Рустам Батыр: «Призыв Камиля Самигуллина запретить ваххабизм – лишь первый звоночек»

Недавняя история с тем, как в Казани президент РФ встречался с мусульманскими лидерами России, вскрывает, по мнению Рустама Батыра, две фундаментальные проблемы: кризис кадров и кризис идеологии. В своей статье, написанной для «БИЗНЕС Online», он пытается выявить противоречия между историей, рассказанной Владимиру Путину о том, как «татары привели к единству исламский мир», и тем, как обстояли дела на самом деле, и считает, что все это было сделано ради хайпа.

БАЙКА ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА

Скроллинг ленты новостей каждый день обрушивает на нас море лжи через фейк-новости, фотошоп-мемы и всевозможные пранки. Казалось бы, в этом всеобщем постмодернистком помешательстве, если не последними, то одними из немногих маяков, указующих на правду, должны оставаться религиозные мужи, мудро вещающие голосом прошлого.  Но, увы, и они ради хайпа также, порой, выдают самый настоящий трэш. Так, совсем недавно в погоне за вау-эффектом многоуважаемый муфтий Татарстана Камиль хазрат Самигуллин поведал ура-патриотичную историю из серии «СССР – родина слонов». Все бы ничего, только история на поверку оказалась недостоверной. И рассказал муфтий ее не абы кому, а Владимиру Путину.

Случилось это во время последнего визита в Казань, где помимо прочего главе государства была презентована Болгарская исламская академия на встрече с ее учредителями и руководителями. На этот раз речь пойдет о том, что невозможно было вместить в материал, вышедший по горячим следам.

 Официальный сайт ДУМ РТ тогда нам сообщал, что центральным тезисом в выступлении уважаемого Камиля хазрата, стало доведение до сведения президента «исторического факта, когда выдающийся татарский богослов Шигабутдин Марджани выступил на собрании михрабов в Мекке с призывом объединить михраб – в Мекке у Каабы на тот момент совершали молитвы одновременно с четырех сторон четыре имама. Позицию татарского богослова и ученого поддержали, и с тех пор для главной мечети мира назначают только одного имама». По словам пресс-службы ДУМ РТ, президент «проявил особый интерес» к этой истории и «искренне выразил надежду, что татары сыграют свою роль и в объединении российских мусульман». 

Не будем заострять внимание на том, как президент изящно вернул «шайбу» муфтию, рассказывающему о том, что татары привели к единству исламский мир, а при этом сами были представлены за столом сразу несколькими муфтиятами, причем далеко не всеми существующими в стране.  Оставим без разбора и словосочетание «собрание михрабов», на котором, со слов Самигуллина, выступил Марджани, ибо архитектурные формы, заседающие на собрании, это что-то совсем уж из жанра фэнтези. Вскроем главное: о чем, по сути, повествует нам данная байка, и в чем именно муфтий солгал президенту России.

Одной из мрачных сторон средневекового, во многом отошедшего от идеалов Св. Корана, ислама был мазхабический фанатизм, когда приверженцы различных толков/мазхабов в пылу дискуссии доходили до просто шокирующих крайностей. Так, например, поздние ханафиты запрещали своим мужчинам жениться на шафиитках, а чтобы ханафитка вышла замуж за шафиита – речи даже вообще не шло.  Шафииты отвечали им взаимностью. Таким образом, приверженцы мазхабов в средневековье не считали друг друга мусульманами.

Как следствие этого мазхабисты из-за блошиных различий в толковании обрядов шли друг на друга войной, причем не в метафорическом, а в буквальном смысле данного слова.  «Ханафиты и шафииты фанатично следуют своим мазхабам, – писал об этом Риза Фахретдин в книге „Ибн Араби“, – и по этой причине можно увидеть, как они воюют друг с другом в неарабских провинциях, причем погибает очень много мусульман. Это противостояние доходит даже до того, что некоторые из них не постятся в месяц рамадан с тем, чтобы их организм не слабел, и они в любой момент были готовы к сражению».

