Что может быть тоньше комариного хуя

Что может быть тоньше комариного хуя
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
— Куда едем? – спросил Рабинович у Лабецкого.
— Во Вторую клинику, в приемный покой.
— Сколько времени сейчас? – спросил фельдшер Царюк.
— Три рубля, — сказал Лабецкий. Он был злой, его оторвали от карточной игры в шоферской.
— Что три рубля?
— Три рубля времени.
— Лабецкий, почему ты такой тупой, — рессердился вдруг Царюк.
— Зато ты вострый, ответил с вялой ненавистью Лабецкий и, не закрывая рта зевнул, показывая металлические коронки. — Бля, что им не спится там в реанимации. В три часа ночи психбригада нужна. До утра не могли подождать.
— Это доктор–Дима, — сказал Царюк. — Сегодня его дежурство. Типа алкаш, а на самом деле полинаркоман, хуярит все подряд и валерьянку, и корвалол и катерпин. Какие–то уколы себе делает.
— Кодтерпин, — поправил его Рабинович.
— А как я сказал, я так и сказал, катерпин.
— Так что этот Дима? — спросил Рабинович.
— Дима раньше у нас работал на первой подстанции в кардиологии. Хороший был специалист. Его ценили. Сутками работал. Только завезут его домой помыться и переодеться и опять на линию. Много людей с того света повытаскивал. Бывало по три часа мог человека качать. Ему уже с подстанции звонят, кончай регистрируй летальный, у тебя четыре визита, все срочные. А он качает. На эту его химию через пальцы смотрели. Как–то раз шофера говорят Диме, почему ты свою наркомаиию делаешь, выпей лучше с нами портвейна. Дима с непривычки наблевал в фельдшерской в умывальник, сток засорил. Пятая бригада с визита приехала, а в раковине вода стоит и валерьянкой воняет. Все ясно, Дима. Дали ему пи3ды, не сильно так, слегка по ушам, и заставили убирать. Прошел слух, что санитары психбригады пьяного доктора отпи3дили. Дима обиделся и ушел во Вторую клинику в реанимацию. Сейчас мстит, нас вызывает по ночам по любому поводу.
Подъехали к реанимации.
— Вы мне не нужны, оставайтесь здесь, — сказал врач–психиатр, хлопнул дверью уазика и ушел.
— Чего дверью хлопать, — сказал обижено водитель скорой. — Я замки регулирую, а они хлопают. Никакое железо не выдержит. Им на танке ездить, дверью хлопать.
— Ну, что, покурим, — сказал Лабецкий. — Угости болгарской, — обратился он Рабиновичу. Тот дал Лабецкому сигарету, он оторвал фильтр и сказал:
— С фильтром я не накуриваюсь, — присел на корточки по зековски и потянул Рабиновича за полу халата:
— Садись, в ногах правды нет.
Рабинович послушно присел рядом.
— Ты умный? — спросил Лабецкий.
— Не знаю.
— Ты, вообще как в институт попал?
— Экзамены сдавал.
— Сдал?
— Сдал.
— Значит умный. Теперь скажи мне, — Лабецкий пустил себе в рукав струю сигаретного дыма, — что тоньше комариного хуя?
— Не знаю, — сказал Рабинович.
— Ну, как не знаешь, должен знать, — не отставал Лабецкий. Ты на кого в институте учился?
— На учителя истории.
— Как же ты можешь детей истории учить, если не знаешь, что может быть тоньше комариного хуя.
Рабинович пожал плечами. Лабецкий сделал длинную театральную паузу, посмотрел торжествующе на Рабиновича, на Царюка и сказал:
— Тоньше комариного хуя может быть только струя, которой он сцыт.
К их компании подошел незнакомец.
– Мужики, дайте закурить, — попросил он.
— Кто ты такой?, чтобы тебе давать закурить? – спросил Лабецкий.
— Я таксист.
— Приму будешь? – спросил Царюк.
— Минская или гродненская? — понтересовался незнакомец.
— Вот, ты еще будешь выбирать, — сказал Лабецкий.
Незнакомец закурил и присел на корточки рядом.
— Кого привез? – спросил Лабецкий.
— Трупа, — сказал таксист.
— Где ты его взял?
— Менты положили, — сказал таксист. – Его самосвал на Горького сбил. Я как раз мимо проезжал. Как дурак остановился посмотреть. А менты мне его положили и говорят, чтобы вез во Вторую, в реанимацию. А в реанимации говорят, он давно уже умер, мы трупы не берем, вези в морг. А в морге без документов его тоже не берут, говорят, может ты его сам убил. Он у меня на десять рублей уже накатался. Кто будет платить?
— А ты посмотри, может у него какие бабки с собой есть, — сказал Лабецкий.
— Да не полезу я к нему в карманы, — сказал таксист.
— Брезгливый, — сказал Лабецкий. — Таким брезгливым в такси нехуй делать.
— А где он у тебя? – спросил Царюк.
— Да вон в машине на полу между сидениями.
Все встали, пошли к стоявшему недалеко такси и принялись разглядывать труп через окно.
— Двери не открывайте, а то испачкаетесь, — сказал таксист.
— А чего он у тебя такой маленький? – спросил Лабецкий.
— А какой ты будешь, если тебя маз двумя колесами переедет.
— Умный? — спросил у таксиста Лабецкий.
— Умный, — с вызовом ответил таксист.
— А если ты такой умный, скажи, что будет тоньше комариного хуя...

Написал Фельдмаршал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать