Арктическая рана
29 мая в Норильске произошел разлив около 17 тыс. тонн дизельного топлива на проезжую часть подъездной дороги к ТЭЦ-3 АО «Норильско-Таймырская энергетическая компания».
По одним данным, в резервуар с топливом врезался легковой автомобиль, после чего произошла разгерметизация резервуара и начался пожар. По другим данным, сначала произошла разгерметизация резервуара с дизельным топливом, после чего в место разлива топлива въехал автомобиль, в результате чего произошло возгорание.
По данным Генпрокуратуры, авария привела к тому, что топливо проникло в почву и ближайшие водоемы: реку Амбарную (обеспечивает водой жителей района Кайеркан Норильска), озеро и реку Пясино, впадающую в Карское море. Глава Росприроднадзора Светлана Родионова заявила, что предельно допустимая концентрация вредных веществ на водных объектах в Норильске превышена в десятки тысяч раз. В компании «НТЭК», на чьей территории произошло ЧП, заявили, что специалисты откачали и собрали более 100 тонн нефтепродуктов.
Сейчас уже известно, что по факту разлива топлива возбуждены три уголовных дела: по части 1 статьи 254 УК РФ («Порча земли»), статьи 246 УК РФ («Нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ»), статья 250 УК РФ («Загрязнение вод»). Все уголовные дела о разливе нефтепродуктов в Норильске переданы в центральный аппарат СК. В качестве подозреваемого задержан начальник котлотурбинного цеха ТЭЦ-3 АО «НТЭК».
Многие россияне в прямом эфире видели, как удивил президента России доклад губернатора Красноярского края Александра Усса о ЧП в Норильске с разливом топлива, который не предложил пути решения проблемы.
Путин даже поинтересовался, почему «Норильско-Таймырская энергетическая компания» не сразу сообщила о происшествии. Не удовлетворившись ответом, президент обратился к главе МЧС Евгению Зиничеву с аналогичным вопросом. Тот заявил, что данные о ЧП поступили через несколько дней, это документально зафиксировано. До этого времени предприятие пыталось локализовать последствия разлива своими силами.
По словам бывшего заместителя руководителя Росприроднадзора Олега Митволя: «Разлив дизельного топлива и солярки значительно отличается от разлива нефти. Если нефть идет по поверхности воды, то солярка погружена в верхние слои воды, пока не осядет на дно. Я думаю, что в данном случае будут оцениваться три вида нанесенного ущерба: первый – поверхностному слою почвы, второй – водной глади, третий – рыбохозяйственным водоемам. Если считать по методикам, утвержденным Минприроды, то ущерб можно оценить в сумму до 100 млрд рублей», – считает Митволь.
По его словам, «работы по восстановлению экологии могут занять от 5 до 10 лет при правильной организации». «Речь идет о том, что для восстановления срочно необходимы высокотехнологичное оборудование и знающие специалисты. Бывший замглавы Росприроднадзора заявил, что «в Арктической зоне такой аварии не было никогда».
В России очередная экологическая катастрофа, которая нанесла, и это уже не вызывает сомнений, гигантский урон чувствительной экосистеме полуострова Таймыр и вообще Арктике. О серьезности произошедшего свидетельствует уже то, что лично президент РФ счел необходимым созвать специальное видеосовещание и объявить случившееся чрезвычайной ситуацией (ЧС) федерального масштаба. Иными словами, общенациональной бедой.
Теперь важно осознать, в чем именно она состоит. Активно используемое российскими СМИ словосочетание «разлив топлива в Норильске создает впечатление, что суть проблемы – в прохудившемся резервуаре, загрязнении определенной территории и халатности местных начальников, пытавшихся к тому же несколько дней утаить ЧП. Самое страшное, что в нынешних российских реалиях такое может случиться везде. «ЧС в Норильске» свидетельствует и предупреждает о куда более масштабной беде. Эта беда специфически сибирская, но одновременно и общероссийская, более того – общемировая. Имя ей: таяние вечной мерзлоты из-за глобального потепления климата.
Ведь почему реку в тундре вообще залило дизелем? «По предварительной информации, из-за проседания свай фундамента произошла разгерметизация резервуара», – доложил на совещании с президентом глава министерства по чрезвычайным ситуациям (МЧС) Евгений Зиничев, но углубляться в причины этого «проседания свай» ни он, ни другие участники совещания, судя по стенограмме на сайте Кремля, не стали.
Что отчасти и понятно: в данный момент первостепенная задача – остановить дальнейшее растекание 20 тысяч тонн нефтепродуктов, локализовать их, откачать, утилизировать. И все же без серьезного федерального исследования первопричин катастрофы все это будет похоже на лечение симптомов болезни, а не самой болезни.
А она очень опасная и, возможно, запущенная. На нее давно уже указывают ученые разных стран. В декабре 2018 года рядом СМИ было опубликовано интервью с научным сотрудником Института географии Лейпцигского университета Матиасом Ульрихом, уже много лет изучающим в Якутии деградацию вечной мерзлоты.
Он еще тогда доказывал, что ее таяние «радикально ускорилось» из-за потепления глобального климата, напомнил, что свыше половины территории России находится в зоне вечной мерзлоты, и заострил внимание на возможных последствиях: «Теперь представьте себе, что почва, на которой стоят дома и заводы, проложены автомобильные и железные дороги, трубопроводы, каждый год проседает на несколько сантиметров».
И вот почва под конкретным норильским топливным резервуаром просела настолько, что сваи, на которых в тех краях стоят все сооружения, не выдержали. «В Норильске все стоит на замерзших грунтах, и, если посмотреть статистику последних лет, температура была выше нормы. Было очень теплое лето», – заявляет директор Института проблем экологии Ольга Плямина. Член правления Экологического фонда Сибирского федерального университета Николай Доронин отмечает, что таяние мерзлоты и проседание объектов фиксируются не только в Норильске, но и в других северных городах.
Конечно, ссылки норильских и красноярских начальников на таяние вечной мерзлоты могли бы быть восприняты сейчас как попытка снять с себя ответственность за случившееся, свалив ее на глобальное потепление. Кто из них и в какой мере виноват конкретно в нынешней «разгерметизации резервуара», построенного три десятка лет назад, предстоит выяснить следствию и решить суду.
Но вина сибирских политиков и топ-менеджеров больших сибирских компаний очевидна уже сейчас. Почему они не начали безустанно бить во все колокола, наблюдая несколько лет подряд «аномально мягкие температуры» и нарастающую повсюду на российском Севере климатическую и экономическую проблему? Ведь Россия уже сейчас, по официальным данным, из-за таяния вечной мерзлоты ежегодно теряет от 50 до 150 миллиардов рублей!
Может быть, теперь, глядя на кадры покрасневшей от дизеля арктической реки, российское общество наконец-то увидит в таянии вечной мерзлоты проблему федерального масштаба, осознает, какими бедами и катастрофами все это обернется буквально завтра?
Анатолий Тарасов
sovross