«Шестокрыл»: почему на Руси так боялись этой книги

Ересь жидовствующих, одно из самых загадочных религиозных движений Древней Руси XV века, не оставила по себе оригинальных источников, которые позволили бы составить единое представление о том, в чем именно заключалось учение новгородских вольнодумцев. Однако их усилиями в кругах новгородской, псковской, а затем и московской интеллектуальной элиты того времени обретают широкое распространение переводные книги, вызывавшие возмущение Церкви и попавшие в список «отреченных» книг, недозволенных к изучению. Особую популярность обрела одна из них: темный, загадочный «Шестокрыл».

Заморское чернокнижие

Таинственная книга, внушавшая мистический ужас средневековому обывателю, была переведена на западнорусский с еврейского, о чем свидетельствуют названия знаков зодиака, упоминающихся в ней: Рыбы – дагим, Водолей – дели, Телец – шорь и т.д. Ее комментатором был итальянский еврей Иммануэль бен-Якоб, живший в XIV веке в Тарасконе. Исследователи полагают, что сначала «Шестокрыл» был завезен итальянскими купцами на Крымский полуостров в Кафу (нынешнюю Феодосию), а оттуда его привозит в Киев, а затем, в 1471 году, и в Новгород некий ученый караим Захария Скара. Именно он становится основателем ереси жидовствующих, отрицавшей троичность Бога, божественное происхождение Христа, иконопочитание и ряд других христианских догматов.

Бытовало мнение, что чернокнижник, следуя указаниям зловещего «Шестокрыла», может вызвать в образе часто упоминаемого в книге змия самого диавола. Для этого нужно было следовать чародейским манипуляциям, описанным в тексте, например: «пойди ко второму крилу и вниди в ширину крила… да заведи палцами от ширины страницы».

Чары рассеиваются

Впрочем, образованное духовенство, ознакомившись с «Шестокрылом», быстро разочаровывается в его чародейской природе. Новгородский архиепископ Геннадий, поначалу считавший книгу главным колдовским орудием еретиков, «испытно проходит» ее и с досадой заключает: «тем прелещают христианство, мня, яко с небесе знамение сводять… Шестокрыл бо взят от острономии, яко капля от моря». Иными словами, он убеждается, что «Шестокрыл» не содержит в себе никаких мистических ритуалов, а является лишь практическим курсом «звездозрительной прелести» – астрономии и астрологии, шедших в то время рука об руку.

Шесть загадочных крыл представляли собой шесть лунных таблиц, позволявших путем несложных математических вычислений довольно точно определить лунные фазы и предсказать лунные и солнечные затмения. Упоминаемый же в книге загадочный змий – не что иное, как пришедшее из древности условное название точки пересечения лунной орбиты с эклиптикой. Отсюда и мудреные на первый взгляд рекомендации, рождавшие в душе современников страхи, названные Максимом Греком «звездозрительной бесобоязнью»: «Аще хощешь ведати меру темность лунного и часы его, пойди до четвертого крыла, а вниди удолжь крыла и змеем лунным, да возми, што выйдеть числа пальцы, темность и дробли их. А только будет мера темность, а еще возми, што выйдеть от часов и от дробли, от строкы писано наверх, праваа веремя, оно будет веремя от початок темности до половины, или от половины до конца».

Вероятно, умение с помощью «Шестокрыла» предсказывать день и час «солнечной или лунной гибели», то есть затмений, вызывавших у новгородцев мистический трепет и одновременно большой научный интерес, и наделило Захарию Скару столь внушительным авторитетом.

Светопреставление откладывается

Несмотря на «рассеивание чар», «Шестокрыл» попадает в список «отреченных» книг и преследуется Русской православной церковью. Одной из главных причин тому становится расхождение в летоисчислении от основания мира. Если на Руси признавалась византийская эра, согласно которой 1491 (6999) год считался концом седьмой тысячи лет, возвещавшим одновременно и наступление конца света, то в «Шестокрыле» исчисления производились по эре иудейской, отстававшей от византийской на 1748 лет. Таким образом, жидовствующие успокаивали перепуганных предстоящим светопреставлением обывателей, возвращая им надежду на долгую земную жизнь и подрывая авторитет церковников. А если учесть, что, согласно новгородским летописям, роковой 1491 год сопровождался такими грозными для древних людей астрономическими явлениями, как появление кометы или почти полное затмение солнца, умение «сводить знамения с неба» приобретало в глазах широких масс населения особенный вес.

Неудивительно, что даже после того, как ересь жидовствующих была жестоко подавлена и многие ее лидеры взошли на костер, «отреченный» «Шестокрыл» еще долго ходил между книжниками, желавшими постичь хранящиеся в нем сокровенные знания.