Сияющий лебедь.
Место действия: искусственный спутник планеты Крик, межгалактическая тюрьма, одиночная камера. Время действия: 2849 год по стандартному земному летоисчислению.
Действующее лицо: Борис Камолов, 38 лет, не женат, детей нет. Четыре судимости, две отсидки, в данный момент отбывает третью.
Надо же было так глупо попасться, думает Камолов. А все Джонни, идиот чертов, подсунул бог напарничка. Самого-то расщепили на молекулы по приговору суда, да и хрен с ним, а Борису теперь париться здесь, упуская самую крупную операцию в своей карьере, возможность срубить такой куш раз в жизни подворачивается!
Но шанс ещё есть. Скоро будет объявлена очередная амнистия, и Борис держит в руках форму заявления на досрочное освобождение.
Тут главное что? Главное – чертовски убедительно выступить перед комиссией.
…полностью пересмотрел свои взгляды… бла-бла-бла… раскаялся в содеянном… бла-бла-бла… горю желанием начать новую жизнь с отсутствием в ней всяческого насилия…
Кстати, если то дело выгорит, после него, дай-то бог, и впрямь больше не придется. Лишь бы треклятую комиссию пройти, а там…
Место действия: пассажирский лайнер первого класса «Сияющий лебедь», выполняющий рейс Луна-Ганимед. Время действия: сорок шесть часов с момента старта. Режим полёта: дрейф, готовность к ускорению.
Действующее лицо: Морис Андерсон, старший помощник. Сорок семь лет, двадцать из них женат, трое детей, лабрадор, сиамский кот. Всё это – на Земле, далеко отсюда. Здесь и сейчас Морис стоит, разглядывая экран связи, на котором мигает число: 500 000.
Пятьсот тысяч кредитов поступят на его счёт, если он согласится прямо сейчас принять на борт «Сияющего лебедя» некий контейнер и, не проявляя интереса к его содержимому, выгрузить в указанном месте на Ганимеде.
Надо быть идиотом, чтобы проявить интерес к содержимому контейнера, который окажется на корабле на таких условиях, в обход всех возможных досмотров и регистраций, думает Андерсон. Он смотрит на экран. Число 500 000 продолжает мигать. Секундой позже ниже выскакивает ещё одна строчка: «100 000 прямо сейчас, 400 000 после того, как груз окажется в шлюзовой камере. Что может быть в этом чёртовом контейнере – наркотики, оружие? Это не моё дело, говорит себе Андерсон. В конце концов, откажется он – через пару недель согласится кто-нибудь с другого корабля. Пятьсот тысяч! Надо быть дураком, чтобы упустить такую возможность, убеждает себя Андерсон. Это может плохо кончиться, возражает он сам себе. В памяти смутно маячит возможность катастрофы в том случае, если что-то пойдёт не так.
Личный коммуникатор издаёт мелодичный звон. Андерсон смотрит на экран: его счёт только что пополнился на сто тысяч кредитов.
Глубоко вздохнув, старпом кладёт ладонь на сферу управления и даёт серию команд. Захватить объект. Поместить в шлюзовую камеру. Стереть всю информацию о последних действиях.
Действующее лицо: Ричард Мерфи, сорок лет, полковник космических вооруженных сил. Шестнадцать лет в звездном десанте, два ранения, медаль за отвагу.
Полковник просыпается в своей каюте, судорожно ловя ртом воздух. Опять одни и те же сны. Опять. Послевоенный, мать его, синдром.
Ту заварушку пожалуй забудешь. Сорок седьмой. Проклятые ксеноморфы. Лезли из всех щелей. Только успевай перезаряжать плазмомет.
Лампы освещения на секунду мигают, затем вновь загораются.
Какой-то сбой питания. На корабле бардак. Непорядок. Найти капитана.
Полковник быстро одевается и выходит из каюты.
Действующее лицо: Чарли Гейтс, инженер-механик. Двадцать девять лет, не женат, но есть невеста. Любит детей, не дурак выпить. Чарли просыпается в инженерной рубке с глубокого похмелья, которое в данный момент кажется ему худшим в жизни. Бог мой, как же болит голова. С кем он вчера мог так надрался? В его памяти зияет дыра размером с Бельтергейзе.