Кааба в Мекке

Естественно, ни о какой совместной молитве в таких условиях речи быть не могло. Поэтому в Заповедной мечети возле Каабы, равно как и в мечетях других крупных городов, где представители различных толков были вынуждены сталкиваться между собой, они совершали намаз отдельно друг от друга, разными джамаатами/группами.  С этой целью для приверженцев каждого толка возле Каабы было отведено и соответствующим образом оформлено специальное место – макам. К слову, все это можно увидеть на старинных фотографиях Каабы. Данное новшество появилось приблизительно во второй половине пятого века по хиджре. Салих Юсуф Матук, автор книги «Хадисоведение в Мекке», опираясь на средневековые источники, в которых приводилось описание Заповедной мечети и соответственно фиксировались происходившее в ней с течением времени изменения, указывает, что мазхабический раскол отразился на облике храмового пространства вокруг Каабы в промежуток между 442 и 497 годами по хиджре. 

Намаз совершался в следующей последовательности: шафииты, ханафиты, маликиты и ханбалиты. Пока молитву исполняли представители одного то лка, остальные дожидались своей очереди. Когда она наступала, каждая группа заново провозглашала для себя призыв (икамат) на молитву. И если после такого призыва ханафитам и следующим по списку говорили: «Спешите на молитву, она уже наступила!», то они отвечали: «Для нас она еще не наступила, это только для шафиитов». Лишь ради вечерней (магриб) молитвы мусульмане, превознемогая взаимную неприязнь, могли встать в один ряд друг с другом, поскольку отведенный для нее промежуток времени был очень короткий и была опасность не успеть с ней.

Абдаллах Хусейн Басаляма в книге «История возведения Заповедной мечети» указывает, что такое положение дел сохранялось до конца первой четверти XX века, пока Абдульазиз Ибн-Сауд ни распространил свою власть на территорию Мекки и всего Хиджаза в целом.   

МАРДЖАНИ? ИСКЛЮЧЕНО!

Голос в защиту правды о том, что раздельное чтение намаза и в целом мазхабический раскол, не соответствует ни Корану, ни Сунне, ни учению основателей самих мазхабов, время от времени раздавался в исламском мире со стороны одиноких исламских ученых с отважными сердцами. Но никто из них не мог преодолеть инерцию иджма – существовавшего тогда консенсуса мусульманских богословов и всего исламского общества. К слову, данный пример показывает, что иджма как источник якобы незыблемых норм мусульманского права – не более, чем фикция, которую многие прозорливые умы ислама еще с давних времен отказывались воспринимать серьезно. Вчера иджма говорило, что представителям разных толков нельзя совершать намаз вместе, а сегодня иджма говорит ровно противоположное. А ведь ислам – это не девушка с пониженным социальным статусом, готовая удовлетворить любую блажь переменчивого общественного мнения.

Как бы там ни было, изменения по части намаза в конечном итоге произошли в исламском мире, однако подобная реформа была реализована отнюдь не с подачи Марджани. Это сделали аравийские ваххабиты, чью идеологию многоуважаемый муфтий Татарстана сегодня предлагает запретить.

Марджани как противник мазхабического фанатизма, подобно ваххабитам, осуждал практику раздельной молитвы, но никогда не претендовал на ту роль, которую ему приписывает Самигуллин. Откуда мы об этом знаем? С его собственных слов.

Марджани совершил хадж в 1880 году и во всех деталях описал свое путешествие к святым местам в отдельном трактате, который после его смерти опубликовал Риза Фахретдин. В этом хаджнаме Шихаб хазрат зафиксировал буквально все: места, которые он посетил, людей, которых встретил, содержание своих разговоров с ними. Как истинный ученый, обязанный быть внимательным ко всем деталям, Марджани отмечал и всякую «туристическую» мелочь: сколько ступенек нужно преодолеть, чтобы подняться до его гостиницы, сколько шагов верблюд делает за час, какой номер был у вагона его поезда и т.д. На этом фоне не удивительно, что он отметил и практику раздельной молитвы в Мекке. Однако никаких рассказов о «собрании михрабов», где бы обсуждался данный вопрос, Марджани в своем хаджанаме не приводит. Возможно ли, чтобы ученый, скрупулезно описавший все остальное, забыл бы упомянуть об обсуждении одного из важнейших религиозных вопросов, который его глубоко волновал? Исключено.

Спустя три года после хаджа Марджани публикует свою «Мукаддиму». В ней он также затрагивает проблему раздельного чтения намаза, не скрывая своего отношения к этому позорному явлению средневекового мазхабизма. Он называет ее новшеством четырех мазхабов, которое противоречит повелениям шариата, и также ни о каком «собрании михрабов» не вспоминает.

Не вспоминают о нем и двадцать пять его верных учеников, почитателей и последователей, которые к столетию со дня рождения Шихаба хазрата, опубликовали знаменитый сборник своих апологетических статей, посвященных ему. О каких только его заслугах в нем не говорится! Каких только эпитетов он там ни удостаивается! При этом Шахри Шахар, написавший для сборника биографию Марджани, рассматривает в том числе его хадж и также указывает, что мыслитель осуждал практику раздельного намаза. Возможно ли, чтобы авторы сборника забыли рассказать о Марджани как об объединителе мусульман мира, будь это правдой? Исключено.

Вывод: Самигуллин солгал. Работая над данным материалом, я связался с более дюжины ведущих в стране специалистов по «татарскому» исламу из Казани, Москвы и Уфы и большинство из них даже не слышали о подобном апокрифе, не говоря уже о том, чтобы указать на какой-то возможный источник в данной связи.

Советска делегация на Мекканском конгрессе

МЕККАНСКИЙ КОНГРЕСС

Существуют и другие версии истории о «собрании михрабов»: объединиться в молитве мусульман в Мекке призвал не Марджани, а Ризаэтдин Фахретдин или Муса Бигиев. О первом в одном из интервью говорит руководитель попечительского Совета муфтиев России Фарит Фарисов. А о втором, по воспоминаниям коллег, говорил Валиулла хазрат Якупов.

Будучи муфтием, в 1926 году Фахретдин, как известно, отправляется во главе советской делегации мусульман на Мекканский конгресс, который стал своего рода предтечей Организации исламского сотрудничества. Советская делегация, в которую входили Муса Бигиев, Кашшаф Тарджемани, Ильяс Тагиров и другие религиозные деятели, не считая хозяев форума, по числу участников была второй после делегации из Индии, объединявшей на тот момент четверть мусульман мира. К слову, Бигиев приехал на конгресс отдельно от основной группы, с опозданием в несколько дней.

Участники конгресса избрали Ризаэтдина Фахретдина одним из двух его сопредседателей. Также он удостоился личной аудиенции с главой молодого саудовского государства. Активную роль советских мусульман на Мекканском Конгрессе в СССР воспринимали как успех отечественной народной дипломатии.

Согласно арабским авторам, отказ от  практики раздельной молитвы произошел в том же 1926 году. Зная об этом, трудно удержаться от мысли, что именно Мекканский Конгресс и стал тому причиной. К тому же Ибн-Сауд в приветственном слове к его делегатам вкратце коснулся этого вопроса, отметив, что «мусульман погубили разногласия между толками (мазахиб) и школами (машариб)», и призвав «не делать различия между толками (мазахиб) и группами (аджнас) причиной для вражды среди мусульман».

Однако из официальных документов не следует, что на Конгрессе поднимался непосредственно вопрос об отмене практики раздельного совершения молитв представителями разных толков. Кашшаф Тарджемани в своем отчетном докладе, посвященном мекканскому международному форуму, конспект которого был опубликован в журнале «Ислам» (1926 г., №8) отметил, чтобы слова короля были трансформированы в решение Конгресса «обеспечить полное равенство исламских толков (мазхабов): четырех суннитских и пятого шиитского, в двух Заповедных мечетях». Согласно материалам Восточного отдела ОГПУ о том же решении говорил и Риза Фахретдин: «Установить равноправность мусульман всех толков (шиитов и суннитов») в вопросах, связанных с отправлением различных религиозных обрядов в священных местах». Другими словами, об упразднении мазхабических традиций речь не велась, скорее, наоборот.

Согласно же протоколам самого Конгресса, когда было выдвинуто данное предложение сохранить за мусульманами право  исполнять обрядовую практику в соответствии с теми традициями, которых они исторически придерживались, разгорелась бурная дискуссия. В числе других в ней приняли активное участие Муса Бигиев, а за­тем Кашшаф Тарджемани, которые, однако, выступили в защиту проекта резолюции. «Это было первое в XX веке ограничение ваххабизма», – оценивает принятый документ  исследователь Мекканского Конгресса Романенко. 

