Максим Шевченко: Конец средневековья. Почему я баллотируюсь от Дагестана
Правозащитник и журналист, участник проекта «Сноб» Максим Шевченко выдвинулся в Госдуму от Дагестана. По просьбе «Сноба» он рассказал о проблемах и особенностях региона и объяснил, зачем баллотируется в депутаты
Я не из Дагестана, но считаю своей родиной всю Россию, и каждый человек, независимо от национальности и вероисповедания, близок и понятен для меня. Дагестан — прекрасная земля, и я уже много лет изучаю ее. В 1990-х я занимался этим регионом как журналист, теперь — как правозащитник. Я видел там много горя, хоронил друзей, два поколения сменились на моих глазах. Я видел, как разваливались и деградировали прекрасные институты и заводы, построенные там в советское время, как приходили в упадок древние селения с историей, насчитывающей несколько тысячелетий. В последние годы люди там живут все хуже и хуже. Кто-то строит свой бизнес и становится невероятно богатым, а кто-то, наоборот, остается совсем без денег и выбивается из сил.
Дагестан — это территория, где сконцентрированы все социальные, политические и экономические проблемы нашей страны: тут и криминал, и коррупция, и социальное расслоение, криминализация элит, правовой произвол, религиозный фанатизм. Это микровселенная, где живут как минимум 52 разных народа и часто люди в соседних селах говорят на разных языках.
При этом кавказский народ от природы демократичен — у него есть древние механизмы понимания другого человека. Люди могут сами призывать посредников и авторитетов, чтобы улаживать конфликты без лишней крови и насилия. Я считаю, что внутренние конфликты и проблемы, которые существуют на Кавказе, появляются из-за деформации естественных демократических форм кавказской жизни.
В Дагестане очень свободолюбивая пресса — сравниться в этом плане она может разве что с московской. Только вот журналисты за это стремление к свободе часто расплачиваются кровью. В этом регионе вообще постоянно происходят массовые нарушения прав человека со стороны силовых структур, в частности, Центра по противодействию экстремизму. Вы ведь понимаете, что это значит, когда на коллегии МВД министр внутренних дел говорит о 20 тысячах экстремистах, поставленных на учет? У этих «экстремистов» постоянно берут кровь и слюну на анализ, а, например, в селе Гимры всем людям присвоены номера, даже грудным детям.
Контреррористические операции ведутся там с 2007 года, дома разрушены взрывами, и никто их не восстанавливает. Людям приходится переходить на самообеспечение, возвращаться в средневековье. И такая ситуация во многих горных селах Кавказа. Женщины ходят пешком за водой, а их дети уезжают в современные города, заканчивают крупные вузы, становятся бизнесменами. Все это ведет к социальной сегрегации и постоянному конфликту. Одни живут в сегодняшнем дне, а другие — в давнем прошлом. Правозащитные и журналистские ресурсы уже почти исчерпаны — можно годами писать о нарушениях прав человека в регионе, об убийствах журналистов, но это пока особенно ни к чему не приводит. Дагестан очень измучен. Мне вспоминаются слова Радищева: «Я оглянулся окрест меня. Душа моя страданиями человечества уязвлена стала».
Если я стану депутатом по Южному одномандатному округу Дагестана, то, я надеюсь, у меня появится больше политических инструментов, чтобы помочь гражданскому и политическому развитию дагестанского общества. А это нужно не только самому Дагестану, но и всей России. Демократия и свобода должны быть везде, не может быть такого, что в столице люди участвуют в общественных движениях и выходят на митинги, а в другом регионе жители собираются на площади и по ним открывают огонь. Тогда ведь получается, что те, первые, которые в столице, — они живут в выдуманном мире, а я в таком жить не хочу.
Подготовила Юлия Дудкина