Чарли медленно, со стоном поднимает голову и до его затуманенного сознания доходит: в рубке что-то не так. Пульт управления, который должен сиять россыпью зелёных огоньков, мигает красным. Экраны над пультом, в обычных обстоятельствах показывающие, что происходит во всех уголках корабля, сейчас отражают в безжизненной глянцево-чёрной глубине с десяток помятых физиономий Чарли с перепуганными глазами.
Меня уволят, с беспощадной ясностью понимает Чарли, уволят нахрен, удержат жалование за последний рейс, и Луиза скажет: всё, дорогой. Она скажет: я ведь говорила, это твой последний шанс, скотина ты этакая, я тебя люблю, но замуж выйду за того, кто способен поутру вспомнить, как провёл вчерашний вечер, и не вылетает с очередной работы раз в полгода.
Он оглядывается и видит бутылку, валяющуюся на пульте. Бутылка разбита, осколки тут и там. Между кнопками управления – лужицы цвета крепкого чая, пахнущие дешёвым арктурианским бренди.
Чарли хватает какую-то ветошь и торопливо вытирает то, что может вытереть. Сгребает осколки в мусорный мешок. Щёлкает кнопками. Запускает диагностику системы. Давай же, умоляет он машину, в конце концов, это всего лишь выпивка, ты справишься с ней, я же справляюсь!
Огоньки мигают, часть нехотя меняет цвет с красного на зелёный. В конце концов, главный экран загорается, и Чарли со вздохом облегчения откидывается в кресле. Ещё один экран. Третий. Пятый.
Кажется, всё будет в порядке. Клянусь, капли в рот не возьму до конца рейса, думает Чарли.
Оживает устройство корабельной связи.
– Инженер, – доносится из динамика квакающий голос старпома. – Доложите ситуацию.
Только этого не хватало. Чарли кидает взгляд на пульт. Ещё часть индикаторов успела загореться зелёным. Вспыхивает очередной экран. Но ещё как минимум треть корабля лишена связи с центром управления, в случае любой внештатной ситуации система не среагирует ни на один тревожный сигнал, если, например, сейчас случится авария, то повреждённые отсеки даже нельзя будет заблокировать.
Чарли наклоняется к динамику и произносит:
– Ситуация штатная.
Или, во всяком случае, будет таковой минут через двадцать. Он ещё пару раз прогонит диагностику и всё исправит. Он ведь хороший инженер, отличный инженер, он не заслуживает увольнения. И потом, это же всего двадцать минут. Всё будет в порядке.
Действующее лицо: Лестер Келли, пассажир первого класса. Тридцать два года, не женат. Бизнесмен, без малого – миллионер. Келли путешествует в каюте первого класса, и несколько разочарован тем, что ресторан на Лебеде подчёркнуто демократичен. Для обслуживающего персонала нет никакой разницы между привилегированными пассажирами и теми, что попроще. К тому же, обслуживающий персонал здесь – роботы. Тележки, развозящие заказы, с торчащими сверху экранчиками меню. В следующий раз, думает Келли, надо будет выбрать для путешествия лайнер повыше уровнем. Куда это годится, скажите на милость. Вся это толпа.
Ресторан полон народу, сервис-тележки едва успевают принимать и развозить заказы. Одна из тележек направляется было к Лестеру, нетерпеливо барабанящему по сенсорной панели своего столика – но на полпути сворачивает, останавливается перед светловолосой девушкой. Та нерешительно смотрит на Келли и, кажется, готова уже взмахом руки отослать тележку к нему. Девушка прехорошенькая. Келли обаятельно улыбается, машет головой и широким жестом показывает: официант в её распоряжении. Блондинка улыбается в ответ и начинает набирать заказ.
И улыбка у неё чудесная, думает Келли. Решительно встаёт и идёт к столику блондинки. Почему бы и нет, в конце концов? Интересно, эта девочка – первый класс или второй? Оценив точёные черты лица, обрамлённые нежными локонами, Келли уверяется: ну, разумеется, первый.
