С морем не расставайтесь!

Художнику Eкaбу Либманису было 15 лет, когда он связал свою жизнь с флотом. В 1945 году юноша поступил на судомеханическое отделение Рижской школы юнг, которая располагалась в Милгрависе. Когда пришел срок, его призвали в армию, в морскую авиацию.

Поэтому в его живописных работах так много неба и моря, которое он бороздил на судах несколько десятилетий. Без сомнения, есть что вспомнить, когда тебе 85.

8 октября 1945 года я начал учиться в школе юнг, принялся за освоение сердца судна — его машинного отделения.

Когда мы, недавние пацаны, надевали морскую форму, сразу становились статнее и взрослее. Ни дать ни взять морские волки. Одна лишь была неувязка: нам не выдали тельники! Мол, дефицит их, на флоте.

Тельняшка на заказ

А как быть юнге без сине–белой полосатой гордости любого моряка?

Среди нас учились ребята из Вецмилгрависа. Так вот один из них, Янка, говорит:

— Парни, за углом, неподалеку от нашей мореходки, живут две тетушки. Одна — тетя Фрида, знаете ее, она папиросами торгует, а вторая — тетя Маня, у нее вязальная машина, рукодельница кофточки разные делает. Давайте закажем у нее тельняшку. Нарисуем полосы, чтобы знала, какой ширины синяя, какой — белая. И за работу заплатим — сбросимся на тельник всем миром.

Мы в недоумении:

— Так что же, на всех одна тельняшка?!

А Янка смеется:

— Тетя Маня свяжет нам одну тельняшку, а мы разрежем ее на много треугольников, которые подошьем к внутренней части форменки, и никто не догадается, что самой тельняшки нет.

Собрали со всех желающих три рубля, заказали тельник тете Мане, она связала. Разрезали мы ее произведение на треугольники, всем, кто сдавал деньги, хватило. И даже осталось.

Главное — вывязывала полоски тетя Маня аккуратно, старательно. И мы с гордостью носили их у наших сердец. 

Юдите

Неподалеку от мореходки располагалась 29–я средняя школа, где учились только девочки. Наше руководство решило пригласить старшеклассниц к нам в клуб на встречу Нового года.

Были у нас два воспитателя — Ольгерт и Олис, аккордеонист. Прошел концерт, после которого Олис растянул аккордеон — и начались танцы. Учились морской профессии и ребята, уже успевшие побывать на войне, они смело приглашали танцевать старшеклассниц. А я мелкий, среди этих длиннющих девчонок блуждаю, не осмеливаюсь к ним обратиться. Ну какой я партнер по танцам? И тут вижу: девочка стоит, с меня ростом, а то и пониже. Скромная такая, глазки опустила. Пригласил ее на вальс. Имя этой волшебной девочки, ученицы 29–й школы, — Юдите. Так мы познакомились, а через несколько лет стали мужем и женой. И вот уже более шестидесяти лет вместе. Вырастили двоих сыновей, внуков…

Почтовая бочка

Почти полтора десятка рейсов я сходил на рыболовных судах. Тралило мое судно в дальних морях и океанах.

Много чудес приносил трал: и акул, и омаров, и лангустов. Однажды во время шторма волной дельфина на палубу выбросило! Но вскоре другая волна помогла ему вернуться в родной океан.

Но самым главным чудом было для меня письмо от моей милой Юдите. Да, я получал их прямо посреди океана! Но вовсе не из бутылки…

Когда в район промысла за сбором улова с СРТ шла из Риги какая–нибудь плавбаза, на нее приносили почту, которая накапливалась в Управлении экспедиционного лова. И вот когда плавбаза оказывалась неподалеку (по океанским масштабам) от ловивших рыбу СРТ, с нее по рации сообщали, для каких судов есть почта. Другой раз до плавбазы было 5–6 часов ходу.

