Александр Зеличенко, Мы наш, мы старый мир построим
Идея заново отстроить в Кремле два монастыря, мужской и женский – идея богатая, но не новая.
Своими корнями она уходит в либеральные мечты. Началось ведь это давно, сразу после победы над проклятым коммунистическим прошлым. Первым делом мы дружно бросились стирать его следы.
Какие? Гражданскую апатию? Страх государства? Терпимость ко лжи? Неверие в будущее?
Ну, что вы!.. Если бы... Нет, мы выбрали себе других врагов. Названия улиц и названия городов. А еще – законопослушность. Она мешала раскрепощению бизнесовой инициативности. Но с законопослушностью мы воевали не осознанно. Она просто стала жертвой государственного бездумия. А вот с названиями – да, здесь всё было осознанно и серьезно. Направление главного удара. Очень уж нам хотелось вернуть все как было "до без царя".
Тогда и появились на Красной площади на месте общественной уборной Казанский собор, а рядом – Воскресенские ворота. Чуть позже там, где раньше плескались купальщики, забилось еще раз выстроенное сердце России. Сердце получилось точно таким же, как новая Россия. Или, может, новая Россия получилась у нас такой же, как ее сердце?
Так что нам винить каких-нибудь клерикалов и прочих мастодонтов-традиционалистов не пристало: они порождение нас – нашей обиды на коммуняк, нашей тоски по сорока сороков, нашей исторической слепоты и нашего политического легкомыслия. Этого джина выпустили из бутылки мы.
И что же нам теперь огорчаться еще одной стройке века в Кремле? Чудов и Вознесенский монастыри места знаменитые. В Вознесенском живали до свадьбы царские невесты. В Чудовом монашествовал будущий самозванец всея Руси – Дмитрий. Сюда постригли свергнутого царя Василия. Здесь же уморили голодом патриарха-оппозиционера, призвавшего народ гнать царя Владислава. А через 200 лет здесь расположился штаб еще одного покорителя Москвы. В общем, что ни имя – ассоциации.
Всё это часть политики, государственной политики – ни шага вперед, полный назад, к истокам.
А у основ этой политики стояли мы – со своими страхами, комлексами, обидами, мифами, легкомыслием, исторической безграмотностью и исторической же слепотой.
Так что же нам теперь возмущаться михалковскими панегириками крепостному праву, закону божьему в школе, дугинским призывам воевать Украину и претензии РПЦ на духовное водительтво? Ведь это всё плоды с дерева, посаженного нами.
Но всё было бы еще не так плохо, если бы мы понимали, что это наших рук дело и ЧТО именно в нас стало причиной того, что наши руки это дело сотворили (и не будем кокетничать – во многом продолжают творить и сегодня).
Но беда в том, что понимать этого мы не хотим. Милое дело – ругать другого. И очень тяжелое – себя любимого. Очень, очень трудно разворачиваются наши мозги к пониманию всей глупости нашего поведения на границе 80-х и 90-х годов. Как у нас и мысли не было думать о будущем государства. Как мы грезили: одни об удалившихся златых днях, существовавших только в наших фантазиях, другие – о райском городе на Гудзоне, не более реальном, чем райский город Гвидона. И как не хотели всматриваться в самих себя.
Мы и сейчас изменились мало. Так же молоды душой. Так же легкомысленны. Так же не хотим думать...
Что это значит? Только то, что если пережитые и переживаемые неприятности не сделали и не делают нас умнее, нам нужен толчок посильнее. Чтобы шарики закрутились.