Сергей Шаргунов о том, как его обманула Ксения Собчак

За столом сидит молодой послушник из Брянской области. Костистый, с золотистой бородкой. Напевный голос и твердый лед в глазах.

— Нынче грибо-ов… Зашел я в лес. Вдруг медведь. Большо-ой, бурый. И ко мне направляется. Понял я, что крышка, ну и запел изо всех сил, себя, значит, отпеваю: «Со святыми упокой»… А он от меня наутек…

Послушнику Евгению двадцать два. Значит, родился в 93-м. А как будто не отсюда, несколько веков перелистнул ветер.

Такой человек для кого-то — лох и мракобес. А для кого-то — а ну-ка скажем, чтоб выбесить хорошенько: светлый ангел Святой Руси.

Недавно на ТВ был у меня разговор с К. Собчак. Она, как известно, нацепила бороду и оделась в облачение, всякая часть которого с определенной молитвой надевается священником в алтаре — подризник, епитрахиль, поручи, пояс. Ее спрашивают:

— А зачем?

А в ответ возбужденно-сочный оскал:

— Попы!

«Толстые попы навесили на себя золото…» Да уж, как не поржать… Хотя уже было: прям с теми же предъявами наряжались в этих самых, а их самих штыком да пулей…

Пошел я на эфир не для того, чтобы требовать собеседницу к ответу: иски, следствие, судилище, пресса, правозащитники, сочувствие прогрессивного человечества — все это, кажется, было бы для нее желанно. И само обсуждение делает ненужную рекламу дурацкой выходке. Захотелось спросить простенькое:

— С другими верами-то как? Кипа и капота? Чалма и чапан? Стебемся выборочно?

Собеседница трогательно ускользала, но после очередного повторения вопроса с пионерским звоном в голосе, дала клятву: во всех одеяниях побываю! буду ходить по разным конфессиям! и каждый раз наряжаться в их одежду! смотрите журнал «Сноб»! там спецпроект!..

И вот смотрю я журнал «Сноб», и вижу, что обманут. Попом нарядилась. А больше никем.

Выходит, одна мишень — вера русского большинства.

— Не большинства! Не большинства! — слышится заводное, и трепещет высунутый язык. — Только три процента! Только три процента!

— А вот и большинства! — выдыхаю (а сам думаю: если меньшинства — то значит, эти миллионы людей унижать можно?).

Большинства, потому, что наш человек, пускай он от Церкви совсем далек, с особым чувством относится к тому месту, где крестят и отпевают.

Кое-что вызывает у нашего человека особые чувства. То, что иногда с трибунным придыханием называют «сакральным» или смущенным бормотком можно назвать «святое». Церковь, сохранившая себя со времен старой России. И война, и победа, тоже от страны, которой нет. Вот эти две опоры, потому что в пустоте нельзя… И вроде может возникнуть еще что-то — национальная солидарность — та, что отчасти проявилась в крымских опьянявших событиях и донбасских оглушающе-кошмарных. Шествие с портретами близких — про то же, про живую самоорганизацию. Захожу в подъезд, а там кто-то наклеил черно-белую фотографию молодца в орденах, на, смотрите, и надпись зеленым фломастером: «Мой прадед Иван Васильевич Филиппов. От Ельни до Берлина. Люблю. Скучаю». И никто не сорвет, не припишет ничего хулиганского, висит портрет уже больше месяца возле лифта…

Верить, не верить, посещать храм или нет — вольному воля… А Православие есть. Для одних — вера и смысл, для вторых — согревающая тайна, для третьих — традиция, неотделимая от уклада жизни. Вот Бунин Иван Алексеевич, даром, что маловер, переживая «окаянные дни», с женой своей Верой Николаевной Муромцевой вечерами ходил «к заутрене».

Но разве нет среди духовенства черствых циников, фарисеев, бездушных мздоимцев из фильма «Левиафан»? А нескончаемые скандалы и разоблачения, судя по которым, Церковь составляют развратные животные и одновременно зверские фанатики? Как же вечный герой храбрых статей и освободительных блогов: поп на мерседесе?

Всяких хватает.

У Христа, если помните, из двенадцати выбранных им апостолов один оказался Иудой. Церковь состоит из людей. Бывают и плохие люди. В основном в русской Церкви — люди достойные. Таков мой личный опыт, с детства и по сию пору наблюдающего несметное множество разнообразных духовных лиц…

— Какие мерсы, Сереня? Я поп на КАМАЗе, — хохочет мой тезка, костромской иерей, сжимая в кулак смоляную с проседью бороду. — Сам рулю… Коровник строил, возил кирпич, картоху мешками возим, сбываем…

По всей стране среди запустения, бездорожья, вымирания приходы с «батьками» (как правило, многодетными) и монастыри с аскетами — это не только места молитвы, но и постоянного труда. Выражаясь строго: центры инфраструктуры для множества населенных пунктов.

Кроме тех, что на КАМАЗах, есть и на телегах… К одному славному пылкому эрудиту отцу Игорю я специально ездил в село Арбузовка Ульяновской области. Другой давний мой знакомый отец Александр — историк, начитанный и остроумный, лет тридцать назад перебрался в глубину Ярославской губернии. Ватник, сапоги.

— На что живете, батюшка?

— Огород. Соленья, варенья. Денег за свечки я с бабуль не беру. Откуда у них деньги?

Помню, после наводнения в Крымске на прогрессивных сайтах сообщалось: «Попы РПЦ отказались бесплатно отпевать погибших… Усопшие уходят в последний путь без отпевания». Между тем, не только отпевали бесплатно, но раздавали крестики и иконки, Церковь направила страждущим десятки тысяч тонн гуманитарной помощи, обеспечила горячим питанием 15 000 человек, а местный священник Александр Карпец на лодке спас немало людей… Или недавняя новость: «На Алтае ребенку лечили энцефалит молитвами», якобы православные родители вместо больницы понесли двухлетнее укушенное клещом чадо в храм — оказалось, все было иначе: батюшка пришел в больницу причастить малыша.

