Дети — это мое доверие Богу

Как не потерять живую веру, переживая трудности и беды?

В семье Елены и Радия (в крещении Родиона) Галимовых из села Русская Слободка, что недалеко от хутора Красный Десант Неклиновского района, шесть детей. Они дружно жили в двухэтажном доме с флигелем пока не случилось несчастье — дом сгорел. О жизни многодетной семьи, пути к вере, начавшемся с похода к экстрасенсу, и христианском понимании самых тяжелых испытаний в интервью рассказывает Елена Галимова, мама семейства.

— Вечер 8 декабря проходил как обычно. Дети уже вернулись с учебы, пили чай на кухне. В девятом часу 19-летний Петр поднялся в свою комнату на втором этаже, и увидел, что матрас на кровати, где лежал на зарядке телефон, загорелся.

Пожарных вызвали сразу. Пока ждали машину, пытались потушить огонь сами. Начали бегать с тазиками и ведрами, подавая их на второй этаж. Пожар не потушили, только промокли. Петр потом обнаружил, что получил ожоги на ногах, другой ребенок рассказывал, что вдохнул дыма и потерял сознание, пришел в себя от падения с лестницы, у него немного обгорели волосы. Все бегали босиком и в домашней одежде.

Пожарные приехали быстро, потушили огонь. После того как уехали пожарные, почти все было цело, выгорела только одна комната.

Мокрые, полуодетые, уставшие и измотанные, мы уехали ночевать к знакомым в Красный Десант. В доме остались дедушка и Петр. Мужчины начали забивать окна в доме, как-то приводить все в порядок. Но на этом беда не закончилась…

Спать конечно, мы не могли, столько волнений… И тут около часа ночи мне звонит пожарный: «Вы где? Где ваш сын? У вас опять возгорание!» Оказывается, дед ходил по дому, смотрел, что можно спасти из вещей, огня нигде не было, и в следующий момент услышал треск — опять горит! Он, конечно, что-то пытался залить, сразу вызвал пожарных. Но они почему-то начали звонить мне и искать сына. Я скинула им телефон соседа, где был сын. Когда сын вышел из дома соседей, уже горела крыша между домом и флигелем, он побежал и в первую очередь вывел из дома деда, потому что тот не хотел уходить.

А когда приехали пожарные, уже сгорело почти все. Уже нечего было спасать.

Откуда вы родом, как давно в Таганроге?

— Мы приехали из Нижневартовска в Таганрог 5 лет назад. Родители переехали в Неклиновский район, чтобы у внуков была возможность приезжать на юг, набираться солнца. На севере здоровье зависит от того, выезжал ли ты за год на юг. Даже врачи скорой помощи первым делом спрашивают — выезжали ли в последний год? Иначе дети, да и взрослые, страдают авитаминозом, кислородным голоданием и другими проблемами.

Мама тогда серьезно заболела, и летом мы все приехали к ней на каникулы. Затем у мамы обнаружили онкологию, она слегла, и нам пришлось принять решение остаться. Вскоре мама умерла, и мой отец, наш дедушка, очень переживал, его нельзя было оставить в такой ситуации, ведь потеря супруга — это страшнее потери родителей или отъезда детей, их мы не выбираем, а супругов выбираем. Начинался учебный год, детям нужно было идти в школу, и мы остались здесь.

Сколько у вас детей? Как вы жили в Нижневартовске?

— У нас 6 детей, все родились в Нижневартовске. Павлу 25, Пете 19, Мише 16, Ане 14, Савве 11, и Маше 8.

В Нижневартовске мы жили по-другому: квартира, садик, гимназия — все рядом. Старший сын учился в духовном училище в Тюмени. Сейчас после окончания Ростовской семинарии преподает там историю и обществознание, директор одной из самых больших воскресных школ при Троицком монастыре Тюмени.

