Дело Сушкевич и Белой: и.о. главврача заявила, что никто не мог проследить, какой именно препарат ввела ребенку заведующая отделением новорожденных Татьяна Косарева
В Калининградском областном суде 25 сентября прошло очередное слушание дела об убийстве новорожденного, обвиняемыми по которому проходят бывшая и.о. главврача областного роддома №4 Елена Белая и неонатолог реанимационной бригады из Регионального перинатального центра Элина Сушкевич. Как и на предыдущем заседании суд не удовлетворил ходатайство защиты о привлечении в качестве эксперта президента Российской ассоциации специалистов перинатальной медицины Николая Володина, посчитав академика заинтересованным лицом после его выступлений в СМИ. В суде выступила подсудимая Елена Белая, которая назвала показания свидетеля Татьяны Косаревой «гнусной ложью» и заявила, что за жизнь ребенка «боролись все, за исключением заведующих» родильным отделением и отделением новорожденных, а Косарева должна была ввести младенцу адреналин, но никто не видел, какой именно укол она сделала.
Об отказе в ходатайстве защиты о привлечении Николая Володина в качестве эксперта
«По уголовному делу проведено две экспертизы. Причина смерти – острое отравление магнием. Но суд не вправе отказать эксперту участвовать в процессе. Из представленных документов по Володину не следует, что он обладает знаниями по токсикологии. А эксперт, который проводил судмедэкспертизу, имеет научную степень по токсикологии», – заметил прокурор в ответ на ходатайство защиты.
«Утверждение стороны обвинения, что он не токсиколог, несостоятельна. Мы собираемся привлечь его в области неонаталогии. Есть множество медицинских фактов, в которых никто не понимает ничего. Наша позиция – ребенок умер вследствие тяжелого состояния. Вопрос мотива, зачем убивать того, кто и так был при смерти. Нам нужен эксперт, чтобы он ответил на вопросы, связанные с состоянием ребенка. Никаких вопросов по токсикологии с ним обсуждаться не будет», – парировали адвокаты.
Однако сторона обвинения привела довод, который убедил суд не удовлетворять ходатайство защиты: выступление академика Володина, представленное накануне в СМИ, показало его как заинтересованную сторону.
Показания подсудимой Елены Белой
«Хочу сказать по выступлению вчера Косаревой [показания заведующей отделением новорожденных роддома №4 Татьяны Косаревой]. Все это гнусная ложь по заученному тексту, который она повторяет слово в слово уже полтора года. Совещание было начато конструктивно, я интересовалась, что планировалось делать с тяжелым ребенком, почему не заполнена документация. Я решила поговорить с доктором-неонатологом Сушкевич. Я поднялась на второй этаж мимо палаты интенсивной терапии, хотела зайти. Но мне позвонила Грицкевич [Ольга Грицкевич, главврач Регионального перинатального центра], чтобы узнать о состоянии ребенка Ахмедовой. Это было в 09:50», – рассказала Елена Белая.
По словам подсудимой, после совещания она подошла к Татьяне Косаревой и узнала, что история и другие документы о рождении ребенка были не оформлены.
«Я спросила у Сушкевич, как прогнозы. Она сказала плохие: либо смерть, либо инвалидность. Я спросила Сушкевич, как нивелировать его состояние. Сушкевич сказала – никак, ибо надо было еще в родзале предпринимать какие-то действия. Во время родов если капать магния сульфат, снижается риск ДЦП. Но это надо было делать еще в родзале. Уже поздно. Заведующая никакого участия в его восстановлении не принимала», – продолжила подсудимая.
«Мне опять звонила Грицкевич, спросила, как у нас дела. Я сказала, что плохо. Мать привезли к нам, а надо было вести в перинатальный центр. А сейчас перевезти нельзя из-за плохого состояния. <…> Я была в ПИТе [палата интенсивной терапии], там было много людей. Запищало оборудование. Началась реанимация ребенка. Я стояла за пеленальным столиком. Произошла остановка сердца. Сушкевич сказала, что нужен адреналин. Косарева подошла к шкафу, развела и ввела. Что конкретно – я не знала, и никто не мог проследить. Реанимация эффекта не дала. Сушкевич села заполнять бумаги, и мы разошлись», – сказала Белая, добавив, что Сушкевич не предлагала ввести сульфат магния ребенку.
«Она только говорила, что надо было вводить еще в родзале матери магний. Как можно было ввести шприц десятиграммовый магния? Он же больше ребенка. У меня не было целей и мотивов желать смерти новорожденному Ахмедову, мы боролись все, за исключением заведующих: одной и второй [Татьяны Косаревой и Татьяны Соколовой]. Доктора боролись за жизнь ребенка. Я не знаю, кто удалял трубки из тела ребенка», – отметила подсудимая.
В ходе судебного допроса 25 сентября была продемонстрирована видеозапись следственного эксперимента в роддоме, во время которого Татьяна Косарева давала показания. Елену Белу попросили прокомментировать этот ролик.
«Это вход в ПИТ, он, к сожалению, в проходной комнате находился. Сзади манипуляционный стол, где разводятся препараты. Внизу емкость для перчаток, холодильник. Реаниматолог справа. Слева помощник. Адреналин имеет две формы хранения. Пупочный катетер находился со стороны Косаревой. Выйти из палаты ПИТ мы просили других докторов, так как там было мало места. Косарева стояла так, как и на видео [в день смерти младенца]. Она вводила препараты через пупочное окошко кювеза. Было так: после анализов Сушкевич запищал монитор. Сушкевич начала оказывать реанимацию – непрямой массаж сердца – и попросила Косареву ввести адреналин. Я не видела, как Косарева подходила к шкафу и брала препарат. Сушкевич ей сказала ввести адреналин, а что Косарева ввела, я не знаю, и Сушкевич тоже. Я по ракурсу не видела. Косарева ввела препарат», – подчеркнула Елена Белая.
