Великие истории любви. Карл Брюллов и любовь запечатленная на века

Графиня и художник
Карл Брюллов. Портрет Ю.П. Самойловой (та самая роковая любовь Брюллова) с Джованиной Пачини и арапчонком. 1832—1834Карл Брюллов. Всадница. 1832
«Всадница» Брюллова и ошибки художника 
Вначале немного про одно из самых известных и всеми любимых произведений. И ошибки художника 
Картина была написана в 1832 году. Карл Брюллов, или «Великий Карл», как он сам себя называл,  чуть ли не впервые в русском искусстве изобразил женщину на коне.
Обычно верхом изображали полководцев в батальных сценах, а здесь мы видим юную девушку в дамском седле. 
Кто эта девушка?
Воспитанница (иначе говоря, приемная дочь) графини Юлии Самойловой, графини и возлюбленной художника. 
Сюжет прост и понятен - девушка возвращается домой с конной прогулки, так как начинается гроза.
Но!
Всё ли в этой картине так «гладко», как кажется на первый взгляд? 
Внимание на пейзаж на заднем плане  видите, как изгибаются деревья от порывов сильного ветра? 
При этом сама девушка (и одежда на ней) на непогоду никак не реагирует.
Конь, на котором она так легко сидит - как будто не живой (посмотрите внимательнее). Да-да, он был написан Брюлловым с фарфоровой статуэтки.
Какие еще есть «ошибки»?
Удивительно легко девушка держится в дамском седле, когда конь встает на дыбы. Да еще и спокойствие на лице сохраняет.
Ну и собачка 
Кажется, что она не на земле стоит, а парит над ней.
И внимание на ошейник у маленькой собачки. Там написано «Самойлова».
Такое вот разоблачение известной картины!
Связь графини Юлии Самойловой, обворожительной красотки первой половины 19 века, и Карла Брюллова, того самого автора «Всадницы» и «Последнего дня Помпеи». 
Начнем, пожалуй, с происхождения графини. Потому что у нее была не жизнь - а один большой праздник и фейерверк. И так было с самого рождения.
Скорее всего, матушка (ее звали Мария) будущей роковой красавицы «нагуляла» дочь с итальянцем Джулио Литтом, который называл потом себя приемным дедушкой Юлии. 
Смутила фраза «приемный дедушка»? 
Меня тоже… а дедушка потому, что итальянец Джулио был отчимом мужа Марии, генерала Палена! 
То есть Мария, мама Юлии, скорее всего, была в порочной связи с отчимом своего мужа.
После рождения Юлии генерал потребовал развода, видимо, итальянские черты в девочке были заметны сразу. Мать девочку видеть не хотела, так как она напоминала ей о неудачном браке… Или странной связи с отчимом мужа… 
В общем, Юлию стали воспитывать «приемный дедушка» (или отец?!) и бабушка, и, надо сказать, растили ее в роскоши. 
Карл Брюллов. Одалиска. 1835
Юлия, тогда еще Пален, в юном возрасте была представлена ко двору. Девушка с итальянскими чертами лица, яркой южной внешностью и точеной фигурой сразу всех покорила. Особенно императора! А в то время царствовал Александр 1. Красавец, высокий блондин, любитель женщин… есть предположения, что юная особа стала не только придворной дамой (фрейлиной), но и любовницей императора. Самойлова. Художник Б.-Ш. Митуар, 1825 год (а ведь и правда хороша!)
Кстати, в будущем Юлия не сможет иметь детей…. 
Возможно, это потому что в ее юности с беременностями графини от императора справлялись придворные медики сами понимаете, каким путем. 
Фавориткам свойственно наслаждаться вниманием недолго… так что, когда у Александра 1 интерес угас, он решил выдать замуж свою уже не даму сердца. И избранником, которого выбрал сам император для Юлии, стал Николай Самойлов. 
Был ли Николай за? Нет. Ну так его никто и не спрашивал. Юлия повенчалась с ним, и отныне стала Самойловой. 
Брак не был счастливым от слова совсем. Николай играл и проматывал деньги, которые ему достались в качестве приданого от богатой, но подпорченной (думаю, сами понимаете…) невесты, на молодую жену внимания не обращал. 
Их совместная жизнь была настолько несчастливой, что Юлию и Николая даже официально развели! А это большая редкость для начала 19 века. И остатки приданого Самойловой вернули. 