Действующее лицо: Эльза Палмер, пассажирка второго класса. Двадцать три года, не замужем. Медицинская сестра. Если бы на этом корабле можно было обедать в каюте – Эльза, право, не выходила бы оттуда. Слишком много пассажиров, слишком шумно. Эльзу нервируют толпы людей, никто из которых, похоже, толком не знает, чем заняться. По правде говоря, ей намного симпатичнее деловитые сервис-тележки, методично и аккуратно выполняющие свои обязанности.
– Привет, – обращается к ней мужчина, только что галантно уступивший право сделать заказ. – Я – Лестер. Вы не возражаете?
Лестер симпатичный, но, кажется, чересчур заносчив, решает Эльза. Сморщился, проведя ладонью по краю стола, стряхнул какие-то невидимые крошки. Эльза навидалась подобных пациентов в больнице, сколько с ними хлопот сёстрам, а такие типы их и за людей не считают. Но не вставать же из-за столика? Она только что сделала заказ.
– Я – Эльза, – говорит Эльза. – Рада знакомству.
Борис Камолов
Борис сидит в ресторане, за барной стойкой. У него чешется правая ляжка – так бывает каждый раз перед выходом на дело.
И босс тут же. Посмотришь на него – клоун-клоуном. Рыжие патлы во все стороны торчат, тёмные очки. И не скажешь, что ума палата. Такой план придумал, сулящий Борису избавление от всех проблем и безбедную старость. Всего-то и требуется в нужный момент вскрыть некий сейф, на что Борис большой мастер, а уж момент босс обеспечит.
И погоняло у него чудное. Ещё тогда, при первой встрече, Борис спросил, как, мол, звать-величать. – Зови меня Координатор, – сказал клоун и ухмыльнулся.
Пёс с ним, Координатор так Координатор.
Борис расслабленно обводит взглядом остальных пассажиров. За одним из столиков неприятный лощеный тип клеит симпатичную блондиночку. Жалкий хлыщ. Борис в тюрьме таких одним пальцем уделывал.
Борис достает счастливую монету – в доисторические времена такие использовали вместо кредитов. Орёл – сидеть смирно и не рыпаться перед операцией. Решка – приударить за цыпочкой и отшить хмыря.
Орёл. Ну, не судьба.
Пищит коммуникатор. На экране сообщение от Координатора: трехминутная готовность.
Морис Андерсон
Старший помощник идёт в шлюзовую камеру, за ним едет грузовая автотележка, предназначенная для контейнера ценой в полмиллиона кредитов. До конца рейса контейнер пролежит в багажном отсеке, помеченный, как собственность Андерсона и, соответственно, не подлежащий досмотру.
Перед тем, как разблокировать дверь в шлюз, Андерсон мгновение-другое колеблется. Он всё ещё может отказаться от сделки. Открыть внешний люк, сбросить контейнер, аннулировать перечисление шестизначной суммы, ожидающий сейчас в виртуальном банк-пространстве подтверждения получателя.
Всё обойдётся, говорит себе Андерсон решительно, прикладывая свою личную ключ-карту к считывающей планке на дверях шлюзовой камеры. Это всего лишь незаконный груз. В первый раз, что ли?
Дверь шлюза открывается. Контейнер – серый куб три на три метра. Матовый металл, острые углы, несколько вмятин, царапины. Какая-то из граней контейнера – очевидно, крышка, думает Андерсон, манипулируя тележкой. Подогнать поближе, захватить контейнер, разместить на платформе.
Андерсон выбрал для операции малый грузовой шлюз. Высота дверей едва позволяет пройти тележке с трёхметровым контейнером. Выступающий угол металического куба задевает за стену, тележка издаёт тревожный писк, контейнер мягко съезжает с платформы и падает на пол коридора.
– Ох, зараза, – говорит Андерсон удивлённо.
Почему отключились захваты? Может быть, масса груза слишком велика и автоматика тележки не выдержала?
