«Пять копеек буква». О чём грустит белгородский мастер-гравёр Александр Фурсов
«Белгородская правда» записала откровения гравёра, который с удовольствием вспоминает 1980-е, когда от желающих выгравировать памятную надпись на подарке не было отбоя. Сейчас гравёр обосновался в другой торговой точке, и в его распоряжении – инструмент на любой случай, в том числе фабричный. Но вот брать в руки его приходится всё реже и реже – спрос на гравировку упал ниже некуда. Обычное дело. «Меня со школы тянуло на изготовление ножей. Я и гравировать научился, чтобы украшать их. Свой первый нож сделал в 5-м классе. Был какой‑то замухрышный кухонничек с железной ручкой, я из него финку выточил в школе. На уроке труда учитель оставил меня за старшего. Все делали указки, я за этим следил, а сам точил нож.. Это было обычное дело для мальчишек. У меня с детства живого места на руках нет, всё в шрамах. Самопалы делал, ножи – пацанам дарил. Всё время что‑то резал, строгал.Мать работала швеёй, отец – электриком. Мастеровым у меня был дед, Григорий Фёдорович Козлов, он погиб в самом начале Великой Отечественной. На все руки мастер – сапожник, плотник, столяр, рыбак. Ни одного дня в колхозе не работал, откупался. Сани мастерил, корзины. В Харьков на заработки ездил – крыши крыл, купола церквей. Мать и бабушка рассказывали: вернётся, сапоги снимает – а из портянок деньги железные сыплются, звенят. Прятал, чтобы в дороге не украли».. Точка, точка, запятая. «После 8-го класса пошёл я на завод металлоконструкций учеником слесаря-инструментальщика. Тогда уже пытался украшать ножи гравировкой, как умел. С ЗМК перешёл на «Электроконтакт», а потом – на завод пластмасс. В лекальном цехе бригада – пять человек, гравировку делал только я. Зубную бормашину тогда купить было нереально. Но мне удалось раздобыть одну, очень неудобную – переделал её под гравировку. Сейчас у меня разных машинок штук пять в гараже лежит.В 1983-м, когда пришёл в «Маяк», стал вторым гравёром в «Рембыттехнике». Позже пришли ещё два мастера.Установка сразу была – инструмент и расходники (например, полировальную пасту) покупаем за свой счёт. У меня тогда уже были две свои бормашины, в том числе импортная фабричная. Работали на сделке – за месяц нужно сдать 600 рублей, из них 180 рублей получал гравёр. План всегда выполняли, заказов хватало.. Расценки были такие: пять копеек за букву. Точки и запятые я за знак не считал. Запрещалось делать гравировку с нецензурными словами и антисоветскими лозунгами.Антисоветчины не попадалось, но пришли как‑то два здоровенных парня. Цепочку-змейку принесли, а на ней железная пластинка – там обычно писали группу крови, ФИО. Попросили сделать нецензурную надпись. Я пробовал переубедить, а потом сказал: «Я, конечно, могу написать, но это будет на вашей совести».. Чаще всего несли наручные часы и просили написать что‑то вроде «Саше от Наташи в день рождения». Самые дешёвые наручные часы «Победа» стоили 16 рублей, гравировка – 1,20 рубля. Получался ценный именной подарок.Были оригинальные надписи. Одна девушка на внутренней части крышки часов такие пикантные слова попросила выгравировать, что неудобно повторить. Говорю: «Может, не надо?» «Надо-надо», – отвечает. Или хлопчик поддатенький попросил подписать настенные часы: «Бывшей жене Татьяне в день нашего развода».. Ложки с самоварами. «Кроме часов несли электробритвы, самовары, сувенирные медали. Притаскивают самовар, а крышку оставили дома. А писали мы именно на крышке, так удобней. Пришлось им возвращаться домой за крышкой. Недавно, кстати, приходил товарищ с большим советским самоваром. Сделал гравировку: «Кубок гвардии старшины ВДВ».Часто приходилось делать печати для опломбировки сейфов – для милиции. Раньше такие оттиски выполнялись только вручную.. Дюралюминиевые таблички делали для надгробий. В «Рембыттехнике» на улице Некрасова был цех, где изготавливали памятники, ну а мы – надписи. Работа тяжёлая. Бормашины ломались. Перед Пасхой очень много табличек заказывали.В 1980-е приезжали немцы в наш пединститут на повышение квалификации. Приносили авторучки, делал им гравировку на немецком языке. Иностранная надпись – плюс 100 % к стоимости.. Гравировка на золоте тоже стоила дороже. Подписывал как‑то золотые часы женщине. Работы – рубля на три. Она протягивает червонец, забирает часы и уходит. Я за ней по лестнице бегу: «Подождите, сдачу возьмите!» Она останавливается: «Молодой человек, я ж вам хорошо заплатила, а вы за мной как за воровкой бегаете. Неважно, сколько стоит надпись, главное, что она есть». Оказалось, часы ей подарили и дали 10 рублей на гравировку.. Для мелкой работы, а также по золоту и серебру используется штихель, он даёт тонкий рез. Например, чайные серебряные ложки, какие дарят на рождение ребёнка. На них есть часики, где нужно выгравировать стрелки, указав время рождения, такое бормашиной не сделаешь. Да плюс надпись: «Внучке Даше от бабушки Маши».Какой‑то особой моды на подарки я не припомню, разве что навесные замки для молодожёнов – она пришла из Москвы. Валом несли замки для гравировки в начале 2000-х. А потом сошло на нет. Лет пять уже не несут».. Правильный курсив. «Я, когда занялся гравировкой, писать учился заново, разрабатывал курсив. При гравировке линии нужно вести иначе, чем при обычном письме: сверху вниз. Но идеально всё равно не получается. Каждый раз это уникальная работа, штучный товар.Почерк в гравировке – не главное. Важнее желание, умение, усидчивость. И зрение – а ну‑ка, посидите день с бинокулярной лупой на глазах. Зрение я себе гравировкой посадил.. Без разметки никогда не пишу. Приходит человек, приносит текст, который хочет видеть на вещи. Делаю эскиз – пишу на листочке по клеточкам. А потом уже переношу его. Чтобы не поцарапать полированную пластину, накатываю по ней шарик пластилина. По тонкому слою делаю разметку зубочисткой, заряженной в автоматический карандаш. Пишу буковки, а по ним уже гравирую. Вещь кладу на подушечку из кожи, набитую просеянным песком (чтобы не было вибрации). Иногда получалось не совсем ровно, но забраковали мне работу всего один раз. По заказу областной администрации делал подарочную надпись для президента России в 2013 году, когда он приезжал в Прохоровку. Тогда сотруднику отдела протоколов не понравилась буква Ф, я переделал. Сам подарок я не видел, мне назвали только размер пластины и содержание надписи. Заказов такого уровня было немало. Самую большую надпись приходилось делать для подарков трём президентам, когда они встречались в Прохоровке (2000-й год – прим. ред.). Обычно в таких случаях пишут – кому, от кого, в честь какого события и дату.. Спад по заказам стал ощущаться после развала СССР, в начале 1990-х. Инфляция, пустые полки в «Маяке»… Мы с товарищами откололись от «Рембыттехники», создали своё муниципальное предприятие. Поработали, потом каждый ушёл в свободное плавание.Первый кризис, который я ощутил на своём кармане, связан с дефолтом в 1998-м, когда обрушился рубль. А самый долгий кризис – это сейчас. Не все могут позволить гравировку, она перешла в разряд роскоши и потихоньку уходит из моды». . Записала Нелля Калиева.