Одна из великих писательниц века (К 120-летию со дня рождения)
Натали Саррот (Наталья Черняк) стала родоначальницей "нового романа", радикально изменившего послевоенную европейскую, да в какой-то мере и всю мировую литературу. Президент Франции Жак Ширак называл Саррот одной из самых великих писательниц уходящего века. Известность пришла к ней в 1939 году благодаря роману "Тропизмы". Ее произведения переведены на многие языки мира, в том числе и на русский.
Дом из рождественской сказки, покрытый снегом
Натали Саррот родилась в Иваново-Вознесенске 5 (18) июля 1900 года в доме наследниц фабриканта Буркова (двухэтажный особняк последней четверти XIX века стоит на пересечении улиц Пушкина и Ноздрина) в семье еврейских интеллигентов.
Отец писательницы владел небольшим предприятием по производству минеральных красителей, которое находилось у современного Соковского моста. Он был всесторонне образованным человеком: окончил химический факультет Женевского университета, владел несколькими иностранными языками. Состоял действительным членом Иваново-Вознесенского отделения Русского технического общества по отделу химических производств и металлургии.
Дед матери Натальи был видным адвокатом в Киеве, а родной брат – известным математиком, профессором. Сама Полина Осиповна публиковалась под псевдонимом "Н. Вихровский". Она автор романа "Время", повести "Их жизнь".
"Мои родители познакомились, будучи студентами Женевского университета, – пишет в своих воспоминаниях Натали Саррот. – Мама занималась филологией, а папа учился на химическом факультете. Специалистом он оказался очень талантливым. Чуть ли не на студенческой скамье изобрел способ изготовления таких красителей для тканей, что они долгое время не выгорали на солнце, не линяли…"
О годах, проведенных в Иваново-Вознесенске, у Натали Саррот осталось не так много воспоминаний. И это понятно: из города ее увезли маленькой девочкой. "...Мне хочется ощупать, погладить, облечь этот застывший образ словами, но без нажима, я так боюсь повредить его... – пишет она. – И пусть они проникнут сюда, внутрь дома, в эту большую комнату с ослепительно белыми стенами, сверкающим паркетом, по которому разбросаны яркие ковры. Диваны, кресла покрыты ситцевыми чехлами в цветочек, разнообразные растения в больших горшках. В окнах между двойными рамами проложен слой белой ваты, припудренной серебряными блестками. Ни один дом на свете никогда не казался мне таким красивым. Настоящий дом из рождественской сказки и к тому же – дом, где я родилась".
И вот еще одно воспоминание писательницы из младенческих лет, проведенных ею в Иваново-Вознесенске: "Точно в какой-то просвет выныривает из серебряного тумана всегда одна и та же улица, покрытая толстым слоем снега, белого-пребелого. На нем нет ни следов, ни колеи, и я иду по этой улице вдоль забора, который выше меня и сбит из тонких деревянных досок, заостренных на конце. А вот другой (образ. – И. А.), неизменно возникающий при слове Иваново. Это длинный деревянный дом, множество окон по фасаду, каждое увенчано кружевом узких резных деревянных наличников... огромные сосульки гроздьями свисают с крыши, сверкают на солнце... двор перед домом покрыт снегом... Ни одна деталь никогда не меняется".
Осталась во Франции изза дяди-революционера
Когда Наташе было семь лет, семья окончательно уехала во Францию. "В 1902 году мои родители развелись, и мать увезла меня в Париж, но я приезжала к отцу в Иваново на месяц-два каждый год до 1907-го, – вспоминает Натали Саррот. – Когда произошло "Дело Фонарного переулка" и мой дядя убежал в Швецию, мой отец тоже уехал в Париж, чтобы поднять общественное мнение на защиту своего брата, и потом уже не мог вернуться на родину".
Дядя Наташи Черняк был революционером. В начале века он принимал участие в смелой и дерзкой акции – ограблении с политическими целями одного из петербургских банков, что находился в Фонарном переулке северной столицы. Отсюда и название дела, вызвавшего тогда немало шума.
