«В чашу» или «в лапу»: в Музее архитектуры и дизайна проходит выставка о красоте и тайнах деревянного зодчества Урала

Известно: в уральскую столицу специально едут, чтобы посмотреть на конструктивизм. Считается, он «наше все» в архитектуре — главное наследие, символ региона, бренд. Но выставка «Деревянное зодчество Урала», открывшаяся в Музее архитектуры и дизайна, преподнесла в этом смысле открытие: нам самим, уральцам, неплохо бы глянуть в сторону деревянного зодчества. Каменный пояс и в этом — регион-уникум. Даром что «спрятался» за эпитет «каменный».

Здесь лучше ходить с гидом. Экспозиция — не из тех очевидных красот, которые, даже если ты «не в теме», останутся в памяти эстетическим наслаждением и… этого достаточно. Здесь разве что знаменитый дом-теремок кузнеца Кириллова (находится в Кунаре, представлен на фото) вызовет всеобщий искренний восторг профи и дилетантов. Основная же коллекция подобна айсбергу: чтобы понять грандиозность деревянного зодчества Урала, его надо не только увидеть, хорошо бы и знать «тему». Выставка обобщила исследования уральского деревянного зодчества за последние 50 лет. Фотосъемка старого, деревянного Екатеринбурга. Планшеты по знаковым конструкциям и традициям деревянных построек в нашем регионе и соседних — Тюмени, Тобольске, Вятке, Башкирии. Путевые журналы и зарисовки студентов УрГАХУ из экспедиций. Экспонаты из музея под открытым небом в Нижней Синячихе. Утраченные, но восстановленные в 3D-формате фрагменты резьбы. Собрание книг по деревянному зодчеству на Урале, в Карелии, даже — в Норвегии и Китае. Последнее — для сравнения, чтобы точнее представлять в дереве «уральский эксклюзив».

— На Урале было много поселенцев из других регионов (здесь же заводы, народ приезжал из Вологодской губернии, из Архангельска, с южных краев и т. д.), — рассказывает «ОГ» Андрей Романов, один из кураторов проекта. — Все перемешивалось, и в рамках одного поселения иногда смешивались культуры и архитектура. Например, декор жилых построек — люди «укореняли» здесь то, к чему привыкли. Иногда случалось: плотники срубили дом в одной региональной традиции, а украшали по-другому. По желанию хозяина в том числе. Например, он «привозил» в Невьянск мотив, который ему понравился в Каменске-Уральском. То есть архитектурные элементы мигрировали по территории области. Даже социальные факторы влияли на внешний вид нашего деревянного зодчества. И в этом Урал уникален — в отличие от Сибири или Карелии: там больше архаики, на них не оказывала влияния столичная культура. А у нас это влияние было. Например, зажиточный крестьянин, увидев в Москве или Петербурге красивый каменный дом, мог захотеть сделать наличник «в городском стиле»…

«ОГ» повезло с гидом. Андрей Романов «в теме» даже не со студенческих лет, а можно сказать… с отрочества, когда в каникулы по пол-лета проводил в деревне под Каменском. Даже плотничал. А уж когда в УрГАХУ защитил диплом по реставрации деревянного здания, вовсе проникся темой. По многим маршрутам деревянного зодчества Урала прошел сам. Верхотурье, Афанасьевское, Нижние Таволги… Серовский тракт, Старотагильский… Алапаевск, Туринск, Камышлов, Каменск-Уральский, Сысерть, Красноуфимск… Где сам не смог, обращался за помощью к коллегам — они присылали фотографии. И он продолжал (продолжает!) изучать деревянную архитектуру Каменного Пояса: и достаточно архаичные приемы, и «под камень», и промежуточные вариации. От нашего гида мы узнали про «вернакулярную архитектуру» и «русский стиль» — два полюса деревянного зодчества, про крыши стропильные и безгвоздевые, про дом «в чашу» и «в лапу». Заинтересуетесь — и вы узнаете.

