Русский мир становится единой цивилизационной единицей

Русское тысячелетнее государство связано исторически воедино религиозными, правовыми и семейными традициями. Национальное мировоззрение и национальная психология идеократически господствуют на территории Русского мира, создавая его органическое единство.

С момента образования Русской государственности (летописная традиция указывает на 862 год, "призвание Рюрика") и выбора Православной веры как государственной и национальной религии (Крещение Руси в 988 году) мы видим, что Русский мир становится единой цивилизационной единицей.

Русская цивилизация с X столетия действует как единое религиозное церковное тело (Православие как государственная религия, Церковный Устав Ярослава), как единая суверенная власть Русских Государей (в руках династии Рюриковичей, а затем династии Романовых), как единая территория ("Русская земля" — термин, появляющийся в первых летописях), как единое правовое государственное поле ("Русская правда" Ярослава Мудрого, появившаяся в первой половине XI века), как единое культурное и языковое пространство (церковно-славянский язык, "Слово о законе и Благодати" митрополита Илариона), как единый национальный собор (союз русских племён, переплавленный со временем в русскую нацию).

Принятое в русской историографии подразделение нашей истории на Киевский, Московский и Петербургский периоды понималось всегда как весьма условное. Но одновременно с этим надо осознавать, что эти три центра поочерёдно становились сердцевиной Русского мира. Средоточие Русского мира, его церковный, государственный и культурный центры в русской истории перемещались из Киева через Владимиро-Суздальские земли в Москву, а затем и в Петербург.

Средоточие Русского мира, его церковный, государственный и культурный центры в русской истории перемещались из Киева через Владимиро-Суздальские земли в Москву, а затем и в Петербург. Фото: Сергей Киселёв / Globallookpress

Киевский период русской истории

Уже в самые первые века русской государственной истории видны те основы русской жизни, которые в дальнейшем стали идеологически базовыми для русской нации.

Ещё в домонгольских летописях, исторических по своей сущности, видны мировоззренческие предпочтения их авторов. Летописи были не только историческими хрониками, но и идеологическими древнерусскими трактатами. В которых древнерусские книжники были проповедниками Православной Церкви, заботившимися о распространении правой веры, государственными идеологами, утверждавшими в сознании своих читателей национальное единство "Земли Русской" и Богоустановленность княжеской власти династии Рюриковичей.

Русская земля в летописях представляется страной славной, великой. Русский народ — Богоизбранным, Новым Израилем. Нередко в летописях можно встретить критику вечевых собраний, основанных только на людских "хотениях". Особенно вечевые традиции критикуются летописцами, когда народное вече превращается в противокняжеский мятеж. Так, в Ипатьевской летописи киевское вече против князя Игоря Ольговича (XII век) называется "лукавым нечестивым сбором", собранием "законопреступников", врагов правды, ведущих себя как звери свирепые.

В "Чтении о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба" Нестора Летописца встречаем уже нечто похожее на идею Святой Руси. Русский народ у Нестора именуется "святым стадом", которое собрал сам Иисус Христос, не дав ему погибнуть в языческой "прелести идольской".

Вершины древнерусской литературы, такие как "Слово о полку Игореве" или "Слово о погибели земли Русской", проникнуты величественной любовью к Отечеству и народной гордостью. В последнем "Слове" мы читаем настоящий восторженный гимн Русской Земле:

О светло светлая и украсно украшенная земля Русская! И многими красотами ты обогащена: озерами многими, реками и колодезями досточестными, горами крутыми, холмами высокими, дубровами чистыми, полями дивными, зверьми различными, птицами бесчисленными, городами великими, селами дивными, вертоградами монастырскими; домами церковными и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всего ты исполнена, земля Русская, о православная вера христианская.

Но молодое христианское государство, сначала формировавшееся вокруг Киева, а затем Владимира и Суздаля, не справилось с княжеской раздробленностью и нашествием огромных масс монголо-татар.

Процесс преодоления удельной раздробленности не был доведён до конца. И потому вопрос консолидации великокняжеской власти и объединения русских земель оттянулся в русской истории на несколько столетий.

Молодое христианское государство не справилось с княжеской раздробленностью и нашествием огромных масс монголо-татар. Фото: Nikolay Gyngazov / Globallookpress

Московский период русской истории

Идеократическое развитие русской государственности в московский период продолжает тот же путь, по которому оно развивалось в предыдущий период. Судебник Великого князя Иоанна III (1497 года) продолжает правовую традицию "Русской правды" Ярослава Мудрого. Различные редакции "Кормчих книг" и постановления Стоглавого собора 1551 года ("Стоглав") в вопросах религиозных и семейных развивали номоканоническую византийскую традицию на русской почве.

Единство Русской Земли, правопреемство Московских Государей с их предками киевского периода — расхожие темы русской литературы XIV-XVII веков.

В адрес Русского государства московского периода часто можно услышать упрёки о принципиальном влиянии со стороны Орды. Мол, московская власть переняла от неё свои принципы управления.

Но что Московские Государи могли перенять от Ордынских ханов?