Верхняя часть контейнера вспучивается изнутри, словно консервная банка с просроченным содержимым. С негромким «пуфф» крышка слетает, врезается в потолок и грохается куда-то в сторону, Андерсон не видит, куда, потому что во все глаза смотрит на открытый контейнер.
– Мать вашу, – шепчет он, пятясь назад, – господи Иисусе, вашу мать…
Длинное гибкое щупальце выстреливает из контейнера, касается потолка, присасывается к нему. Почти без паузы изнутри куба подтягивается пульсирующее тело размером с голову старпома, быстрыми, почти неуловимыми движениями ощупывает стены вокруг себя, выбирает направление, по-змеиному перетекает по стене. Второе щупальце, и второе спрутообразное тело сползает по внешней стороне контейнера, шлёпается на пол, движется в сторону Андерсона.
В следующее мгновение контейнер словно вскипает десятками серых маслянисто-резиновых жгутов, направленных в разные стороны.
– Господи, – кричит старпом, прижимаясь к стене. – Система, код семь-два-четырнадцать, тревога, Лебедь в опасности, нападение, семь-два-четырнадцать!
Ничего не происходит. Никаких сирен, мигающих ламп; никакой реакции системы на чрезвычайную ситуацию, режим которой обязан был включиться после голосовой команды старшего члена экипажа корабля.
Щупальце мягко обвивает ногу Андерсона. Он смотрит вниз – и видит встречный взгляд двух глубоких тёмных глаз, разглядывающих старпома с умильно-детским выражением. Ну, надо же, отстранённо думает старпом, у них есть глаза.
И зубы, понимает он через мгновение. Как ни странно, ему почти не больно. Морис Андерсон проваливается в темноту без сновидений.
Эльза Палмер
Внезапно мигают лампы – раз, другой. Эльза вздрагивает и замирает.
– Что происходит? – хмурится Лестер. – Разве мы не должны путешествовать с комфортом?
– Может быть, какая-то авария? – спрашивает Эльза.
Ей вдруг становится страшно.
– Ну, что вы, Эльза, – говорит её новый знакомый уверенным голосом. – Просто технические неполадки в системе освещения. Кое-кому следовало бы лучше следить за электропроводкой. Не правда ли?
Последнюю фразу Лестер, ища поддержки, обращает к мужчине, сидящему за соседним столиком.
Тот с улыбкой кивает в ответ, Эльза тоже неуверенно улыбается, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Человек за соседним столиком, выглядит довольно странно даже для пёстрого сборища пассажиров лайнера. Соломенно-рыжие волосы, торчащие в разные стороны, слишком бледная кожа и тёмные очки, за которыми почти не видно глаз.
– Всё будет в порядке, не волнуйтесь, – продолжает Лестер, накрывая руку Эльзы своей ладонью.
В этот момент свет гаснет и больше не загорается.
Ричард Мерфи
Кто-то кричит. Кто-то вскакивает из-за столика. Судя по звону посуды, опрокидывает его.
Полковник встаёт на ноги:
– Я прошу всех сохранять спокойствие.
Слышит голоса:
– Что происходит?
– Мы хотим знать…
– Это возмутительно!
– Это авария?
Гражданские. Что с них взять.
Полковник повышает голос. Говорит чётко и раздельно.
– Всем оставаться на своих местах. Здесь есть кто-то из членов экипажа?
Тишина. Жужжат сервис-тележки, продолжают развозить заказы. Тупая автоматика.
Мужской голос слева:
– Я член экипажа. Сотрудник службы безопасности, в вашем распоряжении… сэр.
Вот же кретин. Понаберут, мать их, кого попало. Это ведь он, пассажир, должен поступать в распоряжение сотрудника СБ при исполнении. Что ж, работаем с тем, что есть. Долг есть долг.
– Аварийное освещение? – спрашивает Мерфи.
– Минуту, сэр.
Прочие пассажиры сидят тихо. Похоже, дошло, что дело может быть серьёзное. Главное – никто не паникует, во всяком случае, пока. Его задача – поддерживать порядок.