Натали окончила Лицей Фенелона, училась в Парижском университете, в Сорбонне. Сначала окончила факультет английской филологии. А через два года поступила на юридический. Там познакомилась с будущим мужем Клодом Сарротом, впоследствии адвокатом, с которым прожила 60 лет (у них родились три дочери). Получив образование юриста, Натали по примеру мужа стала заниматься адвокатской практикой в столице Франции.
Первоначально Саррот и не предполагала, что станет писательницей. Первую свою книгу, "Тропизмы", она издала, когда ей было под сорок.
В 1941 году под действием нацистского закона (Франция была оккупирована) Натали Саррот, по причине ее еврейского происхождения, отстранили от адвокатской деятельности. Ей пришлось прятаться, менять место жительства и даже развестись с мужем, чтобы он мог продолжить свою юридическую практику. Однако развод никак не повлиял на их отношения – они оставались вместе до конца жизни.
В гости приходили Бунин и Бальмонт
Позже наша землячка несколько раз была с делегациями французских писателей в Москве, Ленинграде, однако побывать на своей малой родине, в Иванове, ей долгое время не удавалось. И только в 1990 году Саррот все-таки посчастливилось вновь приехать в столицу текстильного края.
Предыстория визита такова. Мой коллега из областной молодежной газеты "Ленинец" Виктор Бяковский опубликовал в "Рабочем крае" очерк о Натали Саррот. Получив письмо с публикацией, Наталья Ильинична сразу стала собираться в СССР. За три месяца до приезда в Иваново писательнице исполнилось 90 лет. Однако это обстоятельство ничуть не помешало ей с завидной энергией, стойкостью и живейшим интересом выдержать напряженную программу пребывания в городе своего детства.
Снимок Натали Саррот, сделанный во время ее пребывания в Иванове.
Как писал Виктор Бяковский, "перво-наперво романистка устремилась к дому, где родилась и провела первые детские годы. Потом была гостьей научной и творческой интеллигенции в областном отделении Фонда культуры, посетила литературный музей в университете, совершила экскурсионную поездку по Иванову. Натали Саррот принял председатель исполкома городского Совета народных депутатов. Затем знаменитая гостья в редакции газеты "Рабочий край" встретилась с представителями центральных и местных средств массовой информации, ивановскими литераторами, ответила на их многочисленные вопросы".
Именно тогда и мне удалось задать Натали Саррот несколько вопросов. Она общалась с журналистами на хорошем русском языке, великолепно грассируя, как и надлежит истинной парижанке.
– Какими иностранными языками вы владеете? – спросил я ее.
– Английским и немецким. Немецким, правда, похуже.
– А как вам удалось сохранить русский?
– Не знаю. Возможно, благодаря мачехе. Она говорила со мной только по-русски. Русский язык звучал в нашей квартире и тогда, когда к отцу приходили соотечественники-эмигранты. Он был дружен с Буниным, Бальмонтом, другими известными выходцами из России. Бальмонт, помню, читал у нас свои стихи. Делал он это очень удивительно, нараспев, чуть не пел свои стихи.
"В СССР люди хорошо одеваются"
Как призналась писательница, "за первый день пребывания в Иванове я получила столько впечатлений, сколько в Париже имею за месяц. Мне порой кажется, что всё это я вижу во сне. Ваше гостеприимство, радушие трогательны. Это действует как шампанское. Всё увиденное мне надо еще осмыслить, пережить это чудо".
Особенно понравились писательнице студентки. Она потом неоднократно заводила о них разговор: "Какие замечательные девушки. Они жизнерадостны, веселы, полны интереса к жизни, прекрасно одеты. У вас вообще люди очень хорошо одеваются. Иные газеты во Франции стращают читателей ужасами, происходящими в России. А тут я увидела таких замечательных, жизнерадостных людей с прекрасными лицами".
Спустя без малого пять лет после визита нашей землячки в Иванове впервые была выпущена ее книга. В нее вошли, в переводе с французского, автобиографическая повесть "Детство" и один из самых известных романов "Золотые плоды". Этот отлично полиграфически выполненный том, кажется, еще можно приобрести в местных книжных магазинах.
Натали Саррот – лауреат нескольких премий, в том числе премии "Гринцане Кавур".
Родоначальница "нового романа" скончалась 19 октября 1999 года в Париже.