«Если бы вышел из той электрички, сейчас бы с вами не разговаривал». Интервью легенды РПЛ

Роман Шаронов побывал со сборной России на двух чемпионатах Европы.

Роман Шаронов — легенда «Рубина». В 2019-м он успел поработать главным тренером казанской команды, а летом 2022-го возглавил хабаровский СКА. Два года на Дальнем Востоке не увенчались успехом — клуб так и не смог выйти в РПЛ. Автор Sport24 Тигран Арутюнян поговорил с Романом о взлетах и падениях в его тренерской работе и богатейшей карьере игрока.

«Многие воспринимают меня как тренера, у которого якобы не получилось в якобы топ-клубе»

— Когда в 2019-м вы возглавили «Рубин», российскую футбольную общественность накрыл приятный шок — в РПЛ наконец-то появился молодой и супероткрытый тренер.
— Так.

— Почему после увольнения из Казани в декабре того же года вы пропали с радаров российского топ-футбола?
— Думаю, после короткого этапа в «Рубине» многие воспринимают меня как тренера, у которого якобы не получилось в якобы топ-клубе.

— Интересная формулировка.
— В 2019-м в глазах людей «Рубин» еще оставался топом, который должен претендовать на самые высокие места. Но это был лишь образ, сложившийся благодаря прошлым громким победам. По факту же «Рубин» перед стартом сезона 19/20 был способен бороться только за выживание. Максимум — середина таблицы.

— Откуда такие резкие выводы?
— Посмотрите на тот состав. Много молодых, много арендованных. Когда после меня пришел Слуцкий, на трансферы выделилось 20 миллионов евро. Считаю, что я проделал очень качественную работу.

— Вас уволили, когда команда шла в трех очках от зоны вылета.
— Я, как тренер, смотрел только вперед и знал, что смогу выжать из этой команды максимум.

— Но? В вас не верило руководство?
— Наверное. Но это не Сайманов. Рустему Фидаевичу могу сказать только спасибо, он всегда в меня верил. Когда «Рубин» после отъезда легионеров вылетел в Первую лигу, практически все говорили про слабый состав, а не про тренерскую работу. В моем случае, увы, было наоборот. Я понимаю, что в моей работе были недочеты — например, надо было агрессивнее играть около штрафной. Но серьезные претензии к себе и к ребятам у меня были только однажды.

— Когда?
— Когда пропустили пять в последние 25 минут матча с «Зенитом». Больше ни в одной игре не сыпались, играли ровно и организовано — вырвали ничью у сильного «Локомотива», полностью переиграли «Спартак» Тедеско, в меньшинстве победили «Динамо». Перед зимней паузой нам просто не хватило везения, поэтому были ничьи с «Сочи» и «Ахматом». Будь у нас на три очка побольше, никто бы даже не говорил о моем увольнении.

— Уверены?
— Да. Повторюсь, я считаю, что при всех вводных мой тренерский штаб неплохо справился. За очень короткий срок мы успели выстроить стабильную игру с четким рисунком. Но этого, к сожалению, никто не оценил. Как и то, что мы первыми в России начали использовать вратаря при выходе из обороны.

— Разве не Карпин?
— Нет! Кафанов говорит, что эта история началась в «Ростове» у Валерия Георгиевича, но это неправда. Когда я только пришел в команду, сразу заметил, что Юра Дюпин отлично играет и левой, и правой, поэтому мы начали строить игру на нашей половине через него.

«В СКА меня просто не слышали. Ничего из того, о чем договаривались с руководством, не было реализовано»

— Какая вероятность, что вы вернетесь в РПЛ в ближайшее время?
— Честно — не знаю. Глупо отрицать, что мне бы этого хотелось. Но важно, чтобы я знал, какие цели у команды и за счет чего они будут достигнуты. Я уже научен не очень хорошим опытом: последние два года я работал в хабаровском СКА — ничего из того, о чем мы договаривались с руководством на словах, так и не было реализовано.

— А можно подробнее?
— У меня большой опыт решения задач как у игрока — я выиграл все лиги в России и знаю кухню изнутри. Передо мной в СКА была поставлена конкретная цель — выйти в РПЛ. Но этот вопрос решается не только благодаря качественным тренировкам или желанию руководства. Чтобы получить повышение в классе, у клуба должны быть определенные условия.