Лестер Келли
Сжимая дрожащую руку блондинки Эльзы и слушая рявканье кого-то из пассажиров, взявшегося, слава богу, наводить хоть какой-то порядок, Лестер чувствует нарастающее беспокойство. А что, если и впрямь – авария? Внезапно он остро осознаёт, что находится в глубоком космосе, отделённый от убийственного вакуума несколькими не слишком толстыми – и, возможно, не слишком надёжными! – слоями металла и пластика. Он сглатывает, давя панику и острое желание спастись. Чёрт побери, это будет нечестно – погибнуть так глупо, с его-то состоянием, с его способностями. Нет, он просто не может умереть вот так.
Он сделает всё, чтобы остаться в живых.
Загорается тускло-красный свет. У Эльзы, вцепившейся Лестеру в руку, перепуганное лицо.
Ричард Мерфи
Этот, из СБ, активировал аварийное освещение.
Среднего роста. Рыжие волосы. Гражданская одежда. Впрочем, он ведь обедал – значит, сейчас не его смена. Может ходить, в чём хочет. Даже тёмные очки нацепить.
– Связь? – спрашивает Мерфи.
– Отсутствует, сэр.
Плохо. Совсем плохо.
– Оружие?
Рыжеволосый достаёт и протягивает ему плазменную пушку.
– Что это? – Мерфи не делает встречного движения, чтобы принять оружие, напротив, отступает назад. – Оставьте себе, солдат.
Сб-шник неуверенно улыбается. Не опуская руки с плазмомётом. Чёрт, откуда вообще эта штука на гражданском судне?
– Пусть лучше будет у вас, сэр, – настаивает рыжеволосый. – Так надёжнее.
Что ж, он прав. Мерфи берёт оружие.
Чарли Гейтс
Он четырежды прогоняет диагностику, но блок Б-3 остаётся глух и недоступен для системы. Проблема, чтоб её черти взяли, кроется не в пульте управления. Там, в Б-3, что-то случилось. Чарли даже умудрился локализовать сбой. Место обрыва линии находится в коридоре, который ведёт от багажного отсека к малому грузовому шлюзу номер пять.
Надо доложить начальству.
И первое, что оно спросит: как давно произошёл сбой, что этому предшествовало, и что предпринял дежурный инженер. Ни на один из этих вопросов у Чарли нет приемлемого ответа. Некоторое время он сидит, обхватив голову руками и раскачиваясь взад-вперёд. Потом принимает единственно возможное решение: сходить и посмотреть, что там стряслось. Возможно, ему удастся всё исправить своими силами. Он знает, что не должен этого делать. Дева Мария, образок которой висит над приборной панелью, укоризненно качает головой: такие игры могут очень, очень плохо кончиться. Кажется, Чарли даже слышал о чём-то подобном, подсказывает память, хотя и позабыл подробности.
Но он не видит иного выхода, если хочет сохранить работу и Луизу.
Чарли выбирается из рубки. Спускается по узкой лестнице для технического персонала. Инженерным ключом открывает дверь и попадает в грузовой коридор. Лампы не горят, но аварийное освещение работает. Что ж, пока всё идёт нормально, думает Чарли, заворачивая за угол.
Застывает, потрясённый, не в состоянии сразу сообразить, что видит. Перед Чарли в тускло-красном свете лениво колышется клубок щупалец, похожий на гигантский серо-багровый цветок, ежесекундно меняющий очертания.
– Нет, – шепчет Чарли, – дева Мария, пожалуйста, пожалуйста нет.
Цветок распускается. Щупальца стремительно взметываются в разные стороны, клубок распадается на отдельные тела, эти тела скользят по полу, по стенам и даже по потолку, приближаясь к Чарли.
– Пожалуйста, – говорит он и закрывает глаза. Десятки щупалец одновременно обвивают его со всех сторон.
Часть 2
Эльза Палмер
Некоторое время ничего не происходит. Эльза берёт себя в руки. Вероятно, это всего лишь небольшой сбой в энергетической системе корабля. Погас свет, включилась аварийка. Ведь нет никаких объявлений по корабельной связи, а случись что-нибудь серьёзное – нам обязательно сообщили бы.