Ханская власть носила абсолютно деспотический характер, и её нравственная религиозная составляющая просматривалась очень туманно. По сути, правым в Орде оказывался тот, кто был более успешен и способен силой захватить власть. Реально править могли даже не чингизиды, как было в случае Мамая или Едигея.

Усиливающееся дробление на более мелкие орды было абсолютно противоположно стремлению русских государственных деятелей и русских книжников к единовластию. Идеология Третьего Рима совершенно не сочеталась с периферийными мусульманскими установками борющихся между собой ханств, современников наших державных Иоаннов и Василиев.

Сама история борьбы с разными ханствами самодержавных Московских Государей показала, что русский идеал правителя никак не похож на практические примеры ордынских властителей. Просто сильная и успешная власть мусульманского идеала не соответствует нравственным установкам христианских правителей, служащих религиозно-национальным целям своего Отечества.

Учение о Православном Русском Царстве не явилось в Москве внезапно и неожиданно. Оно вызревало с самого начала русского летописания.

Петербургский период русской истории

Выйдя победителем из многовековой борьбы с кочевниками, преодолев Смуту XVII века, внутренне ослабленное церковным расколом Московское государство при Петре I оказалось в крайне сложном положении.

Внешний территориальный рост государства столкнул Россию с новыми мировыми задачами.

Начатая модернизация Империи со временем уклонилась в её культурную вестернизацию. Вестернизация стала перевешивать прагматические нужды самой модернизации и завоёвывала умы высших классов Империи. Период подражательного ученичества прискорбно затянулся.

Вместо православной державы Российская Империя всё более пыталась походить на банальное европейское государство, меняя свои предпочтения с французских на немецкие.

Но вестернизация всё же встречала противодействие в русском обществе. Идеократическое противодействие оказывало Православие, возрождавшееся на основе святоотеческих взглядов. Государственная же власть чувствовала необходимость осмысленности своего идеала и при Николае I объявила триединую формулу "Православие, Самодержавие, народность" как основу русского имперского строя.

Всё это давало осознание разности отеческих и европейских традиций.

Проведённая при Императоре Николае I кодификация Законов Российской Империи, сохранив юридическую преемственность от Уложения 1649 года, продолжила русскую правовую традицию вплоть до Основных Законов 1906 года.

Однако так и не разрешённые в Петербургский период важнейшие вопросы русской цивилизационной повестки не смогли остановить революции. На страну неизбежно накатывался очередной анархический срыв, очередные сомнения в правильности выбранного пути.

Так и не разрешённые в Петербургский период важнейшие вопросы русской цивилизационной повестки не смогли остановить революции. На страну неизбежно накатывался очередной анархический срыв, очередные сомнения в правильности выбранного пути. Фото: globallookpress

Современный этап русской государственности

Пройдя за последние сто лет все соблазны западнических идеологий, современная русская государственность стоит перед сверхзадачей — поиска лучшей работоспособной и наиболее стройной государственной системы. Это огромное дело для современной государственности. Сегодняшняя полемика по поводу поправок в Конституцию — только начало этого пути.

В целом это — глобальная и величайшая задача в теоретико-практической области, от которой во многом зависит дальнейшая жизнеспособность нашей государственности. Эта задача встаёт в полный свой рост перед русской юридической наукой. Именно от неё мы вправе ожидать и даже требовать положительного решения этой насущной проблемы во имя будущего.

Государство должно снова выйти на общественную сцену в главной роли устроителя и творца общественной жизни. В новой современной ситуации появляются и новые соблазны, главный из которых — соблазн "чистой государственной силы", государственной власти без духовного ограничения и без духовного основания. Этот "языческий" соблазн возможно преодолеть только на пути обращения к христианскому пониманию власти как тяжёлого бремени, "почти Голгофы".

Современное правоведение должно отказаться от сугубо секулярного и позитивистского подхода к традиционным формам властвования. Юриспруденция не должна быть автономна в своих теоретических построениях ни от исторической судьбы нации, ни от вероисповедных форм её сознания. В противном случае беспочвенность права будет только ослаблять и нацию, и человеческие союзы, ею создаваемые.

Самобытность, суверенность, непохожесть, оригинальность — это неотъемлемое право каждого государства. Именно индивидуальные особенности государства порождают политическую независимость и жизненную силу этих государств.

Академическая наука в России, в сожалению, до сих пор была поглощена изучением политико-правовых конструкций западных стран гораздо более, чем изучением собственной традиции.

Начало XXI века совпало с концом постсоветского либерального диктата, идеологи которого всего на какие-нибудь десять лет попробовали заменить институт государства свободолюбивыми прениями о "гражданском обществе", о "свободном рынке".

Современность повелительно настаивает на пересмотре либеральных представлений о государстве и других человеческих союзах. Власть в российском государстве должна быть персонифицированной, суверенной, сильной, концентрированной, авторитетной и требующей к себе уважения. И опорой этой власти должна стать нравственная поддержка нации.

На сегодняшнем же этапе необходимо изменить преамбулу Конституции, которая должна стать юридической квинтэссенцией идеологического единства всех периодов русской истории.