений, чем для людей молодого и среднего возраста».

Однако, как показывает исследование Зеликовой, зачастую сильные негативные стереотипы мешают здоровой и счастливой сексуальной жизни. Препятствием становятся и осуждение собственных детей, и общественное мнение, и внутренний эйджизм, когда пенсионеры сами отказываются от своих желаний, рассматривая себя как «отживших свое».

Нужно помнить, что указанные причины — социальные и психологические, а не «объективно»-физиологические.

Миф второй. Старый — значит больной

Этот распространенный стереотип можно условно обозначить «бабушки в поликлинике»: считается, что пожилые люди чаще болеют и больше пользуются медицинскими услугами. Иногда такое впечатление может сложиться у более молодых посетителей медицинских учреждений при взгляде на очереди.

Но, во-первых, такой личный «опыт» как раз и есть яркий пример дискриминационной логики, когда отдельные случаи относятся ко всей социальной группе.

Во-вторых, причина, по которой «бабушки» посещают больницы, не всегда связаны с проблемами со здоровьем. Поликлиники могут выступать своего рода социальным клубом — способом избежать социальной изоляции.

В-третьих, как показывают исследования ВОЗ, «старшее поколение пользуется услугами здравоохранения реже более молодых людей». В наиболее богатых странах всё больше данных свидетельствует о том, что около 70 лет траты на медицину в расчете на человека существенно падают, а большую роль начинает играть долгосрочный уход — социальная работа.

Продолжительность «здоровой жизни» (healthy life expectancy) в мире растет, поэтому государства, международные организации и НКО всё больше обращают внимание не на старость как таковую, а на отдельные существенные болезни, связанные с возрастом. При этом такие болезни не так уж широко распространены: общее число больных болезнью Паркинсона не такое уж и большое: даже в возрасте старше 80 лет общее число не превышает 260 человек на 100 000), а болезнь Альцгеймера есть только у около 50 миллионов человек во всем мире.

С этими болезнями уже учатся успешно бороться, внедряя гериатрические системы и новейшие технологические и социальные профилактические меры, в том числе и в России. Например, последние несколько лет проходит пилотный федеральный проект «Территория заботы» Министерства здравоохранения по созданию гериатрических центров.

В шести регионах страны были открыты новые профильные клиники и дома долгосрочного социального обслуживания. Первыми результатами стало создание новых стандартов оказания долгосрочного ухода и паллиативной помощи, методологические и практические рекомендации по работе с людьми старшего возраста, нуждающимися в особом лечении.

Некоторые НКО, получив статус поставщиков социальных услуг, разработали собственные программы по уходу за людьми, страдающими «возрастными заболеваниями». Например, петербургский филиал международной гуманитарной организации «Хэсед Авраам» помог уже сотням людей с болезнью Альцгеймера при помощи своих специальных обучающих программ, дневного центра и лектория для специалистов.

Кроме того, здоровье сильно (если не в первую очередь) зависит от условий, в которых живет человек. Поэтому биологический и физиологический возраст необязательно напрямую зависят друг от друга.

Плохое питание, вредные привычки, неблагоприятные социальные условия и одиночество могут сделать и из молодого человека ходячую развалину. И, наоборот, занятия спортом, правильное питание, умеренный физический труд ведут к тому, что человек и в 70, и в 80 лет может выглядеть младше своих лет, чувствовать себя отлично и не иметь сколько бы то ни было серьезных хронических болезней.

Не говоря уж о том, что «молодые пенсионеры» (только что вышедшие на пенсию люди до 65 лет) и вовсе еще далеки от ВОЗовских определений старшего возраста.

Миф третий. С возрастом человек глупеет

С предыдущим мифом — о здоровье — связан и следующий миф: о снижении интеллектуальных способностей и старческом слабоумии.

На практике «старческий маразм» — как в просторечье называют деменцию — не очень распространенное явление, и ВОЗ не считает старческое слабоумие частью «нормального старения».