— В СКА их не было?
— Меня уверяли, что все будет нормально. Но как только я пришел, почти сразу же начались непонятки с руководством, а конкретнее с господином Гусевым (тогда — гендиректор СКА, Sport24). Меня просто не слышали.

— Это как?
— Для Гусева это первый опыт в футболе в принципе, а тут еще и решение серьезной задачи. Он не знает эту кухню изнутри. Мы разговаривали на разных языках. Во-первых, изначально договаривались о качественном усилении. Но по факту, оказалось, что трансферный бюджет клуба — 0 рублей. Мы начали бесплатно брать игроков из Первой и Второй лиги. Когда перед зимней паузой мы начали подбираться к пятерке, я обозначил руководству: чтобы улучшить результат, зимой нужны новые игроки. На что мне ответили: «Вот выйдете в РПЛ, тогда и привезем».

— Интересная позиция.
— В ней вся футбольная компетенция тогдашнего руководства клуба. Это я еще не говорю про стадион.

— А с ним что не так?
— Первое время поле было на ремонте. Мне обещали, что на нейтральных стадионах мы проведем лишь начало сезона. До 10 тура играли на «Центральном» в Казани, а потом и правда вернулись в Хабаровск. Но ближе к зиме клуб уволил агронома. На его место пришли незнающие люди, которые в один день выключили подогрев под полем, из-за чего трубы на морозе просто-напросто лопнули. В итоге почти всю весну команда базировалась в Санкт-Петербурге и проводила ключевые матчи на поле стадиона «Кировец».

— Приятного мало.
— История продолжилась и в моем втором сезоне в клубе. Например, домашние кубковые матчи мы играли в Сочи и Санкт-Петербурге. Меня в клубе уже нет, но проблема со стадионом по-прежнему не решена. Команда сейчас базируется в Раменском. О каком вообще выходе в РПЛ можно говорить? Такая задача вообще не должна была ставиться.

— Почему не уехали из Хабаровска после первого сезона — раз все было так не круто?
— При всех минусах, я не считаю, что два моих года в СКА были провальными. В прошлом сезоне мы достаточно далеко зашли в Кубке. Чтобы пройти «Динамо», не хватило только домашнего стадиона. Я видел, что у нас получается боеспособная команда, что я управляю игроками, что мы можем зацепиться за стыки. Тренерский штаб тоже был отличным. Нужна была лишь поддержка от руководства. Перед вторым сезоном мне вновь ее пообещали…

— Но в итоге все пошло по второму кругу.
— К сожалению.

— Павел Могилевец, который играл у вас в «Рубине» и был на просмотре в СКА, недавно высказался о вашей работе. Видели?
— Не-а. Интересно, расскажите.

— «В «Рубине» Шаронов не мог высказать свои мысли напрямую, передавал все через кого-то. И не поменялся: летом я был на сборах с хабаровским СКА, и Шаронов вел себя так же».
— Думаю, Паша просто расстроился — я не сказал ему в лицо, что он нам не подходит.

— Почему не сказали?
— Это мое решение. Иногда я говорю о своих решениях лично, иногда — через спортивного директора. Я не вижу в этом ничего зазорного. Профессиональный футбол часто бывает для кого-то жесток и неприятен.

— Вам сейчас 48 лет. Полгода в РПЛ и два средних сезона в Первой лиге — не самое лучшее резюме для пока еще молодого тренера.
— Согласен. Если смотреть чисто результатам — вроде бы все понятно. Но я надеюсь, среди руководителей клубов есть те, кто не судит так поверхностно. Некоторые тренеры вылетают, а потом вдруг оказываются в топ-клубах. Если я заинтересую какой-то клуб — готов рассказать, как и что я вижу. А дальше дело за ними — задачу решает клуб, а не тренер.

«Самолет пошатнуло, Касаев пошел узнавать в чем дело. Возвращается бледный — «Двигатель»

— Три пункта, по которым Первая лига отличается от РПЛ.
— Назову два. Во-первых — качество игроков: не думал, что разрыв по сравнению с Премьер-лигой настолько большой. Подтверждение моим словам — трансферные кампании «Рубина» и «Балтики» в прошлом году и «Акрона» и махачкалинского «Динамо» — в этом: они поменяли практически половину состава, как только вышли в РПЛ.

— Что во-вторых?
— Организация клубов — базы, персонал, оборудование для тренировок, стадионы. Хотя сейчас в Первой лиге появились «Урал», «Сочи» и «Ротор». У них отличные стадионы с хорошими полями, на которых приятно играть.