Когда суда обнаруживали друг друга, то начинали сближаться. СРТ при этом заходил с подветренного борта плавбазы. С плавбазы бросали бочку, мы становились к бочке наветренным бортом, ветер и волны доставляли ее к СРТ. Выловить почтовую бочку из воды было делом техники. А в той забондаренной бочке — драгоценный для моряков мешок с письмами от родных, любимых, знакомых, со «свежими» газетами и журналами. Бывали в мешке и небольшие посылки. Так я получал в открытом океане весточки от моей Юдите.

Рационализатор

На одном из СРТ был такой случай. Вторым механиком на нем трудился Э. М. Очень грамотный человек. Стояли мы на ремонте, который уже подходил к концу. И вот как–то смотрю и удивляюсь: второй механик несет зачем–то большой молочный бидон.

Занес он эту емкость в машинное отделение и принялся мудрить над ним. Какие–то трубочки припаивает, детальки прилаживает. Дня через три взял краску и покрасил свое изобретение в ярко–зеленый цвет.

Перед выходом в рейс на судно пришла комиссия, в состав которой входили представители завода, регистра и т. д. Проверяют все: палубные механизмы, стрелы, лебедки, якорное устройство. Дальше — машинное отделение. Здесь комиссию сопровождают второй механик, другие представители судна. Тогда стоял на вахте и также сопровождал комиссию. Проверили электрощит, главный двигатель. Все в порядке. Врубили все рубильники, комиссия подписала акты проверки, идем к вспомогательным двигателям — и там все о,кей. И тут подходит инспектор регистра к этому зеленому бочонку, бывшему молочному бидону, разглядывает трубочки разные и спрашивает:

— Это что у вас такое?

— Здесь, — говорит второй механик, я рационализацию такую внес. Она даст значительную экономию машинного масла.

— А, хорошо.

И вот мы вышли в рейс. Более чем на три с половиной месяца. Как водится, время от времени с плавбазы к нам приплывала почтовая бочка, и однажды в ней среди прочей корреспонденции последний номер газеты «Падомью звейниекс». На первой полосе заголовок большим шрифтом: «Рационализация на СРТ 4562!». И статья о нашем втором механике, который придумал эффективный способ экономии топлива. Заканчивалась она словами: «Берите пример с умельца!»

На самом деле ярко–зеленое изобретение не экономило топливо, но второй механик был истинным умельцем, так как сконструировал самогонный аппарат. В действие он запускался редко, лишь по большим праздникам.

Между Данией и Латвией

В семидесятые годы работал на судах Латвийского морского пароходства. Ходил в рейсы на «Адлере», на «Гурзуфе», на «Куре», на «Котласе», на «Ельне». Пока не выяснилось, что родственница моей жены Юдите, бывшая прима–балерина, еще с военных времен живет в Дании. Так что визу мне прикрыли. Стал опять «невыплывным за границу». Что делать? Познакомились мы с датчанкой поближе, она смогла организовать нашей семье постоянное жительство в Дании, и мы покинули Латвию. Там стал работать на больших паромах, они ходили между портами Скандинавии.

Сейчас на пенсии и каждый год навещаю Ригу, моих друзей из Союза мореходства. В 2001 году у меня была первая персональная выставка в Музее истории Риги и мореходства. Ведь пишу маслом несколько десятилетий. А в советское время, где бы ни учился, ни работал, постоянно оформлял стенгазеты.

Есть у меня еще одно увлечение: изготавливаю модели судов. Не абстрактных каких–нибудь, а истинных, бороздивших в свое время морские просторы. Например, пароход «Эверанна». Это судно построено в 1908 году в Ньюкасле и ходило в рейсы до 1947 года. Все — каждая деталь — изготовлена моими руками, даже ходовые огни и палубное освещение в полном порядке.

Сделана у меня и модель первого судна Рижской мореходки «Бру» длиной 80 см. Есть в коллекции и парусники. На изготовление одной модели уходит 6–8 месяцев. Так что я и сейчас не расстаюсь с судами, с морем — создавая картины и модели.

Владимир НОВИКОВ.