Причем раннее диагностирование, а также улучшение социально-экономических условий — отличная профилактика заболевания. Данный синдром выявляется у всё большего числа людей, но относительное число заболевших — лишь 5–8 % от общего населения старше 60 лет, с 60 % новых случаев — в развивающихся странах. При этом в развитых странах существуют механизмы, сдерживающие распространение этого заболевания: регулярные интеллектуальные упражнения, такие как «гимнастика для мозга» — доступная бесплатно во многих государственных комплексных центрах социального обслуживания (КЦСОН), — успешно снижает риск угасания умственных способностей.

Соответственно, любые обобщающие отсылки к «деменции» по отношению к человеку старшего возраста — грубая дискриминация.

Истоки этого стереотипа берут свое начало в разнице опыта молодых людей и старшего поколения. В результате младшие могут воспринимать несоответствие жизненного опыта пожилых людей современным реалиям как признак «отсталости», ориентированности на прошлое. Кроме того, быстрый технологический прогресс и смена культурных парадигм зачастую могут оставить людей более старшего возраста «далеко позади». Впрочем, последнее — проблема не только старшего возраста, ведь аналогичная разница чувствуется и между детьми, подростками, молодыми взрослыми, людьми зрелого возраста.

На практике люди старшего возраста могут продолжать быть активными как физически, так и интеллектуально. При должной тренировке интеллектуальные способности остаются как минимум на том же уровне, что и в молодости. А в некоторых сферах, таких как изучение языков, навыки становятся даже лучше.

Миф четвертый. Пенсионеры — бедные и находятся на попечении государства

Многие считают, что общество содержит пожилых людей (из жалости или из уважения), а сами люди старшего возраста уже не делают вклада в экономику, либо же их вклад меньше того, что на них тратят из бюджета.

Этот стереотип берет свое начало из тех времен, когда пенсия действительно была пособием на выживание, так как в основном труд был физическим, а продолжительность здоровой жизни — низкой. Но современные общества существенно отличаются от тех, в которых впервые вводились пенсии (будь то Римская империя, отдельные средневековые государства или Германия времен Отто фон Бисмарка).

Сейчас пенсионеры на Западе — особенно те, чья молодость пришлась на времена небывалого экономического роста 50–60-х годов — вполне себе обеспечены, имеют очень высокие показатели здоровья и могут себе позволить активно тратить запасы или же получать от доход от интеллектуальной и финансовой деятельности.

Исследование в Великобритании, проведенное в 2010–2011 годах, показало, что люди старшего поколения привносят в экономику больше, чем получают (в виде пенсий и иных социальных выплат).

Фактически то, становится ли старшее поколение нагрузкой на бюджет или еще одним источником благосостояния государства, зависит от уровня здоровья, социальной вовлеченности и востребованности этой социальной группы. Так, и в Австралии, и в США высокий социальный статус и включенность в общественную жизнь способствовали «положительному балансу» в отношениях пожилых и общества.

Из-за того, что во многих странах поколение миллениалов имеет более низкие доходы, чем старшие поколения, а экономическая активность (выход на рынок труда) сдвинулась на несколько лет вперед, именно на плечи пожилых (в США речь о сверхуспешном поколении беби-бумеров) ложится поддержка внуков и детей.

Так что зависимые от социального обеспечения пожилые — как минимум дело будущего, а не настоящего. Как максимум, учитывая повышение здоровой продолжительности жизни, непрекращающийся рост мировой экономики и то, что указанная межпоколенческая поддержка не исчезает бесследно, а оказывает эффект на обеспеченность внуков, ситуация с бедными и беспомощными пенсионерами не будет соответствовать действительности и в будущем.

Можно было бы заметить, что, например, для России такая модель не очень применима в связи с экономическим крахом конца 80–90-х и последовавшим за ним резким падением уровня жизни и финансовых запасов у населения вместе с отсутствием возможностей для социальной поддержки от государства.

Но, во-первых, 9,25 миллиона пенсионеров в России (а это около 25 %) продолжают работать, обеспечивая свои нужды и нужды младшего поколения. Во-вторых, и в постсоциалистических странах есть свой слой экономически активных людей старшего возраста.

Речь идет о молодых пенсионерах, которые только сейчас выходят на пенсию. Для них характерна технологическая грамотность, включенность в мировое глобализированное сообщество, мобильность и относительно хорошее здоровье. Они покупают квартиры своим детям, путешествуют за границу, занимаются творчеством и готовы пробовать новое.