Не спорю: на все эти, как их там, «информационные вызовы» Церковь реагирует неумело, вяло, порой отмалчивается. Хватает и нелепых фраз, которые потом кто надо смакует до посинения. И, увы, (в этой критике есть своя правда) иногда создается впечатление, что Церковь слишком близка к сильным и богатым и далека от слабых и бедных. Хотелось бы больше знать о ее «социальной работе» — помощи тем, кто нуждается…

Но всем ли хотелось бы? Или и узнав, они бы еще больше разъярились?

Те, кто талдычат про «гражданское общество», в упор не замечают, что вот оно — на приходах. Сегодня, когда люди разделены своими проблемами и неудобно попросить кого-то о помощи, здесь относятся друг к другу по-братски. Найти работу, снять квартиру, устроить в больницу… Среди прихожан найдется врач, юрист, художник. Всегда можно достать нужные вещи. При многих приходах — воскресные школы, молодежные творческие центры, клубы по интересам (поисковики, путешественники, музыканты), секции для детей (а они часто платны вне Церкви, да и записаться не так легко), иногда даже спортивные секции.

Разве это плохо?

И ведь большинство прихожан — вполне современные люди, образованные, работающие, семейные.

Для поступления в Московскую духовную академию надо сдать трудные экзамены. Многие священники — очень образованные люди. Мой отец знает пять языков. А такие московские пастыри, как Артемий Владимиров, Валентин Асмус, Максим Козлов,Владимир Вигилянский — это, без преувеличений, видные русские интеллектуалы.

Гуляешь по городу, заходишь в храмы, и всюду — не только молитва, но и помощь ближним… Например, Храм Вознесения в Богородском (настоятель — протоиерей Дамиан Круглик): только за последние полгода воспитанники воскресной школы посетили с подарками детскую больницу святого Владимира в Сокольниках, для малоимущих семей закупили детские коляски, провели встречу с ветеранами, навестили пациентов Центра сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева, провели благотворительную ярмарку и отправились с подарками к сиротам из Карабановского детского дома…

Или — Сретенский монастырь (настоятель — архимандрит Тихон Шевкунов). Хор славится по всей стране и зарубежью. Но главное — смогли поднять совершенно пропащий колхоз в Рязанской области, который назвали «Воскресение». Воскресная школа совершает паломнические поездки, помогает детским интернатам.

Храм Иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радость на Калитниках (настоятель —протоиерей Николай Крикунов). Множество секций, занятия по музыке для детей. Ученики воскресной школы постоянно посещают с подарками специализированный дом ребенка № 14. Здоровых детей там практически нет. А им не только подарки дарят, показывают всякие театральные сценки — брошенным и больным… Смысл в том, чтобы с малых лет учить милосердию.

На самом деле, большинство приходов оказывают благотворительную помощь. Практически все.

Мой добрый друг священник Андрей Лазарев боролся в городе Кимры Тверской области с наркомафией, в 2010 пошел крестным ходом в цыганский поселок и победил. В 2012-м открыл реабилитационный центр. Собрал единомышленников-врачей. Сейчас помогает вышедшим из тюрем и лагерей…

Или, если уж об епископате, Владыка Пентелеимон Шатов, духовник Свято-Димитриевского училища сестер милосердия. Сестры милосердия работают в больницах и интернатах с детьми-инвалидами. Епископ организовал помощь тысячам пострадавшим от наводнений, пожаров, войны. Открыл первый в Москве кризисный центр для беременных женщин, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, и молодых мам с детьми — «Дом для мамы», которым нужна поддержка из-за сложной жизненной ситуации (насилия, отсутствия помощи со стороны отца ребенка и родственников, материальной необеспеченности, депрессии). Этот же епископ создал пункт обогрева бездомных, аналогов которому в Москве нет. Они имеют возможность переночевать, поесть, пройти санитарную обработку, получить помощь социального работника в восстановлении документов, поиске родственников, ходатайствовании о приеме в государственные медицинские или социальные учреждения.

А священники, которые не бросили паству в Донбассе… Некоторые уже погибли. Клирик Георгиевского храма города Луганска протоиерей Владимир Креслянский. 31 июля 2014-го после службы он возвращался домой и был застигнут бомбардировкой. От взрыва первых двух бомб получил тяжелое ранение в грудь и левую руку. Зажимая рану в груди, встал на колени и начал молиться, крестясь здоровой правой рукой, и так скончался. Остальные шесть кассетных бомб, упавшие на жилой район, не взорвались.

Но для обличителей этих людей не существует… Они скрыты за аббревиатурой, которая цедится сквозь сведенные злостью зубы: РПЦ…

Мощный аллерген.

Отчего именно она — тысячелетняя Русская Православная Церковь — столь вожделенна в борьбе? Так слаще? Или — бинго! — безопаснее?

Мой вопрос Собчак по-прежнему в силе. Нет, я не призываю оскорблять святыни других конфессий в нашей сложносочиненной стране. Я просто дивлюсь последовательности отважных богоборцев…

Один на излете 90-х рубил в «Манеже» иконы. Другие на выставке «Осторожно: религия» мазали иконы Богородицы всякой дрянью и вешали на распятие сосиски, конечно, тоже из любви к искусству. Третья радостно ныряет в облачение.

Но на вопрос так и не ответила.

Будет ли продолжение фотоссесии?

Сергей Шаргунов