Вот тут все и началось 
Свободная, красивая, богатая, разведенная  роковая женщина, одним словом! Карл Брюллов. Турчанка. 1837-1839. 
И здесь черты Самойловой угадываются.
Где же познакомились будущие любовники - художник Брюллов и светская львица Самойлова? 
В салоне! Но не в России, а в Италии.
Салон - это такой «клуб по интересам» 19 века. Там обсуждали искусство, литературу, историю, читали стихотворения, слушали музыку… в общем, культурно проводили досуг сильные мира сего. 
Так вот… Там они и встретились. И оба были несколько с «очерненной репутацией». Говорили, что из-за Брюллова молодая девушка утопилась в Тибре, а из-за Самойловой застрелился корнет. Все из-за неразделенной любви, конечно!
Кстати, Карл Брюллов в светском обществе пытался даже оправдываться, говорил, что не подозревал о чувствах… а Юлия Самойлова? А ей какое дело, кто и из-за чего стреляется, она выше этого.
Ну, как вы уже понимаете, персонажами они оба были хоть куда.Автопортрет Карла Брюллова 1833 года
Брюллов называл себя «Великий Карл» (скромненько, однако) и жаждал поклонения себе и своему таланту, графиня Самойлова тоже обожала купаться в комплиментах и восхищении. Но, надо сказать, имела право. Впрочем, оба имели.
Просто прочитайте, что Гоголь о ней писал:
«Она – не женщина Рафаэля, с тонкими, незаметными, ангельскими чертами, – она женщина страстная, сверкающая, южная, италианская во всей красоте полудня, мощная, крепкая, пылающая всей роскошью страсти, всем могуществом красоты, – прекрасная как женщина». 
Неудивительно, что Брюллов, обожавший красоту, увидев Самойлову, тут же потерял голову.«Последний день Помпеи».
«Мой дружка Бришка… Люблю тебя более, чем изъяснить умею, обнимаю тебя и до гроба буду душевно тебе привержена» - так обращалась Юлия Самойлова к своему возлюбленному художнику. Он себя, значит, Великий Карл называл, а она его - «Бришка»
Их сближение происходило медленно, как рождение шедевра. Он учил её видеть краски там, где другие замечали только цвета. Она показывала ему тот высший свет, о котором он знал лишь понаслышке. Разница в их положении, казалось, только придавала особую пикантность их отношениям.
— Знаете, Бришка, — как-то сказала она, впервые назвав его этим ласковым прозвищем, — в вас есть что-то от античных богов. Такая же отрешённость от мирской суеты.
— А в вас, графиня, что-то от римских императриц. Такое же умение повелевать сердцами.
— И такое же умение разбивать их? — усмехнулась она, намекая на свою репутацию роковой женщины.
— Нет, умение превращать их в произведения искусства.
Светское общество наблюдало за их романом с жадным интересом. Ну как же! Первая красавица Рима и художник, пусть и гениальный, но всё же разночинец. Сплетники предсказывали скорый крах этой связи, циники делали ставки на то, кто первым охладеет, романтики вздыхали о торжестве истинной любви над предрассудками.
Но вообще отношения их, ярко и быстро вспыхнувшие, сильно эпатировали светское общество. 
Почему?
Да потому что они были свободными! Брюллов из Италии, бывало, отлучался в Санкт-Петербург. В эту пору Самойлова к нему обращалась с такими письмами: 
«Скажи мне, где живешь и кого любишь? ..»
Сама она тоже без него не очень тосковала…
Но это не главное… главное то, что Юлия Самойлова стала музой Карла Брюллова на долгие годы. 
Какое самое знаменитое произведение художника? 
Ну конечно «Последний день Помпеи». Над полотном художник работал как раз в пору их отношений, в 1830-1833 годы. 
Стоит ли удивляться, что графиня Юлия изображена на полотне не один, и даже не два, а целых три(!) раза? Женщина с кувшином на голове, женщина с младенцем в руках и женщина, обнимающая дочерей - это все графиня Самойлова. 
Кстати, Брюллов не мог отказать и себе в удовольствии быть запечатленным на историческом полотне рядом с любимой, чтобы остаться с ней рядом в веках, так сказать. Поэтому слева от дамы с кувшином мы видим мужчину с ящиком на голове. В ящике - кисти и краски. Это тот самый Карл Брюллов.
