Свадебный марш Моцарта
Входе совместной трудовой деятельности Малосольцев положил глаз на Ендовскую. При нулевой жизненной активности Малосольцева его орган зрения упокоился где-то ниже талии объекта обозрения, но Ендовская взяла инициативу в свои руки.
– Два года работаем вместе, а вы ещё ни разу в гости не заглянули! – игриво упрекнула она Малосольцева, когда они в очередной раз оказались за столиком в офисном буфете. – Я и живу, между .прочим, недалеко!
– Может, сначала в кино сходим? – консервативно попытался наметить последовательность событий Малосольцев.
– Мы не дети! – намекнула на отход от консервативных традиций Ендовская.
– Разумеется! – гордо взмахнул гамбургером Малосольцев, озадаченный стремительностью развития ситуации.
Время действительно было недетским, когда Малосольцев оказался у Ендовской.
В квартирке было уютно. Большую часть жизненного пространства провокационно занимала кровать.
– Аэродром! – с уважением взглянул на внушительный предмет интерьера Малосольцев.
– А вот и посадочные огни! – игриво заметила Ендовская, зажигая свечи.
Появились ликёр, коньяк, фрукты...
– Я столько времени мечтал об этом романтическом вечере! – соврал Малосольцев.
Ендовская поощрительно хихикнула и щёлкнула кнопкой – раздалась красивая музыка.
– Для усугубления романтики! – прошептала хозяйка, поднимая бокал.
Малосольцев понял, что пора идти на посадку.
... – А что бы ты предпринял, если бы я сказала, будто аэропорт не принимает? – кокетливо поинтересовалась Ендовская, когда Малосольцев мучительно размышлял, как должен вести себя настоящий мужчина после случившегося: ложиться на обратный курс или какое-то время кружить над аэродромом.
Внезапно его интеллектуальные муки прервал грохот из прихожей.
– Муж! – испуганно воскликнула Ендовская.
– Какой ещё муж? – не менее испуганно прошептал Малосольцев.
– Гражданский! – побледнела Ендовская. – Заколебал:то уйдёт, то вернётся!.. А так хочется определённости!..
– Как славно всё начиналось! – не смог подавить жалость к себе Малосольцев.
Гражданский разъярённым быком покрывал околоаэродромное пространство.
– Убью! Убью обоих! – вопил он, выискивая что-то тяжёлое.
– Чем метаться, мог бы убить рогами! – некстати мелькнуло у Малосольцева.
Внезапно взгляд разъярённого быка наткнулся на проигрыватель. И тут в животное словно вонзили бандерилью.
– Мой коллекционный Моцарт!.. Оркестр под управлением Тосканини! Запись пятьдесят первого года! – завыл гражданский. – Я же запретил прикасаться к пластинкам!
– Я не прикасалась! Пластинка была на проигрывателе! – на скорую руку сообразила легенду Ендовская.
– Да нам и было не до музыки! – хотел высунуться Малосольцев, но вспомнил про рога.
– Ты могла уронить иглу! Поцарапать диск! – обнимался с раритетом гражданский.
– Моцарт, Моцарт, – всхлипнула Ендовская. – А ничего, что я тут с каким-то дятлом кувыркаюсь?!
– Почему же с дятлом? – обозначился под одеялом кувыркальщик. – Несколько минут назад я был орлом!
– Я за Вольфганга Амадея не только орла, тигра прикончу! – не унимался гражданский.
Ендовская схватила нож для фруктов:
– Сейчас я нашинкую твоего Тосканини на рингтоны!
– Как я мог жить с женщиной, не понимающей души филофониста! – перестал быковать гражданский, нежно укладывая пласты винила в чемодан.
Запаковав содержимое одной из полок шкафа, филофонист исчез так же внезапно, как и появился.
– Может, драгоценности проверить? – обрёл под ногами почву Малосольцев.
– Его драгоценности – пластинки! – всхлипнула Ендовская. – Ничего больше не интересует!
– Хорошо, что есть такие увлечённые люди! – попытался успокоить её Малосольцев.
– Ты для меня был запасным аэродромом! – основательно успокоилась Ендовская. – Теперь, как порядочный человек, должен сделать надлежащие выводы!
– Если женщина в такой ситуации не теряет присутствия духа, значит, на неё можно рассчитывать! – воззвал к разуму Малосольцев перед тем, как сдать в лизинг руку и сердце.
...Немолодые оформили отношения, минуя стадию гражданского брака.
– Свадебный марш Моцарта! – попросил Малосольцев на скромной свадебной вечеринке.
– Мендельсона! – поправил его диджей.
– А для нас – Моцарта! – гордо ответила Малосольцева.
Анатолий Коломейский