Мы православием жили и дышали. Я работала в православной гимназии в честь иконы Казанской Божией Матери. Там учились все мои дети. Кипела активная жизнь, мы были там счастливы. День наш начинался с молебна, собирались дети всей гимназии, приходили батюшки. Конечно, дети есть дети: кто стоял сонный, кто молился, кто нет, но я себе говорила — эти молебны, эту молитву с детьми ты запомнишь на всю жизнь. Мне всегда хотелось что-то делать на этом поприще. Я как-то начиталась книг священника Николая Гармаева и написала ему письмо: «Что мне сделать, чтобы как-то поднять ценность семьи?». Он посоветовал вести курсы для родителей, я создала и вела такие курсы.

А почему выбрали именно Неклиновский район, Таганрог?

— Корни мамы отсюда. Они с папой прошли все Азовское побережье несколько раз и в итоге выбрали это место — Русскую слободку. Моя мама уже во взрослом возрасте, когда ей было 55 лет, решила найти своего отца и нашла его в Гуково. Бабушка говорила, что мы из казаков, и ее купили за 5 алтын.

Когда переехали, детям было тяжело, особенно подросткам. Малышам легче, а у старших, конечно, был большой стресс, и я, как мне кажется, в тот момент мало их поддержала, были важнее заботы о маме и папе.

Сейчас нам жить в селе сложно, детям нужно образование, нужны кружки, репетиторы. В нашем селе школу закрыли, хотя и она была только начальная, дети ездят в Краснодесантскую школу. Раньше туда ходил школьный автобус, а сейчас водитель уволился, и приходится или мне их развозить, или ездить им самим на маршрутках. Девочки ходят в балетную студию, мальчишки на спортивные секции, в Дом юных техников в Таганроге.

Проблема моей материнской жизни — это постоянно возить куда-то детей, я сама за рулем почти все время. Я не могу работать, потому что все время занимают разъезды. Мне говорят — в деревне хорошо, воздух, но я почти все время в машине или в доме. Миша сейчас в 10-м классе, Аня в 8-м, и мне надо подготовить их к ЕГЭ. Миша хочет попытаться стать врачом, выбрал сдавать химию с биологией, будет непросто.

Мой папа после пожара отказался уезжать с хутора, у нас там хозяйство — корова, бычок и куры, большой огород. Сил у него уже нет, тоже нашли онкологию, сделали операцию, но он так привязан к своей корове, что не уехал оттуда и после пожара, живет сейчас в летней кухне.

Я пыталась продать эту корову, и папа даже согласился, пришли покупатели, посмотрели корову, поговорили с папой и сказали — такая хорошая корова, зачем ты ее продаешь! Вот так она и осталась.

Ваши родители вышли из многодетных семей?

— У моих родителей и родителей мужа было по двое детей в семье, у моей сестры один ребенок, и у сестры мужа тоже. Но у моей бабушки по маминой линии и дедушки по папиной было в семьях 6 и 7 детей. Если бы не этот переезд и смерть мамы, может быть, и наша семья еще бы увеличилась…

Кем работает ваш муж?

— Муж работает водителем всю жизнь. По пословице: «Бог дал детей, даст и на детей» у нас с каждым новым ребенком его грузовая машина становилась больше, он старался заработать и покупал новую. Вот сейчас у него пятитонный грузовик-шторка. Но работы сейчас стало совсем мало, заработки упали, у всех сложности.

Расскажите, как создавалась ваша семья? Вы вместе пришли к вере?

— Мы поженились, когда мне было 17 лет. Пришли к родителям и сказали: хотим жить вместе. Родители сказали — женитесь. В ЗАГСе нас регистрировать отказались, т. к. мне не было 18-ти. Мама по знакомству договорилась с заведующей ЗАГСом, я писала заявление о снижении брачного возраста, и нас поженили. Моя семья не была особо верующей, а муж родом из мусульманской семьи.

Это были 90-е, вдруг все стало доступно, в смысле учений и течений. Зарплат и пенсий ни у кого не было, денег не было, мы хлебнули всего. Я начала воцерковляться от того, что все вокруг не приносило никакой радости.

Впервые на исповедь я попала так: какая-то тетя-экстрасенс, к которой мы тогда ходили в поисках непонятно чего, сказала: «Тебе надо сходить на исповедь». Я и пошла, а священник говорит: «Причащаться тебе пока рано, иди подумай и почитай вот эти псалмы». Я опять к этой тетеньке, говорю: «Вот, сказали читать». Она говорит: «Если хочешь, ты, конечно, читай, но ты не думай особо, о том, что там написано, не вникай». А как не думать, если эти слова прямо входили в мое естество?!