— Странно, что вы ни слова не сказали про тяжелую логистику, учитывая, что из Хабаровска долго добираться почти в любую точку России.
— Логистика сейчас и в РПЛ тяжелая. Что касается СКА, то тяжело было в первую очередь игрокам, а тренерскому штабу было важно подготовить команду, исходя из перелетов. Лично я их переносил нормально — спал, работал, читал. Благо, что не боюсь летать. Правда, в моей жизни однажды произошел случай, после которого можно было легко отказаться от самолетов.

— Расскажите.
— Это было, когда я еще играл за «Рубин». Летели в Москву на игру с «Динамо» — на Як-42. Вроде все было нормально, но через час полета нас вдруг пошатнуло и самолет начал заваливаться на одну сторону.

Алан Касаев

— Звучит жутко.
— Впереди меня сидел Алан Касаев, который жутко боялся летать. Он сразу побежал к стюардессам узнавать, что случилось. Возвращается бледный и практически без звука говорит: «Двигатель…» Оказалось, у нашего самолета полностью отказал один двигатель.

— Ужас! И что делать в таких ситуациях?
— Вернулись в аэропорт Казани. На посадочной полосе нас ждала пожарная машина. Но благо все обошлось — заменили самолет и через час мы снова полетели в Москву. Долго не рассказывал эту историю супруге — не хотел, чтобы переживала.

«Казань стала родной. В Москве из-за невероятных пробок на день невозможно запланировать несколько дел»

— Вы уже второй месяц без клуба — чем сейчас занимаетесь?
— Анализирую, разбираю наши тренировки и игры, которые были в прошедшем сезоне. Делаю видео-подборки билд-апов, позиционных атак, обороны. Плюс ищу выходы, чтобы съездить на разные стажировки, смотрю много футбола, читаю разборы матчей.

— Кого читаете?
— Нравится Саша Дорский со Sports.ru, но он в последнее время ударился в видеоформат. Ребята из Контрпресса тоже делают любопытные вещи. Еще отмечу Вадима Лукомского, который пишет про Европу. Лично мне не хватает таких авторов, как Вадим, которые разбирали бы российский футбол и идеи конкретных тренеров.

— В «Рубине» вашим аналитиком был бывший спортивный журналист Антон Михашенок. Леонид Слуцкий часто говорит, что все аналитики — шарлатаны. Поспорите с ним?
— А зачем я буду спорить? Может, они и правда ему не нужны. Я тоже не говорю, что обеими руками за всех аналитиков. Мне нужны только те ребята, которые приносят не голые цифры, а конкретные данные, подверженные игрой.

— Например?
— Условный XG или количество единоборств мне непонятны. Или вот есть у аналитиков термин «зрелищность» — максимально размытое понятие. Для кого-то зрелищность — короткий пас, для других — вертикальная передача на 20 метров вперед и забранные подборы, а для третьих вообще — постоянные единоборства.

Антон Михашенок

— Видел, что у вас есть свой телеграм-канал с аналитикой.
— Да, делюсь информацией, связанной с футболом, которая может быть кому-то полезной.

— Семье время получается уделять?
— Само собой (улыбается). Мне не удалось взять семью с собой в Хабаровск из-за постоянных переездов. Поэтому сейчас все свободное время стараюсь посвящать родным. Сыну 13 лет, занимается в частной футбольной школе в Казани — «КАИ-Олимп». Недавно я помогал их главному тренеру проводить занятие. Мне интересно работать даже с детьми, это прикольно. Футбол для меня един, просто цели везде разные.

— Почему для жизни выбрали Казань, а не Москву, в которой родились?
— Во-первых, я родился в Подмосковье — в Мытищах. В Москве на постоянке никогда не жил. А во-вторых, Казань уже давно стала мне родной. Этот город идеально подходит для моего ритма жизни. Не шумный, но в то же время активно строящийся и развивающийся. Главный плюс по сравнению с Москвой — на день можно запланировать несколько дел. В Москве с невероятными пробками это сделать практически невозможно.