– Вы правы, – кивает рыжий тип в тёмных очках, успевший вернуться за свой столик. Эльза понимает, что последнюю мысль произнесла вслух.
– Вы совершенно правы, – продолжает рыжий, – но дело в том, что никакой связи у нас сейчас попросту нет. Этот сектор обесточен. Возможно, сирена давным-давно должна завывать, но…
Рыжий с извиняющимся видом разводит руками.
– Вы пугаете девушку, – говорит ему Лестер.
Он всё продолжает держать Эльзу за руку. Судя по его голосу, напуган ничуть не меньше, чем она.
Борис Камолов
Гаснет свет. Борис, не особенно торопясь, сползает со стула у барной стойки. Надевает очки ночного видения и, уверенно огибая столики, направляется к выходу из ресторана. Маршрут известен. Схему коридоров Сияющего, мать его, Лебедя, ну какой же идиот додумался так назвать корабль, Борис выучил назубок и сейчас помнит лучше, чем татухи на собственных пальцах.
Развилка. Поворот.
Брошенная багажная тележка, рядом – лежащий на боку серый металлический короб. Пустой. Борис смещается к стене и движется, прижимаясь к ней, выставив перед собой пушку, готовый к любым, мать их, неожиданностям. Загорается аварийное освещение. Жаль, с очками было веселее, ну да пёс с ними. Справимся как-нибудь.
Снова развилка. А это что за хрень впереди? Похожа на комок водорослей или пучок волос в раковине, одна подружка до бешенства его доводила, оставляя такие после каждого мытья. Только вот этот, что бултыхается впереди, размером будет с пять Борисовых подружек, пожалуй.
Внезапно из-за поворота с другой стороны коридора выходит, волоча ноги, придурок в оранжевой робе техника. Волосатая хрень оказывается ровно между Борисом и придуроком – и начинает двигаться.
– Нет, – произносит придурок придушенным голосом.
Хрень рассыпается на сотню или больше змееногих тварей. Твари, не обращая внимания на остолбеневшего Бориса, дружной толпой кидаются к орущему придурку и набрасываются на него, все одновременно, слипаясь в тошнотворно колышущуюся массу, только теперь она не похожа на ком волос в раковине, а похожа на кокон, внутри которого бьется подыхающая добыча. То есть, уже не бьется. Похоже, придурку в оранжевом комбинезоне трындец.
Плохо соображая что он делает, Борис, пятясь, возвращается в нужный ему коридор и, наплевав на осторожность, несётся в багажный отсек. В коридорах пуста, у дверей багажного отсека тоже никого нет – да кто б сомневался, мать вашу!
«Что за херня?!!» - судорожно набирает Борис сообщение на коммуникаторе. Передатчик почти мгновенно пищит в ответ.
«А чего ты ожидал? Что я отвлеку охрану поющими снегурочками?»
«Мы так не договаривались».
Коммуникатор снова сигналит, практически без паузы, словно Координатор приготовил ответ заранее.
«Это не имеет значения. Ты уже целиком замазан, выйти сухим не удастся. Так что у тебя отсюда только один путь. Забираешь из сейфа наш груз, после чего мы оба садимся в спасательную капсулу и покидаем корабль, как планировали. Жду тебя через десять минут у шлюза».
Вот же гнида.
Там, в ресторане, толпа людей, и в каютах тоже дохрена, они ещё не знают, в какой блудняк попали.
Вот так легко очкастый клоун его поимел. Но ничего. Осталось выбраться с добычей, а там Борис его прихлопнет. Можно, конечно, послать всё и остаться. А то и попытаться предупредить пассажиров.
Борис достает счастливую монету. Орёл – слинять, решка – остаться.
Подкидывает монету, прихлопывает ладонью, смотрит. Решка.
Твою-то мать.
Так ему и поверят, что он знать ничего не знал, ведать не ведал. А если и поверят. Нет, в тюрьму он больше не сядет. А пассажиры… да хрен с ними, с пассажирами.