Впервые увидев тогда в храме своего будущего духовного отца, я подумала: «Никогда к нему на исповедь не пойду!». Но другого батюшки не было, был только протоиерей Георгий Безнутров, сейчас настоятель храма Покрова Божией матери в селе Каменка, под Тюменью. Так я к нему попала и осталась. Вторая исповедь была такая, что мне казалось, если я разбегусь посильнее, то взлечу, как на крыльях. Такая была благодать.

Новоначальной я была, как многие: никакой косметики, юбка длинная, платок обернут три раза вокруг шеи. Мне мама говорила: «Ты хоть следи за собой».

Потом у мужа случилась тяжелая история, и нам очень помог мой духовник. И после этого муж тоже стал ходить со мной в храм, но еще не крестился. Он всегда с детьми ходил в храм, ездил в монастырь, но крестился не сразу, около 8-ми лет назад.

А повенчались мы, когда прожили вместе 25 лет, уже здесь у отца Даниила Давиденко в храме Марии Магдалины Красного Десанта. Когда я пришла к нему и просила повенчать, он сразу не понял: «Кого? Вас? Это вы 25 лет жили и, наконец, поняли, что друг другу подходите?!" Смеялись все.

Я созваниваюсь со своим духовником, советуюсь, считаю, что через духовного отца Бог дает знание о Своей воле.

Ваши родители тоже верующие?

— Мои мама и папа ездили в храм в Новобессергеновке к архимандриту Никону (Лысенко). Мы тоже ездили туда, пока был жив отец Никон. Он скончался через два месяца после мамы. Наш Савва, тогда еще маленький, когда приехал отец Никон причащать маму, сказал: «А батюшкина свечка уже догорает». Так бывает, что дети скажут что-то, чего мы не видим. Мама умерла в сентябре, а отец Никон в ноябре. И для папы это был еще один удар.

Но соседи помогают папе. Когда спрашивают, чем нам помочь, я прошу: «Покормите папу». И они стабильно ходят и его навещают. Я много работала в сестричестве в Нижневартовске и поняла, что главное во всех наших православных делах благотворительности — это стабильность. Подвизаться начинают многие, а остаются единицы. И соседи отчитываются, когда заходили, чем покормили деда.

Как у вас принимаются решения в семье?

— Я последнее слово всегда оставляю за мужем, как он скажет. С детьми мы тоже советуемся, но окончательное решение за мужем, он иногда молчит, а я прошу: «Говори, что ты думаешь?».

А решение иметь много детей — это была ваша мечта, вы это планировали, или это получилось само собой?

— Это мое доверие Богу, я знаю, что не все верующие люди заводят много детей, но тут я почувствовала, что так нужно.

Какое решение вы приняли сейчас, после пожара?

— Старший сын зовет вернуться на север, в Тюмень, дети-школьники хотят переехать в город, чтобы учиться, но у нас есть дедушка, и мы не можем бросить его. Поэтому решили восстанавливать дом в селе, у нас есть фундамент и стены, это уже много. Сестра арендовала дом в Таганроге до летнего сезона, где мы сейчас и живем. Вещи и продукты нам тоже привозят в достаточном количестве, люди откликнулись сразу.

Сейчас в первую очередь нужно разобрать пожарище, разгрести и увезти мусор. Затем можно начинать стройку, закупать материалы. Потом понадобится мебель, бытовая техника.

Наверное, вы сейчас переживаете шок, страх, какие мысли посещают?

— Страха особого нет. Мы вынесли из этого пожара уроки — муж сказал, сделаем пожарный щит, повесим огнетушители, на таком нельзя экономить. Слава Богу, что все живы-здоровы, даже никто не заболел после беготни с ведрами по улице босиком. Мыслей «за что?» не было. Перед тем, как лечь спать в ночь пожара, я сказала: «Боже, что ты от меня хочешь?» Думаю, ответ придет.

Александра Калинская

Публикация сайта Таганрогское благочиние