«Один парень из «Локомотива» подсел на наркотики и в 40 лет умер на чердаке от передозировки»

— Роман Шаронов для большинства — легенда «Рубина». Но мало кто знает, что карьеру вы начинали в «Локомотиве». Что это было за время?
— Начало 90-х, профессиональных академий даже близко нет — занимались в обычных спортшколах. Я попал в «Локомотив», потом дорос до дубля. Но даже тогда это был любительский уровень — тренировались на коробке с резиновым покрытием, обнесенной железной сеткой. Единственный шанс потренироваться на нормальном поле — тренировка с основой в Баковке.

— Вас часто подключали?
— Бывало. В основном, когда большинство разъезжалось по сборным, и в чемпионате наступала пауза. Тогда, конечно, была серьезная банда — Косолапов, Чугайнов, Арифуллин, Джанашия, Смирнов, Овчинников. Помню, перед первой тренировкой с основой мы с ребятами прикидывали: «Так, вот этот точно будет пихать. И этот тоже!»

Сергей Овчинников

— Самым громким, наверное, был Босс — Сергей Овчинников?
— Кстати, нет. Овчинников к молодым всегда хорошо относился, подсказывал разные моменты. Это было очень важно, потому что единственная мысль, которая была у нас на тот момент в голове: «Как бы не ошибиться». Тогда я даже предположить не мог, что в 32 впервые стану чемпионом России, а в 36 поеду на свой второй чемпионат Европы.

— Почему? Сейчас и футболисты и более позднем возрасте выдают топ-перформансы.
— Это сейчас. А раньше, если сразу после дубля не попал в первую команду, всплыть было очень трудно. Не было агентов и менеджеров, все было по-другому. Заиграть на высоком уровне можно было только благодаря удачному стечению обстоятельств. Многие ребята, которые, как и я, так и не сыграли за первую команду «Локомотива», очень рано закончили. Для некоторых потолком стала Вторая лига. А один парень вообще подсел на наркотики и в 40 лет умер на каком-то чердаке от передозировки.

— Увы, частая история для тех времен.
— К несчастью, да. Причем пацан считался одним из самых талантливых по нашему году. Палыч [Семин] часто брал его тренироваться с основой — кажется, даже включал в заявку на пару игр. Но потом начались походы в клубы, плохие компании, экстази…

— Сами хоть раз могли пойти не по той дорожке?
— Да, как раз с этим парнем.

— Ого, даже так?
— Мы как-то ехали вместе домой, на электричке. Его станция была пораньше: выходя, он предложил мне пойти c ним. Мне нужно было сделать всего один шаг из вагона… Но я отказался. Если бы вышел из той электрички, сейчас бы не разговаривал с вами.

«Меня подозвали: Китай, зарплата 1000 долларов. Поедешь?» Я тут же согласился»

— Как в 20 лет вы оказались в Китае?
— Была очередная тренировка дубля в парке на Черкизово. Вдруг пришли китайцы с переводчиком, переговорили с тренером и позвали меня: «Китай, клуб «Фуабей», зарплата 1000 долларов. Поедешь?» Я тут же согласился.

— Даже минуты не подумали?
— А зачем? В дубле у меня была зарплата 100 долларов — чуть ли не вся эта сумма уходила на месячный проездной. А тут предложили в 10 раз больше! У родителей были проблемы с работой: нужно было им помогать, плюс самому как-то выживать. По тем временам предложение китайцев — просто сказка. Чтобы вы понимали, я даже не узнавал, в какой лиге играет эта команда.

— Потом хоть выяснили?
— Как понял — что-то типа нашего ПФЛ. Клуб был создан на базе спортивного института. Тогда у китайцев планировался большой внутренний турнир, к которому они подвозили усиление в лице русских игроков. Туда ведь поехал не только я.

— А кто еще?
— Саша Панов. Мы с ним встретились как раз на этом турнире: «Ого, а ты чего тут делаешь?» — «Да я уже уезжаю, тест Купера не сдал».

Александр Панов

— Нормальные дела.
— У китайцев все крутилось вокруг этого теста. Непонятно, правда, почему. Панов его не сдал, поехал домой, а через два года положил дубль французам.

— Вы ведь в Китае тоже не особо долго пробыли?
— Три месяца. Практически все время жили в небольшом отельчике на окраине Шанхая, пару раз выбирались на сборы в Куньмин — на высокогорье. Моя команда, кстати, дошла до финала того самого турнира — но там, к сожалению, проиграли.

