Если бы мы встретили Марвина Минского в конце сороковых годов XX века в Гарварде, то вряд ли смогли бы сразу разобраться с его приоритетами. У этого студента на психологическом и биологическом факультетах были собственные лаборатории; он брал уроки музыкальной композиции у выдающегося Ирвинга Файна, писал блестящую дипломную работу по топологии. Но весь этот букет диковин скрывал главный интерес его жизни — человеческий разум. В мире науки ему были интересны три области: генетика с ее явными проблемами, казавшимися неразрешимыми, физика с ее проблемами неявными, но разрешимыми, и интеллект как основа всех проблем и их решений. На эту последнюю, третью область, но в приложении к искусственному разуму, пал выбор Марвина Минского.
