Территория Рубановой
О новой книге Натальи РУБАНОВОЙ «Русский диссонанс» рассказывает Александр БАЛТИН.
Русский диссонанс. От Топорова и Уэльбека до Робины Куртин: беседы и прочтения, эссе, статьи, рецензии, интервью-рокировки, фишки. – Санкт-Петербург: Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2023. – 518 с.
«Русский диссонанс» – звучит логично, учитывая все изломы, перебивы и перегибы русского бытия. Эта книга Натальи Рубановой хорошо представляет русский космос: культурологический космос, входящий в нас и бушующий над нами, во многом – пусть подспудно – определяющий жизнь. Книга многочастная: композиция её звучит крещендо, усиливая смысловые обороты, но и таким же образом звучат произведения, включённые в сборник: каждое – со своей кульминаций, иногда их несколько.
Первая часть составлена из бесед, проведённых Рубановой с различными персонами: обычно – высокой степени яркости, и из размышлений над текстами, в частности – Мишеля Уэльбека, не настолько мрачного, как можно судить по его романам и публицистике, скорее – метафизического оптимиста, чей градус литературного изображения коррелирует с конкретикой современного социума.
Замечательная – трагического излома судьбы – Ирина Печерникова рассказывает Рубановой о положениях опыта, которые ей удалось когда-то наработать и наиграть, щедро делясь многим пережитым и перечувствованным.
Вспыхнут и шары неистовости Виктора Топорова, известного мастера интриги, когда не скандала: но – большего мастера литературного поэтического перевода, равно – литературоведческого исследования, чьи лабиринты всегда вовлекали в себя читательское внимание.
Всё новые и новые персонажи выходят на интеллектуальную сцену: фоном беседы с Вероникой Долиной звучат аккорды её гитары, расцветают великолепные розы созвучий, ну а беседа строится спокойно, давая своеобразный образ счастливого человека. Остров счастья – наиглавнейший для человека.
Строго-мужественная Елена Камбурова раскроется с новой стороны, а жизнеобильный Иосиф Райхельгауз даст своеобычный, сжатый комментарий к собственным постановкам, к образу созданного им московского театра.
О, каждый персонаж, избранный в собеседники Рубановой, интересен, и яркость каждого словно бы – пардон за такое сравнение – бьёт в бубен читательского сознания: мыслью, трагедией, счастьем, тугою связкой многого – из жизненного арсенала… Развернётся панорама второй части книги «Русский диссонанс», представляющая собой эссе, статьи и рецензии писателя: о! здесь дозировано смешана жизнь, какая сама, в сущности, есть и мешанина, и чересполосица, и мысль неуспокоенная, заставлявшая вновь и вновь искать наилучшие формы выразительности. А мысль Рубановой неустанна: она пульсирует и вибрирует, играет и творит реальность в шутку и всерьёз…
Образ Петербурга проступает из туманных пластов разнообразной истории в рубановском эссе «К будто б недавнему 315-летию Санкт-Петербурга»: язык автора поэтичен, внимателен к миру деталей и по-настоящему красив: «Это лечится: и читающий мысли голубь у Казанского, и инопланетное авто на Гороховой, и юркие персонажи на Фонтанке, и мини-отель, где можно скрыться, наконец, от ливневого снега, и наслоения, и наложения, и «об этом своему психиатру» – «хорошо-то как, *****ка!» – три раза в день по две капли, а антибиотик – за нижнее веко, «и это пройдёт».
Фразы элегантны, как поэтические строки, их своеобразная закрученность придаёт дополнительное обаяние облачным областям текстов… Впрочем, если надо, язык становится чеканным: словно старая печатная машинка звучит – язык таков, какого требует мысль, определяющая сущность текста: «Дважды два: требовалось выгулять почти живого (уже) персонажа. С русского на русский: добить текст, дабы он «с лёгкостию необычайной» не добил бесстыдного сочинителя…» Это – из эссе «Индия с доппельгангером», где чудесно сплетутся орнаменты изображения и мистических мерцаний, завораживающих, как и всё, что касается древней страны…
Распустится, только по-московски, даже сам Сальвадор Дали: автор книги живописно передаёт суммы собственных ощущений, позволяющих почувствовать мир художника по-особому, сопоставляя личный опыт с иным.
Шахматная игра даёт множество вариантов для литературных сравнений: и третья часть книги с подзаголовком «Интервью как рокировка» свидетельствует об этом. Здесь Наталья Рубанова делится своей историей, точечно открывает входы в собственные сады и панорамы, и, собеседуя с различными интервьюерами (с Романом Сенчиным, например, или с Алиной Витухновской или Игорем Михайловым), доказывает, сколь уплотнённо-насыщен может быть внутренний мир: в сущности, более важный, нежели привычный, распростёртый вокруг, хотя иногда приходится черпать и из последнего.
«Фишки», наконец, разлетятся на столе реальности (он же – сцена оной), легко позвякивая как идеями и судьбами, так и судьбами идей… «Фишки» – четвёртая часть книги: весёлая и грустная, наполненная реалиями литературной жизни, и фрагментами бытования на грешной земле, в недрах вечного вращения юлы юдоли. И часть эта чрезвычайно оригинальна, представляя собой смесь пьесы и эссе. Плотно идёт текст, вспыхивая искрами иронии, прослаиваясь метафизическими волокнами.
Калейдоскопы Феллини вспоминаются – всё мелькает и летит пёстрыми суммами, всё срывается с петель обыденности, чтобы пуститься в необыкновенный, гротескный пляс; и некий Молодой Писатель будет оттенён некими Великими Тенями, впрочем, поданными без излишнего величия, да ещё и поспорившими меж собой; и Таблица Умножения укорит Набокова, ну а Бананы будут возмущены нерадивым использованием их образов…
Выплёскивается море фантазии: в читательские души, готовые воспринять бурлеск и плотность текста, забавные монологи и грустную подоплёку. «Русский диссонанс» Натальи Рубановой производит целостное впечатление, да только пластов в необычной книге очень много, за новым разворачивается другой, и ещё, и ещё, и ещё… вершится на глазах интеллектуальный палимпсест – и творится, творится бесконечное действо яркого, очень индивидуального творчества.
Александр БАЛТИН