С этого текста Рихарда Вагнера начинается традиция эстетической утопии — то есть такой утопии, в которой искусство формулирует идеал нового общества и является средством его построения. Это принципиально новая утопия в истории человечества, и Вагнер пророк ее. Обойти его невозможно. Не то что близких мыслей нельзя найти у его современников — бесконечно более симпатичный Джон Рёскин или меланхолический Уильям Моррис двигались в том же направлении, но тут сказалось особое положение оперы в XIX веке. Это было массовое искусство, нечто вроде современной поп-музыки с истерическим поклонением, со звездами, с той, пожалуй, разницей, что «общество масс» тогда только начинало свое победное становление в Европе