— Как вам жизнь в Китае?
— Специфичная. В то время человеку с русским менталитетом тяжело привыкнуть к поведению китайцев. У нас совершенно разные представления об этике. Плюс у меня ушло время, чтобы приспособиться к азиатской кухне — змеи, плавники акул, суп из черепахи.

«В Красноярске я прочувствовал, что такое играть с суровыми мужиками, которые умирают на поле за премиальные»

— Как из Китая вас занесло в красноярский «Металлург»?
— У меня закончилась аренда, и я вернулся в дубль «Локо». Мне было 21 — для второй команды я был слишком взрослым. В руководстве сказали, что есть вариант с «Металлургом» — Вторая лига, под задачу выхода в Первую. Мы вместе с нашим вратарем поехали на просмотр и в итоге нас двоих оставили.

— Какие впечатления были от Красноярска?
— Я воспринимал свой переход в «Металлург», как начало пути во взрослом футболе. Все-таки то, что было в дубле «Локо» и в Китае, нельзя назвать профессиональным спортом. А вот в Красноярске я прочувствовал, что такое играть с суровыми мужиками, которые каждый матч умирают на поле за премиальные.

— Представляю.
— Мы вообще были фаворитами своей зоны. Во время моего первого сезона в Красноярске до последнего боролись с «Сибирью» за выход в Первую лигу. Финальные матчи чемпионата были в один день, но нашу игру поставили позже. «Сибирь» свой матч выиграла. А вот дальше было забавно.

— Что такое?
— Во время полета домой пилоты им объявили, что мы проиграли — это значило, что в Первую лигу выходит «Сибирь». Ребята начали радоваться, праздновать, а по прилете узнали, что пилоты ошиблись — мы свой матч тоже выиграли и вышли в Первую лигу. А они нет.

— Вот что значит время без нормального интернета.
— Это точно! Мы тоже неплохо праздновали. Обычно команды обливаются шампанским, а у нас вместо него было пиво.

— В серьезном мужском коллективе, который выполняет задачи, наверняка была дедовщина?
— Кстати, нет. Но то, что к опытным ребятам нужно было относиться с особым уважением — да.

— А вы сами поддушивали молодежь, когда стали старше?
— Наоборот — всегда помогал. Для меня главное, чтобы не было безразличия. Если вижу, что игрок хочет, но боится, я, конечно, его направлю. Помню, в «Рубине» как-то раз подняли Эльмира Набиуллина из молодежки.

— Помним такого.
— Делали упражнение — передачи низом. А Бердыев всегда шумел, когда мяч после паса дробил. Ну вот и на Набиуллина разок сорвался. В глазах Эльмира я тут же прочитал, что он мечтает, чтобы тренировка закончилась прямо сейчас. Пришлось к нему подходить, успокаивать. С Сабой Кверквелией такие моменты тоже часто были — Бердыев напихает, а я тут же подойду, успокою.

«Бердыев не любил делать втыки иностранцам, а я с этим запросто справлялся»

— Давайте как раз про «Рубин» — главный клуб в вашей карьере. Как вас свела судьба?
— У меня закончился контракт с «Металлургом», и я поехал на просмотр в «Торпедо-ЗИЛ». Семин помнил меня по дублю «Локомотива» и знал о моей ситуации. Он же и посоветовал меня Садырину, который тогда тренировал «Рубин». Мы созвонились с Павлом Федоровичем, обсудили пару деталей, и я вылетел в Казань.

— С Садыриным поработали совсем немного.
— Через полгода он поехал в ЦСКА и забрал с собой на просмотр несколько ребят — Сенникова, Стаса Лысенко, Дьячкова и Булатова. Я тоже должен был ехать, но в последний момент получил обидную травму паховых колец и остался в «Рубине».

— После Садырина в Казани был Антихович, а потом пришел Бердыев — совсем еще незнакомый широкой публике.
— После первой же тренировки стало ясно — у Курбана спустя рукава не потренируешься. Такой уровень дисциплины, который он установил в Казани, я видел впервые. Бердыев — главный тренер в моей карьере, хотя у нас и возникали спорные ситуации.

— Расскажете?
— Например, я открыто высказывал недовольство по поводу требований к легионерам. А в 2004-м мы не договорились по условиям контракта, и я ушел.