Зима 1833 года выдалась в Риме необычайно тёплой. В садах ещё цвели розы, а по вечерам в открытые окна дворцов вливался пряный аромат апельсиновых деревьев. Брюллов работал над "Последним днём Помпеи", запершись в огромной мастерской на виа Сан-Клаудио.
Юлия приходила к нему каждый день, принося с собой ветер перемен и аромат французских духов. Она располагалась в старом кресле, закутавшись в чёрную шаль, и наблюдала за работой художника. Иногда она засыпала под шорох кистей, и тогда Брюллов украдкой делал наброски её спящего лица.
— Бришка, — сказала она однажды, разглядывая почти законченное полотно, — почему все женщины на твоей картине похожи на меня?
— Потому что я вижу тебя даже с закрытыми глазами.
— Даже та несчастная, что падает замертво в центре картины?
— Особенно она. В каждой трагедии должна быть своя роковая красавица.
Юлия рассмеялась, но в её смехе прозвучала какая-то тревожная нотка. Она словно предчувствовала, что эта картина изменит их жизнь навсегда.
«Последний день Помпеи» произвёл фурор. Итальянцы носили Брюллова на руках, осыпали цветами, слагали в его честь сонеты. Газеты называли его «новым Рафаэлем». А император Николай I прислал приказ о возвращении художника в Петербург.
— Я не хочу, чтобы ты ехал, — просила Юлия.
— Здесь твой дом, твоя слава, твоя свобода.
— И ты? — спросил он, заглядывая ей в глаза.
— Я везде найду тебя. Даже в снегах Петербурга.
Но оба понимали, что это не так. В России им придётся играть по другим правилам. Там графиня Самойлова не просто богатая красавица с причудами, а внучка родственницы императрицы Екатерины I. А он всего лишь художник, пусть и гениальный.Карл Брюллов. Портрет графини Самойловой, удаляющейся с бала с приёмной дочерью Амацилией. 1842
Чем закончилась их яркая любовь? 
В Петербурге встретили Брюллова приветливо. Здесь его ждали почести, заказы, титул придворного живописца и золотая клетка обязательств. В классах Академии художеств он преподавал молодым дарованиям азы мастерства, а в душе тосковал по римской вольнице и своей своенравной музе.
Юлия сдержала обещание и приехала в столицу. Но это была уже другая Самойлова, затянутая в корсет светских условностей, окруженная роем поклонников и завистников. На людях они едва обменивались приветствиями, зато её портрет в мастерской художника обрастал всё новыми деталями.
Перед отъездом он начал писать её портрет, тот самый, где она уходит с бала. Может быть, уже тогда он предчувствовал, что она уходит из его жизни? Однажды, позируя Брюллову, она сказала:
— Нарисуй за моей спиной красный занавес, Бришка. Такой же алый, как закат над Римом.
— Зачем? Ты же всегда говорила, что не любишь красный цвет.
— Потому что он похож на кровь. На ту кровь, что течёт в моих жилах и не даёт мне быть такой, как все.
В её голосе прозвучала горечь. Недавно император Николай I на балу демонстративно отвернулся от неё, намекая на неподобающее поведение графини. А на следующий день весь свет обсуждал её очередной скандальный роман.
Брюллов писал красный занавес с остервенением, словно пытаясь выплеснуть на холст всю свою ревность и боль. Он знал о её увлечениях, как она знала о его романах, но они никогда не упрекали друг друга. У них была своя мораль, свой кодекс чести.
В тот год Петербург накрыла волна сплетен. Говорили, что художник спился, что графиня разорилась, что их тайная связь длится до сих пор. А они просто пытались жить, пусть каждый по-своему, каждый в своей клетке.
Развязка наступила на балу у персидского посланника. Юлия блистала в том самом своём платье, которое так любил Брюллов. Она танцевала, смеялась, очаровывала дипломатов своим французским. И вдруг, посреди очередного тура вальса, резко остановилась.
— Мне душно, — сказала она своему кавалеру. — Я ухожу.
Она стремительно направилась к выходу, на ходу накидывая меховую пелерину. Брюллов, стоявший в тени колонны с бокалом шампанского, успел заметить выражение её лица, то самое, которое он столько раз пытался поймать на портрете. Смесь усталости, презрения и какой-то потусторонней решимости.
На следующий день графиня Самойлова покинула Российскую столицу. Навсегда.