Коротко говоря, официальные документы никак не фиксируют то, что российские мусульмане сдетонировали процесс пересмотра в исламском мире многовековой практики мазхабического раскола. Возможно, соответствующие предложения они выдвигали в кулуарах Конгресса, где, как пишет тот же Романенко, также велась огромная дипломатическая работа. Поговаривают, что в архиве ЦДУМ когда-то хранились некие документы, указывающие на то, что именно Риза Фахретдин (напомню: салафит по взглядам) был инициатором данной реформы, которые позднее были переданы в Национальный архив Республики Башкортостан. Уфимский ученый Марсель Фаршатов по нашей просьбе любезно согласился обратиться туда, однако никаких материалов касательно данной темы там обнаружено не было.

И даже если допустить, что взаимопризнание мазхабов началось с Мекканского конгресса и даже если предположить, что в данном начинании делегация мусульман СССР играла ключевую роль, к Шихабутдину Марджани все это не имеет ровным счетом никакого отношения.

Согласно арабским исследователям, обсуждаемые изменения были инициированы не на Мекканском конгрессе, а уже после него и без какой бы то ни было привязки к прошедшему форуму. Конгресс проходил с 7 июня по 5 июля 1926 г., а в октябре того же года две группы аравийских богословов из Неджда и Хиджаза собрались для того, чтобы обсудить многовековую практику молитвенного раскола и пришли к общему решению, что в Заповедной мечети молитва должна вершиться одним джамаатом, не важно, по правилам какого мазхаба. С этим вопросом они обратились к королю Ибн-Сауду и он их поддержал. С тех пор в Мекке мусульмане молятся вместе.

Вслед за ваххабитами мазхабический раскол в намазе со временем преодолели и в других частях исламского мира. Не соверши они в свое время богословскую революцию, ханафиты, шафииты и представители прочих толков так бы и молились по сей день отдельно друг от друга.

Тугра Муфтия Татарстана

ДВА КРИЗИСА

История с тем, как в Татарстане ввели в заблуждение Президента России, вскрывает перед нами две фундаментальные проблемы: кризис кадров и кризис идеологии.

В первом случае, мы имеем дело с несоответствием уровня компетентности/профессионализма первого лица мусульман республики по отношению к стоящим перед ним задачам. Безусловно, любой из нас может оплошать и допустить ошибку, если мы, например, получаем неожиданный вопрос, к которому оказались не готовы. Но это не тот случай. Камиль хазрат сам выбирал тему своего выступления. У него было предостаточно времени, чтобы подготовиться к нему. И потом формат мероприятия предполагал от ее участников максимальную собранность и ответственность: все-таки речь шла о встрече с главою нашего государства.

Впрочем, не сказать, чтобы уважаемый Муфтий совсем уж не подготовился к встрече. Внимательный зритель в телесюжетах о ней, наверняка, обратил внимание, что Камиль хазрат пришел на нее не в простой чалме, а в особой – намотанной на ослепительно белую феску, поверх которой золотыми нитями вышита персональная тугра Муфтия Татарстана, т.е. имя себя любимого, закрученное каллиграфическим вензелем в форму печати султанов. Так что отныне не только Талгат Таджутдин умеет восхищать публику своими нарядами. Хотя, честно говоря, это немного странно. В традиционном исламе обычно феска украшается кисточкой, которая в древности иногда шла в паре с символическим изображением сандалии Пророка. Смысл этого был в том, чтобы ежесекундно напоминать себе о скромности и важности укрощения своего эго. Человек подобным способом подчеркивал, что как бы ставит свою голову под стопу Пророка и готов каждым своим движением (с помощью этой самой кисточки) преданно чистить его сандалии. Но, видимо, у религиозных деятелей эпохи селфи немного другие жизненные ориентиры.