Курбан Бердыев

— Бердыев производит впечатление принципиального человека. Каким образом вы через 4 года вернулись в «Рубин» после такого расставания?
— В 2007-м «Рубин» чуть не вылетел из Премьер-лиги, хотя изначально стояла задача попасть в еврокубки. Мне тогда было 31 и я играл в Первой лиге — странно брать такого игрока в качестве усиления. Бердыев возвращал меня не на поле, а в раздевалку — ему нравилось, как я изнутри управлял коллективом. Плюс Бекиевич не любил делать втыки иностранцам, а я с этим запросто справлялся (улыбается).

— Хах.
— На нашей встрече Бердыев спросил: «Сможешь играть центрального полузащитника?» Ответил, что да — хотя прекрасно понимал, что не смогу.

— Зачем соврали?
— Я воспринимал то возвращение в «Рубин» как последний шанс вернуться в большой футбол, поэтому цеплялся за него, как мог. Ехал не для того, чтобы просто быть лидером раздевалки — хотел играть в футбол. В итоге так и сложилось — в чемпионском сезоне сыграл практически все матчи.

— На тот момент вы три года не играли в Премьер-лиге. Откуда в вас было столько мощи, чтобы вот так возвращаться в топ-футбол?
— В этом полностью заслуга Курбана Бекиевича. Он сделал из меня игрока и привил ту ментальность, благодаря которой я добился того, чего добился.

— Расшифруйте.
— Бердыев научил меня профессионально относиться к футболу. Когда в 30 лет вылетел с «Тереком» в ФНЛ, в голове вдруг что-то щелкнуло: так продолжаться больше не может. Карьера заканчивалась, а я вернулся туда, где начинал. У меня появилось нереальное желание вернуться в большой футбол, и я начал пахать. Именно умение пахать в меня изначально заложил Бердыев. Во второй раз я заходил в «Рубин» ментально другим человеком.

— В чем это проявлялось, кроме желания работать?
— В 2009-м, когда мне было уже 33, я порвал «кресты». Восстанавливался шесть месяцев, потихоньку подходил к общей группе, но потом по глупости раньше срока вышел на двусторонку и заработал рецидив — на этот раз я повредил уже хрящ. После такой травмы из футбола уходят даже молодые футболисты. Но я смог вылезти и снова вернуться, а в 2012-м вообще поехать на чемпионат Европы. Через какое-то время, еще будучи игроком, случайно встретился с немецкими докторами, которые меня оперировали.

— И?
— Они были в шоке: «А ты что тут делаешь? Ты должен был закончить пять лет назад». Если бы не моя новая ментальность, ничего бы этого не было.

«Я увиделся с Терри перед матчем, и он спросил: «Как ты? Получил мою футболку?» Для меня это стало откровением»

— Один из главных матчей «Рубина» Бердыева — гостевая победа над «Барселоной» в Лиге чемпионов в 2009-м. Помните, как это было?
— Бердыев готовил нас к той игре две недели: водил за руку на тренировках, перестраивал, объяснял, как мы будем действовать против Месси. Бекиевич попал в точку — поставил персонально против Лео Ансальди и бросил Калешина ему на помощь. А справа, против Педро, действовал Лаша Салуквадзе, который был очень хорош в дуэлях 1 в 1. Тут тоже все было грамотно.

— Рыжиков недавно признался: «После гола Рязянцева на второй минуте подумал: «Зачем так рано! Зачем ты их разозлил?» Что было в голове у вас?
— Мы все выходили с одной мыслью: «Как бы не пропустить полную сетку». Но в итоге первый тайм закончился вничью, а на второй выходил уже совсем другой «Рубин» — максимально уверенный в своих силах. Я пересматривал ту игру и даже по языку своего тела заметил, что во второй половине стал действовать намного спокойнее. Во многом благодаря холодной голове у нас получилось выбежать в контратаку на 73-й минуте и забить второй. План Бердыева на тот матч сработал блестяще.

— С кем-то из игроков «Барселоны» поменялись футболками?
— Нет. Но после второй игры обменялся с Пике. Кстати, если мы про футболки — есть отличная история про Джона Терри.

— Давайте.
— Мы играли с «Челси» в четвертьфинале Лиги Европы 12/13. После первого матча я попросил у Джона футболку, но он сказал, что не может дать ее на поле, потому что это запрещено какими-то их правилами. Он пообещал, что передаст ее под трибуной. В итоге какой-то сотрудник «Челси» принес его майку к нам в раздевалку, и она оказалась у меня.