Недописанный фон
После отъезда Самойловой Брюллов не мог заставить себя закончить портрет. Что-то мешало ему сделать последний мазок, словно завершение картины означало окончательный разрыв с той, что навсегда покинула промозглый город ради солнечной Италии.
На фоне портрета клубились тени недописанных фигур, безликие маски светского общества, от которого она бежала. Художник часами стоял перед холстом, но кисть не касалась полотна...
Однажды утром к нему без предупреждения явился князь Гагарин:
— Получил письмо от нашей беглянки. Знаешь, она вышла замуж за какого-то итальянского певца.
Брюллов молча кивнул. Он уже слышал об этом. Весь Петербург судачил о новом безумстве графини Самойловой, променявшей титул и положение в обществе на смазливого тенора.
— Говорят, он молод и хорош собой, — продолжал Гагарин, наблюдая за реакцией друга.
— Она всегда любила красивые голоса, — усмехнулся Брюллов.
— А я, как видишь, даже на одно ухо глух.
В его словах прозвучала горечь, но не ревность. Он давно понял, что Юлия как ртуть - её невозможно удержать в ладонях, она всегда ускользает, оставляя лишь серебристый след воспоминаний.
В тот же вечер он получил от неё письмо:
"Мой дорогой Бришка! Я вышла замуж за человека, который поёт как ангел и любит меня как безумец. Но никто в мире не восхищается тобою и не любит тебя так, как твоя верная подруга..."
Он читал эти строки, сидя перед недописанным портретом. В бокале плескалось вино, на столе лежали неоконченные эскизы, а за окном шумел равнодушный петербургский дождь.
Через несколько недель пришла весть о кончине молодого мужа Самойловой. Чахотка унесла его за считанные месяцы. Юлия похоронила его в Париже на кладбище Пер-Лашез и осталась во Франции, навсегда потеряв русское подданство и графский титул.
А Брюллов...
Брюллов женился на юной пианистке Эмилии Тимм, чтобы через месяц застать её в постели с собственным тестем. Этот скандальный брак и последовавший за ним развод привели его к надлому. Работа над росписью купола Исаакиевского собора подорвала его здоровье. Сквозняки и холод сделали своё дело - руки с трудом держали кисть, шея не поворачивалась. Врачи отправили его на Мадейру, потом в Италию. Но это была уже другая Италия, она без Юлии
Портрет Самойловой путешествовал с ним в специальном футляре - недописанный, как их история любви.
А что было с Самойловой?
Она вела роскошный образ жизни, благо, наследство ей это до поры до времени позволяло. У нее были две приемные дочери, Амацилия и Джованина Пачини, которых она везде брала с собой (на картине «Всадница» изображены именно они)…. Позже они рассорятся в пух и прах и не будут общаться совсем. 
Но она помнила каждую деталь их последней встречи. Это случилось в Риме в 1850 году. Брюллов был уже тяжело болен, но его глаза горели прежним огнём. Он писал новую картину «Ночь над Римом».
— Когда умру, — сказал он ей тогда, — похороните меня там, куда укажет моя кисть.
Закрыв глаза, он ткнул кистью в полотно. Точка попала прямо в центр римского неба.
Юлия рассмеялась:
— Ты всегда был театралом, Бришка. Даже своей смерти придумал красивый финал.
Он угас через два года. Его похоронили на кладбище Монте Тестаччо, откуда открывался вид на вечный город.
А она...
она пережила его на двадцать три года. Четырежды выходила замуж, теряла состояния и обретала новые, меняла страны как перчатки. Но портрет всегда был с ней.
К 70 годам состояния у нее не осталось. Некогда шикарная графиня заканчивала свой век в небольшой квартирке в Париже, все убранство которой еще при жизни Самойловой описали и стали продавать за долги. 
Представляете, все уже и забыли, что это была за дама.
Илья Репин писал Павлу Третьякову из Парижа: 
"У какой-то графини Самойловой здесь продаётся несколько вещей К. П. Брюллова, если это Вам понадобится".
У какой-то... а когда-то она была роскошной женщиной, перед которой все дороги были открыты. 
Вот так закончилась, точнее сказать, растворилась и ее любовь с Брюлловым, и сама она как будто потихоньку угасала, пока не потухла совсем...
Однако образ ее, запечатленный "Великим Карлом", сохранился в веках и дай Бог будет радовать еще не одно поколение зрителей.
Немного о творчестве художника.
