Цена побега.
На снимке: 70-е годы. Гибель ленинградского лесовоза "Брянсклес" в Карском море. Фото их архива музея истории ММП.
Что уж скрывать — все мы, курсанты Ленинградского арктического училища, в середине 60-х годов с нетерпением ждали плавпрактики. Ведь если повезёт, то можно побывать и за границей! К счастью, так и случилось: меня направили на судно Балтийского морского пароходства «Брянсклес», уходящее в рейс на порты Европы.
Первый выход в город за границей, это был порт Саут-Шилд на восточном побережье Англии, запомнился на всю жизнь. «Железный занавес» приоткрылся, и мы с однокашником Юркой Побожаковым робко шагнули на землю «загнивающего» капитализма. В центре небольшого города приятно пахло хорошим табаком и ароматным кофе. Чистые улицы, сверкающая реклама, шикарные автомобили, богатые магазины и беспечно улыбающиеся люди — мы попали в явно другой мир! Это просто сказка!
- Эх, вы, молодёжь... несознательная! - опускал нас на грешную Землю помполит Сашин. — Западный образ жизни — это всё показуха, и не следует обольщаться! Зато мы не испорчены их внешним лоском, да и моральный дух советского человека не сравним!
Мы так и не поняли с Юркой: смеялся над нами уважаемый Георгий Алексеевич — высокий, интеллигентного вида, поджарый мужчина средних лет или так было на самом деле?
Заграница, конечно, хорошо, но ленинградский лесовоз «Брянсклес» в летнюю навигацию должен был совершить плавание в заполярный порт на Енисее — Игарка. Арктический рейс выполняли раз в году, тем не менее, не нравился он питерским морякам. Валюту здесь не платили, а плавание в условиях Арктики требовало большого напряжения от экипажа. Лёд, туман, низкие температуры – это не прогулка с пиломатериалами от Питера до Европы. Однако лесовоз должен был оправдывать своё название и взять в Игарке груз экспортного леса. А уж в плане познавательном рейс в полярные моря был исключительно полезен для курсантов арктического училища.
Забегая вперёд, скажу, что в семидесятых годах «Брянсклес» получил большую ледовую пробоину в районе машинного отделения и затонул. Это случилось в Карском море, когда лесовоз следовал в караване судов за атомным ледоколом «Арктика». Два часа теплоход погружался в море, так что экипаж благополучно перебрался на ледокол. С борта атомохода со слезами на глазах моряки лесовоза наблюдали за гибелью своего кормильца. А ведь многие из них работали на "Брянсклесе" по много лет, с приёмки судна на польской судоверфи. Эту печальную историю мне рассказал свидетель трагедии, старший вахтенный электромеханик ледокола «Арктика» Вячеслав Глинских. В 1968 годы мы работали с ним на дизель-электрическом ледоколе "Капитан Мелехов".
Гибель лесовоза "Брянсклес", совершавшего рейс в Игарку, стала как бы своеобразным продолжением несбыточных надежд. О трагедии, что случилась в этом порту на Енисее во время плавпрактики, рассказал мой однокурсник по училищу, Игорь Чернов-Бак.
Так где же эта Игарка? Расположен порт на расстоянии 1330 километров к северу от Красноярска. Небольшой город с семью тысячами населения находится за полярным кругом, в зоне вечной мерзлоты. До 1950 года в Игарку ссылали политических и прочих заключённых, их руками и строился посёлок, ставший со временем городом. Сторожилы рассказывали, что Игарка стоит на костях ссыльных людей, погибших от холода, голода и каторжного труда. «Смерть для них была избавлением от земных мучений» - это тоже слова коренных жителей.
Ну а порт Игарка стал крупнейшим на Енисее по перевалке обработанной на лесозаводах древесины. Впрочем, на ленинградские и архангельские суда грузили и баланс, необработанный кругляк. Таким образом, российский лес вывозили в несметных количествах не только в порты Европы и Африки, но и за океан…
Вернувшись с морей в училище, мы восторженно делились впечатлениями. Практика обогатила яркими, интересными, запоминающимися впечатлениями: настолько разнообразен мир за порогом нашего дома. Но был и печальный рассказ. О нём поведал курсант Игорь Чернов-Бак, проходивший практику на архангельском лесовозе "Павлин Виноградов". Имевшего небольшой рост Игорька мы все любили как спокойного, рассудительного и умного парня из Петергофа. Начало трагической истории, о которой поведал Чернов-Бак, было положено в той же Игарке.
В период летней навигации, чтобы подзаработать, в порт приезжало много молодёжи из Красноярского края. В их числе студенты сибирских ВУЗов. Парни трудились на погрузке леса, а девушки устраивались тальманами, то есть счётчиками груза. В 60-х годах ещё не применялась прогрессивная погрузка пиломатериала в пакетах. Доски укладывали одна к одной, что занимало много времени, суда подолгу простаивали.
В одном из трюмов лесовоза два студента устроили тайник-убежище и по окончании погрузки тайком вышли в рейс. Однако не учли беглецы, что по выходу из Енисея будут суровые арктические моря. Пытаясь согреться, ребята рискнули развести в трюме костёр. Этого оказалось достаточно для срабатывания сигнализации дымовой пожароизвещательной станции. Что и решило трагическую судьбу молодых людей. Трюм лесовоза был заполнен углекислым газом из баллонов судовой стационарной установки.
Молодые сибиряки считали, что увидеть мир у них нет иной возможности. Увы, отчаянный поступок стоил им жизней. Пожар на судне был потушен в самом его зародыше, а моряки так ничего и не ведали до самого порта назначения. В Англии, в порту Гулль, тела студентов при выгрузке пиломатериалов обнаружили английские докеры. В то время о подобных происшествиях не распространялись и узнавали о них только от коллег и товарищей по службе или работе.