Кроме того, активно развивается отрасль экономики, называемая «серебряной». И если часть услуг в данном секторе действительно относится к медицинским и социальным, то другая часть является просто подвидом «несеребряных» отраслей: создаются специальные спа-центры, парикмахерские, онлайн-магазины, девелоперские проекты, имиджево ориентированные на пожилых.

Вообще, сам факт того, что люди старшего возраста могут полноценно участвовать в экономике и вносить в нее больше, чем получают взамен, говорит о том, что любая ситуация, когда это не так, — всего лишь негативным образом сложившиеся условия, а не данность.

Миф пятый. Старость — это скучно и грустно

В своей предыдущей статье про старение я ссылался на исследования, свидетельствующие о запредельно высоком проценте пожилых людей, страдающих клинической депрессией и субдепрессивными состояниями.

Кажется, я невольно (как это часто бывает с дискриминацией и стереотипами — укоренившимися и трудно заметными установками) поспособствовал воспроизводству еще одного стереотипа: о том, что старость — это скучно и грустно.

Здесь важно понять, что депрессия связана с «кризисом выхода на пенсию», а не с самой старостью как таковой. В свою очередь, в научном сообществе существует дискуссия об «U-образной кривой счастья». Исследования в США, Норвегии и Швеции показали, что в старшем возрасте (спустя несколько лет после выхода не пенсию) уровень когнитивного и эмоционального счастья выше, чем в зрелом возрасте. Результаты исследований вызвали целую методологическую дискуссию, но кросс-государственное исследование уровня счастья всё равно обнаружило указанный феномен.

Поэтому, несмотря на критику, исследователи по всему миру сходятся на том, что старость — достаточно «веселое» время: многие из угроз (увольнение, воспитание детей, переживания о мелочах) миновали, и человек может позволить себе «расслабиться».

Прекрасный пример того, что такой взгляд на старость имеет полное право на существование, — проект «Возраст счастья», на котором регулярно публикуются вдохновляющие жизнеописания людей старшего возраста, как зарубежные, так и российские. В проекте показывают многочисленные примеры разнообразного активного старения, включая людей, следящих за модой и определяющих ее, занимающихся культурным досугом, спортом и путешествиями.

Важно отметить, что у разных людей существуют совершенно разные жизненные траектории. Кто-то действительно носит платок и сидит на скамейке. А многие ходят на компьютерные курсы — они доступны не только в независимых университетах «третьего возраста», но также и во многих районных библиотеках и центрах комплексного обслуживания населения. Многие участвуют в конкурсах красоты 50+ (например, ежегодный конкурс «Пава» собирает телевизионных знаменитостей и привлекает интерес СМИ с 2014 года.

На Западе подобные конкурсы устраиваются регулярно. Так, еще в 2012 году в Лас-Вегасе прошел конкурс красоты «бабушек в бикини». Фэшн-блоггеры старшего возраста также становятся всё более популярными.

Иными словами, среди пожилых людей — как и среди других возрастов — присутствует разнообразие интересов, взглядов и хобби. Нельзя говорить и том, что старшему возрасту свойственна техническая отсталость: более молодые поколения пожилых людей активно используют интернет, разбираются в смартфонах, умеют пользоваться фотошопом и создавать видео. Востребованы и обычные творческие курсы — от написания картин до «карвинга».

Как и в случае с другими дискриминационными стереотипами, представления о людях старшего возраста как о пассивных, бесполых, безнадежно больных, скучающих и нищих крайне далеки от реальности. Причем не только в развитых странах с высокотехнологичной экономикой и государством всеобщего благосостояния, но и в странах развивающихся, с массой социальных и экономических проблем.

Творчески активных, экономически благополучных, здоровых и счастливых среди людей старше 60 лет больше, чем, наоборот, несчастных и потерянных. Причина того, что пенсионеры всё же подвержены бедности, имеют плохое физическое здоровье, не занимаются творчеством и страдают ухудшением интеллектуальных способностей, — не возраст, а социальные, экономические и культурные условия, созданные в стране.