Особое, прикладное любопытство вызывают дендрологические спилы, что предоставил для выставки Институт экологии Уральского отделения РАН. Дереву, которое было срублено в Курганской области, — 176 лет. Уроженцу Челябинской — 169. Долговекие! Может, из таких надо рубить дома? Известно, что мосты лучше строить из лиственницы: во влаге она затвердевает и — на века.

— В жилых домах лиственницу используют для первого венца, — поясняет Андрей Романов. — Дом ставят, как правило, на землю либо на камни — лиственница тут себя хорошо чувствует. Окаменевает. И потом даже не горит. Сам видел: дом сгорает, а первый венец остается — ему ничего не делается. Но в лиственничном доме, хотя такие и есть, достаточно тяжело жить: энергетика тяжелая. Бывают дома из кедра, но и это редко. Для жилой постройки обычно берется сосна: она рыхлая и теплоемкая, лучше сохраняет тепло, лучше дышит. Приятный дом. Но она более хрупкая. Делать резьбу из сосны рискованно: со временем будет трещать, лопаться…

Ага, вот и к декору логично перешли. Какой же вид дерева более податлив для резьбы? Для тех же наличников? На выставке, например, представлена рябина. Куда уж роднее Уралу? Ан нет.

— Из рябины хорошо делать топорище: древесина вязкая, она работает на момент излома, — рассказывает Андрей. — Сосну вы легко сломаете. Лиственницу тяжело обрабатывать. Березу коробит от излишней влажности. В центральной полосе используют дуб, липу, ясень — они более приятны для обработки. Из наших, уральских деревьев ели более смолянистые — вот из ели можно…

Изюминка выставки — наличник, привезенный из музея в Нижней Синячихе. В Екатеринбурге он временно: нужна и влажность, и чтоб древесина дышала. Зато можно наглядно и предметно поговорить о сюжетных мотивах этой детали дома. На Урале декор только растительный? Или бывали животные? А лица людей (доводилось видеть, например, в Поволжье)? Как оказалось, такое существует на Урале, но — редко. К счастью для гостей выставки, организаторы смогли представить и этот редкий мотив:

— Вот фронтон жилого дома, выполненный как раз с изображением животных. В Горьковской области, например, популярны львы, а у нас тут что-то наподобие дракона-лебедя, душащего змею. По мнению музейных экспертов, это мотив каслинского литья. Редкий для города тип объемной резьбы. Она на Урале в основном пропильная. И сюжет сам по себе редкий. У нас, да, главным образом — орнаменты растительные. Край суровый, а людям хочется уюта, красоты. Чтобы цветы, чтобы теплые тона…

Невозможно не спросить об этих самых «теплых тонах», подкрашенном дереве. Даже наличник из Нижней Синячихи, похоже, декорирован росписью — этакие зеленые «акценты» по коричневому. Выясняется: традиция раскрашивать резьбу родилась в середине XIX века: первая колористика появляется и усиливается с развитием мануфактур, кустарных производств, технологий перетирки краски. Причем, роспись переходит изнутри наружу. Сначала расписывали интерьер — в уральских купеческих усадьбах много росписей внутри, а дальше пошло на фасады. И это, уточняют на выставке, уже более современное веяние. XX век. Изысканный модерн…

Мы уже собирались покидать выставку, но Андрей Романов останавливает нас. Практически на выходе его собственная «фишка» — инструмент. То, что хранилось в семье, что он сам коллекционирует. Есть уже и полученные в дар от специалистов. Дореволюционные и советские топоры, вспомогательный инструмент и отделочный — то, чем делают декор, украшения. Ну, с топорами все ясно. А вот для чего инструмент с поэтичным названием «шпантубель»? Не в курсе? А мы уже знаем — чтобы не накосячить, например, при отделке дверных косяков. Известно же: в большом искусстве важно качество и мелкой обработки. В общем, задержитесь и в этом отделе выставки, поинтересуйтесь. Узнаете много любопытного.

Ранее «Областная газета» писала о том, что в Екатеринбурге стартовал фестиваль «Дни архитектурного наследия».