Телеграмма из 1919 года. 5.
Книга была выпущена к столетию со дня открытия Баженовского месторождения, в 1985 году. И это тоже не маловажный момент. События в ней изложены с точки зрения человека советской формации. Когда общественные интересы ставились превыше личных. Когда все жители страны были объединены одной целью – строительство светлого будущего для своих детей. Когда заикаться о финансовой заинтересованности в порученном тебе деле считалось шкурничеством. Современные россияне могут не поверить в искренность такой позиции, проходящей в контексте автора. Но, спросите об этом ваших бабушек и дедушек, - они подтвердят: именно с таким настроем, воспитанная комсомолом, молодежь восьмидесятых шла по жизни.
Для кого-то этот материал будет интересен просто потому, что в нем описана история нашего города.
Но наступающему утру не суждено было спокойствие. От Поклевского рудника прискакали трое конных, спешились у конторы и бросились к крылечку. В это время служащие обсуждали события минувшей ночи и злорадствовали: «Откомиссари-лись, туда их мать!» Солдаты взяли конторских на мушку, обрезали телефонные провода и стали проверять документы.
— Так мы же свои,— обиделся инженер Александров,— красные, слава богу, сидят в клубе, наступил порядок, а вы нам проверку-с...
— Ах ты, гад белый,— рассердился молоденький кавалерист,— не успели мы отступить, а ты уже запел аллилуйю!
В это время один из служащих, фамилия которого затерялась во времени, оказавшийся случайно в коридоре, выскочил во двор, отвязал красноармейских лошадей и спрятал в сарай, а сам кинулся к офицерам.
Красные попали под винтовочный огонь казачьего патруля. Не обнаружив лошадей, они схватили рудничную повозку и погнали в сторону Коревин-ского прииска. Несколько белых вскочили в седла и бросились в погоню. Но у самого дома Корево на них наскочили конные с алыми лентами на папахах. Один из них развалил переднего офицера богатырским ударом сабли. И преследователи пустились наутек. Красные кавалеристы, соединившись с бойцами на повозке, посовещались минуту-другую и полетели по направлению к Режевскому заводу.
Услышав перестрелку, Малевинский поднял в ружье все наличные силы, но время было потеряно. Когда привезли убитого офицера, Малевинский, брызжа пеной, приказал немедленно расстрелять бунтовщиков. Случившийся рядом управляющий Свердберг попытался образумить пришедшего в ярость штабс-капитана.
— Помилуйте, Николай Павлович, что вы делаете? Если убьете большевиков здесь, вам не поздоровится.
Малевинский удивился:
— Эдвин Эрикович, бог с вами, кого вы защищаете?
— Не красных. Вас, если хотите. Офицеров кучка, а на приисках тысячи рабочих, да еще красные отряды недалеко. Вас же и растерзают.
Хитрый Свердберг, отличный горный инженер, в дальнейшем — преданный Советской власти специалист. И в то время он делал многое, чтобы облегчить жизнь униженным и оскорбленным.
— Вы полагаете, что это быдло возьмется за оружие?
— Не знаю, капитан, но я снимаю с себя всякую ответственность. Считаю, что вас предупредил.
Малевинский задумался. Хмель окончательно выветрился из его головы.
Арестованных повели по баженовской дороге.
Избивать большевиков начали на первой же версте. Одних за бравый вид, других — за усталость. Будущий георгиевский кавалер Глушков бил нагайкой с потягом, облюбовав самого молодого — Автонома Попова, комиссара земледелия. Этот крепкий парень напоминал ему сына, воевавшего под знаменами Дутова, и потому хлестал его вдвойне остервенело: если такой молодец за Советы, значит, надо его вогнать в землю.
Здоровяк Трофим Караваев и привычный к тяготам военной кочевой жизни Ференц Дембо вели обессилевших Автонома Попова и Александра Ильина. Едва держался на ногах Николай Михайлович Попов. Вчерашний фронтовик Яков Осинцев только крепче стискивал зубы.
На станции Баженово приисковиков загнали в товарный вагон. Выставив караул, офицеры отправились на обед к агенту Вознесенского прииска Волошину, а казаки разбрелись в поисках съестного.
Какая-то сердобольная душа упросила конвойных передать узникам ведро воды и буханку хлеба. Этот хлеб казался арестантам слаще всего на свете. Делить буханку на одиннадцать человек доверили Луневу. Наметив ногтем полоски на коричневой корке, Яков порезал хлеб суровой ниткой. Одиннадцать ломтиков легли на рядно, неизвестно как попавшее в вагон.
Попов-старший, глотая голодную слюну, уверенным и крепким голосом приказал сыну:
— Бери мою долю, я не хочу.
— Нет, отец, все-таки комиссар земледелия не ты, а я, потому и не возьму.
— Тебе больше надо, ты молодой.
— Вытерплю...
Утром их высадили на станции Екатеринбург-11. Станция была запружена солдатами. Со всех сторон вели арестованных. Это были и красные бойцы, и рабочие, и случайные люди, неизвестно к какому сословию принадлежащие.
Внезапно раздалась команда:
— На караул!
Арестантов оттеснили в кустарники. На площади появился отряд всадников в форме царского конвоя, но с незнакомыми вензелями на погонах. Оркестр грянул марш.
( Продолжение следует.)
А. Чечулин "Асбест" 1985 г.