На вопрос прокурора, с какого времени Белая занимала должность исполняющей обязанности главного врача роддома, она ответила, что с 1 июня 2017 года. Также она добавила, что вообще не подавала документы на конкурс на замещение должности главврача, так как ей было не до этого.
«Встретила на лестнице Широкую [Ирину Широкую, акушера-гинеколога роддома №4], – отвечает подсудимая на вопрос прокурора о том, с кем и.о. главврача разговаривала до пятиминутки. – Она сообщила, что у Ахмедовой родился глубоко недоношенный мертворожденный ребенок с экстремально-низкой массой тела. Затем я встретила Косареву, которая сказала, что родился тяжелый ребенок с нестабильной гемодинамикой. Я не знаю, зачем Широкая сказала, что родился мертворожденный ребенок. На пятиминутке Кисель [Екатерина Кисель, врач-неонатолог роддома №4] говорила, что родился тяжелый ребенок. Сушкевич уже была там [в роддоме]».
«Что вы делали после совещания?», – спросил прокурор. «Оставила Соколову и Косареву и просила сделать все возможное для спасения ребенка», – ответила Белая.
«А что делали потом?», – продолжил допрос прокурор. «Хотела заняться документами и делами. У меня не получилось сосредоточиться, и я решила пойти в ПИТ и сходить к маме, чтобы поговорить о ребенке. Я говорила о том, что ребенок может умереть или стать инвалидом. Мои действия были продиктованы протоколом преждевременных родов – это документ, который рекомендует говорить с родителями и говорить о таких прогнозах. Сушкевич в ПИТе тоже была и не присутствовала в разговоре. <…> Я потом распорядилась дать матери успокоительное и ушла к себе в кабинет, вызвала врачей. Хотела конструктив. Моя фраза «переписываем историю» значила, что надо заполнить документ по правилам. Про антенатал – вырвана из контекста. Документы не были заполнены, и Соколова сказала, что можно заполнить и антенатал. Но я такого не предлагала никогда», – рассказала подсудимая.
«Говорили ли вы Соколовой и Косаревой, что Ахмедова не понимает русский язык?», – спросил прокурор. «Не знаю. Но действительно и она, и сестра плохо понимали по-русски», – сказала Елена Белая.
«Как оказывалась реанимация новорожденного?», – поинтересовался прокурор. «Анализ брался, сработал монитор, введение препарата Косаревой и непрямой массаж сердца, его делала Сушкевич, – ответила подсудимая. – Реанимация длилась не очень долго. От десяти до 30 минут проводится реанимация новорожденных согласно закону. Далее Сушкевич оформляла документы. Фразу про «700 грамм уголька» не слышала, это глупость какая-то. Доктор, который занят реанимацией, ему не до фраз. Про выпрямление младенца Сушкевич не говорила. А я не говорила, то трубки надо вытаскивать. Я не давала указаний и не вносила изменений в меддокументацию».
«По поводу истории Куросурфа я вообще не знаю. Журнал учета – не основной документ. Его завела акушерка, наверное, для учета. Я в журнал не вносила изменений тоже. Все было переписано с целью дискредитации руководства роддома, и чтобы скрыть дефекты оказания помощи, – продолжила Елена Белая. – Я не говорила «делаем антенатал». Фраза вырвана из контекста, предоставили только фрагмент записи. Кисель меня три раза спросила, что ей говорить матери. Я сказала, что не знаю. И последний раз уже на эмоциях отвечала. Никаких прямых указаний идти убивать ребенка я не давала. Со стороны Соколовой было крайне неприязненное отношение ко мне. Она очень болезненно относилась к моему назначению и. о. Зачем мне при человеке, который негативно ко мне относится, давать такие дикие распоряжения?».
Следующее заседание суда назначено на 1 октября 2020 года.
В ноябре 2018 года акушеры Калининградского областного роддома №4 приняли роды у женщины на 24-й неделе беременности. Оценив состояние новорожденного с экстремально низкой массой тела – 700 граммов, врачи вызвали из перинатального центра реанимационную бригаду, в составе которой была неонатолог Элина Сушкевич, для оказания лечебно-консультативной помощи, а при необходимости – перевода новорожденного в перинатальный центр. Но ребенок погиб, а ответственность за его смерть была возложена на Элину Сушкевич и Елену Белую.
Обеих обвиняют в убийстве малолетнего (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ), а Белую еще и в организации убийства (ч. 3 ст. 33 УК РФ).
На предыдущих судебных заседаниях Елена Белая представила свою версию событий, происходивших в роддоме 6 ноября 2018 года, Элина Сушкевич отказалась отвечать на некоторые вопросы стороны обвинения, одна из медсестер роддома рассказала, что замазала корректором запись о рождении живого ребенка, заведующая родильным отделением пересказала разговор обвиняемых о введении ребенку сульфата магния, а заведующая отделением новорожденных призналась, что ранее скрыла факт убийства младенца из-за давления со стороны Белой.
Подробнее о деле и его последствиях – в сюжете Vademecum.