Дополнительную пикантность ситуации придает тот факт, что многоуважаемый Муфтий продемонстрировал свою  некомпетентность на презентации Болгарской исламской академии, которая призвана быть интеллектуальным оплотом традиционного российского ислама и готовить мусульманских знатоков высшей пробы. Лучшей иллюстрации к сути происходящего и не придумать. Люди, для которых слово «репутация» что-то значит, после подобных провалов обычно подают в отставку. Но это, похоже, не наш случай.

Куда большую проблему представляет собой другое – идеологический кризис нынешнего руководства исламской уммы Татарстана.

Так, Муфтий своей легендой про Марджани, видимо, сам того не осознавая, извлек на Божий свет одного из скелетов в шкафу мазхабического ислама, который ныне проповедует ДУМ РТ и оплотом которого хотят сделать Болгарскую исламскую академию: мировоззрению поздних ханафитов чужда идея исламского братства, не говоря уже про общечеловеческое единство.

В данном вопросе, кстати говоря, проходит линия водораздела между средневековым и современным подходами к жизни. Первый стоит на платформе фракционности, которая имеет множество выражений от феодального кризиса земельных наделов до межрелигиозных войн. Современное же мировосприятие строится на холизме/интеграции. Другими словами, средневековая ментальность ищет отличия, а современная – сходство. Поэтому, поднимая сегодня на знамена учение средневековых ханафитов, в республике закладывается фундамент не для межконфессионального единства, которому вроде как должно содействовать ДУМ РТ и БИА, а для совершенно противоположных процессов. К сожалению, в исламском поле республики мы наблюдаем ужасающий разрыв между правильными декларациями, инициируемыми властью, и реальными действиями исламских деятелей, стоящих у руля уммы.

При этом мусульманские носители средневекового менталитета обращают свое неприятие на всех: не только на представителей других религий и мазхабов, но и других тарикатов и джамаатов. Слышали бы вы, что накшибандийцы говорят про кадирийцев, и наоборот! Казалось бы, это общесуфийский лагерь, но нет: они поносят друг друга не меньше, чем ваххабитов! Подобное мироощущение ввергает общество/умму в состояние нескончаемого полураспада. В этом смысле призыв Самигуллина запретить ваххабизм – лишь первый звоночек. Дальше на очереди – все остальные. Ведь не зря же Пророку приписали слова, что ислам обязательно должен распасться на 73 группы, все из которых, кроме одной (читай: нашей), будут гореть в аду.

Сакрализация своей картины мира, выраженной у наших иерархов в нарочитом отказе, даже теоретическом, от любых религиозных реформ, загоняет современных ханафитов в другую ловушку: неспособность к мировоззренческой эволюции. Как следствие все изменения в них носят внешний характер и случаются лишь под давлением извне. Так, например, наши духовные лидеры частенько встречаются с представителями других конфессий на публичных мероприятиях, жмут им руки и улыбаются на совместных фото. Иначе нельзя – в этих вопросах власть, пекущаяся о межрелигиозном согласии в стране, дышит в затылок. Но при этом у наших иерархов камень за пазухой в виде учения о фундаментальном заблуждении других традиционных для России религий, в т.ч. монотеистических, и вечном горении в аду их последователей никуда не девается. Он просто убран до лучших времен.

Та же самая ситуация и с отношением к представителям других мазхабов. Сегодня нам говорят, что ортодоксия суннитского ислама представлена его четырьмя толками. Но кто-нибудь из вас слышал, чтобы их представители, подобно католикам, покаялись бы в своих прошлых грехах, описанных в данной статье, и отреклись бы от соответствующих фетв? Конечно же, нет! Мазхабисты сегодня признают друг друга лишь потому, что столкнулись в лице ваххабитов/салафитов с общим врагом, могущим всех их скопом обратить в реликт истории. Но стоит им избавиться от этого фактора вынужденной консолидации, они тотчас достанут свои старые книги и снова начнут пожирать друг друга давней взаимной ненавистью, как это было на протяжении многих веков.

Как бы там ни было, нам остается лишь поблагодарить нашего муфтия, объявившего 2018 год для мусульман Татарстана годом Шихабутдина Марджани и дающего нам поводы вспоминать этого великого человека. Вне всяких сомнений, подобное заслуживает лайка, а может даже и отдельного хештэга. И уж точно все это нужно расшарить по соцсетям. Ведь именно так и рождается хайп.

Рустам Батыр