— Так.
— Но самое интересное произошло, когда мы играли ответный матч в Москве. Я случайно увиделся с Терри перед матчем, и он спросил: «Как ты? Получил мою футболку?» Для меня это стало настоящим откровением: для такого топового игрока было действительно важно, получил ли я майку.

— Вы ведь закончили карьеру как раз в следующем сезоне?
— Да. Мне было 36, я не знал, что делать дальше. Параллельно футболу я учился на тренера. Решил как-то съездить на стажировку в «Атлетик Бильбао». Там удалось пообщаться с психологом. Она бросила фразу, которая вертится у меня в голове до сих пор: «Определись, что ты хочешь. Либо играй, либо заканчивай прямо сейчас». После этого разговора я окончательно принял решение заняться тренерской работой и окунулся в нее с головой.

«Странно, что на ЧЕ-2012 сборная жила с болельщиками в одном отеле. Конфликт рано или поздно произошел бы»

— За сборную России у вас накопилось целых два чемпионата Европы — в 2004-м и в 2012-м. В 2004-м же попали в команду случайно?
— Да. Онопко и Игнашевич получили травмы, в итоге вызвали меня и Лешу Бугаева. Ярцев, который был главным тренером, сказал нам тогда очень важную вещь: «Вы не представляете, как вам повезло тут оказаться. Многие игроки лучше вас, но по стечению обстоятельств передо мной стоите именно вы. Цените это время».

— С Бугаевым мало кому удавалось подружиться. Вам тоже?
— Он был тихим, закрытым. Нас поселили в одной номере, но даже при этом мы почти не разговаривали. Специфический парень.

— Сразу после первого матча на том Евро сборную России взорвал громкий скандал — Ярцев выгнал Мостового за слова про «неготовность команды».
— На тренировках мы действительно много бегали в жару, как и говорил Саша. Не могу сказать, правильно ли поступил Ярцев, но мастерства Мостового сборной явно не хватило. Может, Георгию Санычу не надо было принимать это решение на эмоциях.

— Как получилось попасть на Евро в 2012-м?
— Это интересная история. За два месяца до старта чемпионата Европы я выпал из состава «Рубина». В итоге в мае мы взяли Кубок. На следующий день звонит какой-то корреспондент с поздравлениями — думал, по поводу победы в Кубке: «Нет-нет. Я насчет того, что вы попали в расширенный состав сборной».

— Удивились?
— Конечно. Но Адвокат сразу обозначил: «Ты выйдешь, только если кто-то получит травму». Ему огромный респект за такую честность. Так я хотя бы понимал свою роль в сборной.

— Тот чемпионат Европы тоже закончился для сборной России скандалом — после вылета Аршавин выдал пьяным болельщикам свою легендарную фразу про «ожидания». Андрей говорил, что изначально эти люди докопались до вас, а он якобы встал на защиту.
— Ту ситуацию у ресепшена помню смутно — может, до меня реально кто-то стал докапываться, а Шава не стал это терпеть. Но в принципе было странно, что сборная жила с болельщиками в одном отеле. В таких условиях этот конфликт рано или поздно произошел бы.

Андрей Аршавин

«Главная цитата в моей жизни: «Будь честным перед самим собой»

— Финальный блиц. Вы известный любитель рока — топ-3 концерта, на которых бывали.
— «Metallica» в 91-м году в Тушино. «Black Sabbath» в 2012-м в Бирмингеме — последний концентр Оззи [Осборна] в составе группы. И AC/DC в 2015-м — итальянская Имола, стадион на 90 тысяч.

— На скольких концертах были после 2022-го года?
— Ни на одном.

— Когда вы работали в «Рубине», все влюбились в ваши яркие цитаты после матчей. Почему они пропали? Вы стали серьезнее?
— Нет. Просто я во всем люблю баланс. Если я вижу, что люди профессионалы и знают, когда и что выложить — я двумя руками за. Но в СКА клубные медиа подпустили слишком близко к команде, у них была вседозволенность — они могли в любое время зайти в раздевалку и снимать, что захотят. Так быть не должно, нужно знать грань. Поэтому я решил, что ничего не буду говорить на камеру, чтобы это все не превращалось в шапито.

— Какая цитата главная в вашей жизни?
— «Будь честным перед самим собой».

— И финальное. Где Роман Шаронов будет через год?
— Я бы хотел быть там, где буду счастлив я и моя семья. И при этом заниматься своим любимым делом.