1 Однажды сидели мы с начальником на перерыве, разговаривали...
Мне шел пятый год, когда отец пристрастился к азартным играм и запил, а мать работала поломойкой в магазине, лишь бы нас, детей, прокормить (магазин рядом с домом, детей оставить не с кем, а так хоть прибегать могла, проверять, в школе же (она педагог по образованию) такого бы не получилось). Я сидела одна со своей младшей годовалой сестрой, мне тогда казалось, что я очень взрослая.
Потом мать развелась, мы переехали в коммуналку, сестре поставили страшный для маленького ребенка диагноз — сахарный диабет (инсулинопотребный тип, юношеский). Ребенок на уколах, я в первом классе, мама на работе с утра до ночи. Готовить я мало-мальски научилась в шесть, уколы ставила в семь. В школе надо мной издевались из-за бедности, вшивой называли.
Потом мама вышла второй раз замуж, вроде все устаканилось, но в новой школе меня тоже не приняли, затюкали в старой, с людьми я сходиться научилась лишь в колледже. До сей поры считаю себя страшной, благо хоть с учебой проблем не имею. Работать пошла в пятнадцать (летняя подработка), так как у отчима тоже было своих двое, родители растили четверых, а выделяться среди одноклассников мне не хотелось, вот и зарабатывала на зимние сапоги да на гаджеты.
И вот, когда мне двадцать один год, когда я почти получила красный диплом о среднем медицинском образовании, когда сама накопила себе на хороший ноутбук, сама накопила на операцию по восстановлению зрения (а оно было кошмарным), могу себе позволить делать маме и отчиму подарки на праздники за все, что они для меня сделали, я не знаю жизни только потому, что не жила в общаге, не прибухиваю и не хожу по рукам.
И пусть я не знаю такой жизни.