Салон высокого часового искусства vs Basel: кто одержит победу?

Много лет подряд многочисленная, сегодня сильно поседевшая российская часовая тусовка отмечала Старый Новый год на берегах бурного, местами парадно и изысканно фонтанирующего Женевского озера. Именно в эти последние праздничные русские дни (никакому иностранцу никогда не было понятно это странное, «варварское» выражение-оксюморон «Старый Новый год») в Женеве стартовал уникальный в своей сути салон – Салон высокого часового искусства, Salon de la haute horlogerie, организованный независимой швейцарской часовой структурой Fondation de la haute horlogerie. Этот салон появился специально и надменно – в 1990 году, когда большая часть элитных исторических марок, входивших в состав влиятельного luxury-холдинга южноафриканского миллионера Йохана Руперта, произвела настоящий бунт на корабле. Эти великие марки – Cartier, Van Cleef & Arpels, Vacheron Constantin, IWC, Jaeger-LeCoultre, Montblanc, A. Lange & Sohne, Piaget, Baume & Mercier и Panerai – заявили, что считают историческую, работающую с 1917 года выставку часов и ювелирных украшений BaselWorld слишком «народной и демократичной выставкой» и желают отныне проводить свой собственный «салон независимых». Салон роскошный, неприступный для «чужой», любопытной, возможно, и неплатежеспособной публики. Салон элитарный, эксклюзивный, демонстрирующий истинный, непреложный, непобедимый (как казалось всем тогда), победоносный, триумфальный люкс. И вот марки собрали вещи, ушли из Базеля и торжественно перебрались в Женеву.

Слово значит дело в современном западном бизнесе. И вот в седьмом павильоне гигантского Женевского выставочного комплекса Palexpo был развернут, был построен целый пленительный, поражающий воображение город в стиле ар-деко, где «домами» служили великолепные и величественные стенды упомянутых выше знаменитых часовых и ювелирных брендов. На SIHH кормили, и очень вкусно: меню из нескольких кухонь мира, французское белое шампанское с самого утра, белые, красные и розовые вина, восхитительные десерты, вкуснейший кофе. Все это можно было получить в любой момент: рестораны во французском стиле были развернуты на «аллеях», «улицах» luxury-городка.

Главное отличие BaselWorld от SIHH (такова была французская аббревиатура Женевского часового салона), конечно, заключалось не в свободном наличии дорогого французского шампанского, а в том, что на Женевский салон допускались только дистрибьюторы, дилеры и журналисты, в то время как BaselWorld был открыт для абсолютно любой публики. Вход туда стоил 42 франка, отчего-то очень добрые и беззащитные швейцарцы приходили посмотреть на часы целыми семьями – с новенькими детскими колясками и целыми выводками собак. На SIHH подобные «народные» прогулки были запрещены и совершенно немыслимы.

Прелесть SIHH заключалась и в том, что журналистам было гораздо проще там работать: меньше шума, меньше суеты, большой, значительный доступ к первым лицам марок (хотя интервью все равно нужно было бронировать как минимум за два месяца). Но, кроме искрометных генеральных директоров (а у Richemont Group они все были как на подбор – образованные красавцы, взять хотя бы моего любимого президента Cartier, выходца из Нормандии, держателя целого стада великолепных лошадей Бернара Форнаса), на SIHH можно было поговорить с самыми простыми мастерами-часовщиками, специалистами по турбийонам, хронографам, эмали и инкрустациям. Словом, вы могли на целый день прийти на стенд, предположим, дома Piaget и общаться там сколько вашей душе и профессиональному перу и интересу было угодно: с ювелирами, специалистами по паважу, с эмальерами, специалистами по вышивкам на циферблате, часовщиками, которые прицельно и много лет занимались созданием исключительно сверхтонких механизмов, этой часовой технической гордости дома Piaget. Вы могли встречаться с ними и в неформальной обстановке: каждый день в рамках SIHH проходили торжественные ужины марок, после которых все отправлялись на after-party, которое обычно проходило на стареньком винтажном корабле, пришвартованном к берегу Женевского озера. Казино и дискотека почти что до самого утра!

Да, это было непросто, но все любили SIHH гораздо больше BaselWorld: за стиль, за вкус, за породу. Кроме того, SIHH устраивал любопытнейшие тематические выставки: каждый год для экспозиции выбиралась некая особенная тема, под которую из музеев Швейцарии, Германии и Франции привозили занятные раритетные экспонаты. Про эти выставки всегда было принято писать отдельно, настолько они были хороши и профессионально сделаны. Со временем к маркам Richemont Group присоединились и другие мануфактуры, выставлявшиеся ранее в рамках BaselWorld. Например, старинная, очень мощная, техническая марка Girard-Perregaux, ультрамодный бренд Richard Mille, независимые «маленькие», но продвинутые и крайне коллекционные, дорогие, уникальные часовщики, к примеру молодые бренды Greubel Forsey и De Bethune.

И кажется, что дела у SIHH, в отличие от кризисной выставки BaselWorld, шли совсем неплохо. Впрочем, какие-то марки и покидали luxury-выставку: так, в 2019-м посетители недосчитались Van Cleef & Arpels, а также Richard Mille, но их место быстро и смело заняли Ulysse Nardin и Hermes, прекрасные, известные, очень хорошо развитые часовые бренды.

Тем не менее общий кризис в исторической часовой промышленности Швейцарии в настоящий момент достиг таких печальных широт и величин, что SIHH был вынужден принять трудное, практически историческое решение. А именно подставить плечо бывшему союзнику и одновременно сопернику – выставке BaselWorld. Начиная с этого года две ярмарки практически объединяются во времени: обе пройдут друг за другом, на стыке апреля и мая, сначала SIHH, а затем сразу же BaselWorld. Журналистам и дилерам достаточно будет сесть в достойнейший поезд Женева – Базель, чтобы спокойно и размеренно посетить обе ярмарки.

О кризисе, который часовщики столь неизбывно остро чувствуют сегодня, говорили давно. Если кризис 2008 года просто приостановил безумные часовые эксперименты и ввел в моду историческую безыскусную часовую классику, то нынешний кризис куда жестче.

Выросла глобальная интернациональная молодежь, которая практически не интересуется часами и привыкла узнавать время на экране своего гаджета – планшета или мобильного телефона

Сами часы постепенно дрейфуют в сторону очень дорогого аксессуара или же остаются предметом коллекционирования уже возрастных поколений.

Тем не менее кризис очень и очень очевиден, и бороться с ним швейцарские часовщики намерены сообща и до победного конца. Силы двух замечательных, уникальных выставок сегодня объединены: смогут ли нежные мастера турбийона и снежного паважа противостоять потоку «новой» электроники (напомним, что подобный кризис уже был в истории швейцарской часовой промышленности – в 1970-х, когда, как электрическим током, «било» жестоким азиатским кварцем)? Хотелось бы верить, что да, что все получится, ведь швейцарские часы – это техническое и эстетическое наследие всего человечества, это гимн человеческому труду и мастерству. Это праздник техники и красоты. Пожелаем им удачи.