Новая Конституция: деревня Хлюпово выходит из Союза

Ни одна тема в интернете не обсуждается в последнее время настолько горячо, как предстоящий опрос о поправках в Конституцию.

Читая комментарии пользователей, как «за», так и «против» (у некоторых их позиция отражена непосредственно на аватарах, что не может не вызывать здоровый смех), была потрясена — оказывается, огромное количество людей просто не понимает, о чём идёт речь.

Споря друг с другом, ругаясь насмерть, многие российские граждане не вникли в юридическое значение происходящего. Но мнение имеют.

В связи с чем автор этой колонки берёт на себя тяжкий и неблагодарный труд — юридическое просвещение.

Первое, на что хочется обратить внимание. Голосование, в котором нам предстоит поучаствовать, — не референдум, а всенародный опрос. Разница в том, что результаты референдума имеют юридическую силу (обязательны к применению на государственном уровне). Результаты опроса же — нет.

Это вовсе не означает, что власти непременно проигнорируют эти самые результаты. Но никакой обязанности учитывать их попросту нет.

Чтобы провести в России полноценный референдум, должно быть выполнено несколько условий. Во-первых, в каждом из субъектов РФ необходимо собрать 50 тысяч подписей за проведение референдума. Во-вторых, общее количество подписей должны быть не менее двух миллионов.

Процедура не была соблюдена, поэтому предстоящее голосование юридически референдумом не является.

А теперь к сути этих самых поправок. Я напишу о наиболее обсуждаемых, потому что охватить все попросту невозможно в одном материале.

Во-первых, российские СМИ в один голос сообщают, что новые поправки призваны отменить приоритет международного права над российским.

Для человека без юридического образования, особенно — условно патриотических взглядов, инициатива кажется крайне привлекательной.

Что же на самом деле?

Законодатель предлагает поправку к статье 79 Конституции, заявляя, что утверждает верховенство российского права над международным. Известный адвокат Сталина Гуревич так комментирует это на своей странице в фейсбуке:

«По сути эта поправка внесена для блокировки решений единственного межгосударственного органа: ЕСПЧ (Европейский суд по правам человека — прим.). Что, я как практикующий адвокат уверяю, в условиях некоторой неразберихи нашей судебной системы — недопустимо. А вот в 15 статье Конституции прямо указан приоритет международных правовых норм над нашими. И эта норма остаётся неизменной».

Больше того, приоритет международного права — фундаментальная норма в законодательстве всех развитых стран мира. Это обусловлено огромным множеством причин, я назову одну, понятную обывателю. Если бы не она, например, мы бы не могли юридически применить результаты Нюрнбергского процесса на международном уровне.

Международное право развивалось не один век, система складывалась тысячелетиями, приходя к единообразию. И отменять ключевые положения — ну как бы объяснить. Это примерно, как отменить непонятные теоремы в математике.

«Приоритет российского права» — эффектная фигура речи. Но если анализировать правовую систему на хоть сколько-то профессиональном уровне, то получится, как в одном известном фильме девяностых: «Деревня Хлюпово выходит из Союза».

Положение о государственном языке не обсуждаю. Как дипломированный (хоть и не практикующий) юрист назвать эту поправку вредной или полезной я не могу. На мой взгляд, она является попросту популистской, как, впрочем, и многие другие предложенные нормы.

Это, как если бы я у себя дома повесила на стену объявление, что отныне все и каждый говорят исключительно на русском языке. Учитывая, что именно на нём всегда все и говорили, выглядело бы это, мягко говоря, странно. Допускаю, что от неожиданности заговорил бы на русском даже мой спаниель.

Что касается брака как союза между мужчиной и женщиной — юристам-практикам даже не смешно.

Дело в том, что Семейный кодекс, главный закон, регулирующий брачные отношения в России, глобально не реформировался много десятилетий. Периодически туда вносятся какие-то небольшие изменения (касающиеся, например, алиментов и прочие). Но базово всё, что касается законодательного регулирования института семьи и брака, — у нас, как в Советском Союзе. Где, как известно, не то что однополых пар — вообще секса не было.

И все громкие обсуждения, нужно ли закрепить эту «новую» норму, — не что иное, как толчея воды в ступе. Именно с юридической точки зрения.

То есть законодатель, по большому счёту, «сталкивает лбами» две группы — консерваторов и либералов, не потрудившись разъяснить, что от победы тех или иных юридически не изменится ничего. Только громкие слова прозвучат из всех утюгов.

Ну и, наконец, пресловутое «обнуление». Сразу скажу — я человек консервативных взглядов и абсолютно согласна, чтобы президент не менялся ещё лет двести.

Дословно поправка звучит так:

«Положение части 3 статьи 81 Конституции Российской Федерации, ограничивающее число сроков, в течение которых одно и то же лицо может занимать должность Президента Российской Федерации, применяется к лицу, занимавшему и (или) занимающему должность Президента Российской Федерации, без учёта числа сроков, в течение которых оно занимало и (или) занимает эту должность на момент вступления в силу поправки к Конституции Российской Федерации, вносящей соответствующее ограничение, и не исключает для него возможность занимать должность Президента Российской Федерации в течение сроков, допустимых указанным положением».

И как юрист я глубоко убеждена, что в таком виде поправка противоречит всем не только международным, но и российским правовым стандартам. Такая формулировка в тексте основного закона попросту недопустима, как по мне.

И дело не в том, что президент воспользуется этой возможностью (я только за), а в нарушении фундаментальных правовых норм.

Что касается поправок вообще, я не буду вдаваться в каждую, но скажу в целом: они президентскую власть скорее не расширяют, а значительно ограничивают, предоставляя широкие возможности Совету Федерации. То есть совершенно не важно, сменится президент или нет: если текущие поправки будут приняты — основным игроком на политической арене становится в любом случае не президент, а глава Совфеда.

И это очень существенные изменения для государственной системы. К которым я, например, совсем не готова.

Но решать, конечно, будет каждый для себя.

Читайте ещё: Америка в огне: коленопреклонённая полиция и массово одобряемое мародёрство

Мария Дегтерёва