Всеми любимая сейчас, но не принятая современниками картина Уверена, многие знают и любят произведение, которое вы видите в иллюстрации. Называется картина - Итальянский полдень. Художник - Карл Брюллов.
Так вот!
Мало кто знает, что современникам полотно Брюллова не понравилось.
Да-да, критики посчитали, что дама не слишком изящная, чересчур живая! Все-таки в первой половине 19 века любили, чтобы все в искусстве было идеально.
И еще удивительный факт - «Итальянский полдень» был не самостоятельным произведением, а создавался в пару к другой картине художника, написанной на 4 года раньше, «Итальянское утро». А знаете, почему критикам, на самом деле, холст не понравился? Не было обнаженной натуры. Слишком одетой женщина получилась. 
Такой вот совсем не очевидный и интересный факт. 
На вопрос: Любите ли вы Карла Брюллова?- чаще всего искусствоведы того времени воротили нос.
Хотя современник художника, Евгений Боратынский, написал: 
«И был последний день Помпеи для русской кисти первый день!»
И был абсолютно прав! И большинство людей середины 19 века были с ним согласны. Даже Пушкин любил Брюллова автопортрет Карла Брюллова. 1848
Что он такого сделал?
Ну, думаю, тут очевидно. Написал «Последний день Помпеи». 
И после того, как Карл Павлович представил свое произведение публике, все ахнули. Вся Европа носила нашего художника на руках… и в Российской империи его ждали с почестями и распростертыми объятиями. 
Только вот искусствоведы его не очень любят… 
Почему?
Потому что считают его посредственным художником. Потому что если разбирать его картины детально, оказывается, что там много недочетов: и рука не такая, и пейзаж, и ткань странно лежит...
Да и смысла в его бесконечных портретах и картинах, может показаться, что нет…
Но! 
Именно Брюллов стал тем художником, на которого равнялись будущие поколения. Все, кто мечтал в детстве стать художником, хотели стать как Брюллов. И Айвазовский, и Вернщагин, и Репин, и Куинджи… все они слышали про «Великого Карла». И верили, что они тоже смогут стать известными и смогут обеспечить себе достойную жизнь.
Добавлю о судьбе картины.
Царский подарок
Знаете, кому принадлежала изначально одна из самых знаменитых наших картин «Последний день Помпеи» кисти Карла Брюллова?
Миллионеру, мужу племянницы Наполеона 3, потомку очень влиятельной династии промышленников. 
Зовут этого баловня судьбы Анатолий. Фамилия - Демидов. 
Как так получилось? 
Как вы понимаете, Анатолий Демидов был представителем золотой молодежи. Судьба его складывалась так, что он ни в чем не знал отказа. И вел ну очень разгульный образ жизни. А это, конечно, не нравилось нашему императору… 
Так что Анатолий в какой-то момент решил  покинуть Родину и уехать в Италию, чтобы окончательно не испортить отношения с Николаем 1… 
Как вы понимаете, человеку с таким состоянием и влиянием в обществе, которое было у Демидова, лучше с властью не ссориться.  И Анатолий стал думать, как ситуацию исправить. 
Не поверите, но помогло искусство  точнее, картина Брюллова «Последний день Помпеи». Демидов заплатил за нее огромные деньги - 40 000 франков (20 миллионов рублей на современные деньги) 
Подарок императору пришелся по вкусу, о чем сам Демидов сообщил в письме художнику: 
«Достославную сию картину я всеподданнейше поднёс государю императору и удостоился благосклонного принятия. <…> Жаль одного, что вас здесь не было самих, когда все восхищались зрелищем произведения и необыкновенного гения вашего».
Летом 1834 года картина «Последний день Помпеи» была отправлена из Франции в Санкт-Петербург, где Демидов преподнёс её императору Николаю I. В августе 1834 года картина была помещена в Эрмитаже, а в конце сентября того же года полотно было перемещено в отдельный зал Академии художеств для всеобщего обозрения. Картина пользовалась огромным успехом, ей посвятил своё стихотворение «Везувий зев открыл» поэт Александр Пушкин, а писатель Николай Гоголь написал статью, в которой он называл «Последний день Помпеи» одним из ярких явлений XIX века и «светлым воскресением живописи, пребывавшей долгое время в каком-то полулетаргическом состоянии». В 1851 году картина поступила в Новый Эрмитаж, а в 1897 году была передана в создаваемую в то время коллекцию Русского музея императора Александра III (ныне — Государственный Русский музей)