Сейф перед ним.
Спустя пять минут Борис подключается к защите электронного замка. Еще три минуты уходят на то, чтобы подобрать нужный код. Борис отодвигает тяжелую створку.
Внутри ничего нет. Пусто. Какого…
Сзади раздается щелчок. Борис оборачивается и видит уткнувшееся ему в лицо дуло бластера.
Вспышка. Чернота.
Ричард Мерфи
Он говорит:
– Аварийное освещение включено, советую вам разойтись по каютам.
Пара человек уходит. Большая часть остаётся. Сидят за столиками. Им страшно уходить. Вместе, в толпе – легче.
– Полковник, вы можете связаться с капитаном корабля? Хоть с кем-нибудь? – спрашивает блондинка. Огромные глаза, губы дрожат. Перепугана насмерть. Одна их тех, кто создаёт кучу проблем при эвакуации.
Мерфи отрицательно качает головой. Связи как не было, так и нет.
Рыжий сб-шник куда-то исчез.
– Тихо, – просит полковник.
Шорох. Не слишком громкий.
Вскрикивает одна из женщин. Не блондинка. Не обращать внимания.
В ресторан вползает тварь. Что-то вроде сухопутного спрута, с клювом и огромными паучьими глазами. Она передвигается слишком быстро. Перебирает щупальцами, движения размазываются в воздухе.
Мерфи не задумываясь, рефлекторно, вскидывает плазмомёт и нажимает на спуск. Струящееся по полу нечто разлетается на множество трепещущих ошметков.
Снова крики, теперь и женские, и мужские. Сразу три – нет, четыре спрута-переростка лезут в двери вслед за первым.
На секунду глаза Мерфи затуманивает красная пелена. Привычный вкус сражения. Когда существуешь лишь ты и наступающие со всех сторон враги. И оружие. И желание убивать.
Он прицеливается и делает серию выстрелов. Чисто. Успокоиться. Выдохнуть. Под твоей опекой гражданские. Вот они, окружили тебя, дрожащие от ужаса. Нуждаются в тебе. Ты должен сохранить хладнокровие.
Рыжий сб-шник как знал, что оружие понадобится. Пару секунд Мерфи обдумывает эту мысль, затем отбрасывает прочь, как несущественную. У него есть более важные задачи.
В этот зал ведёт несколько входов. Плохое место. Сколько ещё тварей на корабле – неизвестно. Оставаться опасно. Срочно найти подходящее помещение, занять оборонительную позицию.
– Начинаем эвакуацию, – объявляет полковник. – Я иду впереди.
Оглядывает мужчин, выбирает того, за чью руку изо всех сил цепляется блондиночка. Выглядит достаточно хладнокровным.
Ты, – говорит Мерфи, обращаясь к спутнику блондинки, – замыкаешь. Всем держаться правой стороны. Не спускать глаз с впереди идущего.
Не опуская плазмомет, полковник шагает по тускло освещенному коридору. За ним цепочкой движутся пассажиры.
Пока всё под контролем.
Эльза Палмер
Умирает от ужаса. Оставили бы её сейчас в покое, забилась бы в дальний угол и сидела там, закрыв глаза, в состоянии полного ступора. Всегда была такой, сколько себя помнила, друзья удивлялись: как тебя, такую пугливую, занесло в медсёстры? Эльза объясняла: ей нравится её работа. Нравится ухаживать за людьми, заботиться о больных, помогать им стать здоровыми. А то, что Эльза не слишком хорошо справлялась с критическими ситуациями, не имело значения: она ведь не врач, всего лишь медицинская сестра. Жаль, что она ошибалась: это всё-таки имело значение.
Эльза идёт шаг в шаг за впереди идущим пассажиром, пытаясь сообразить: о чём она только что думала?
Впереди опять крики и выстрелы. Эльза вжимает голову в плечи, поворачивается назад, к шагающему следом за ней Лестеру, чтобы взять его за руку.
За спиной Эльзы никого нет. Лестер исчез.
Лестер Келли
Коридор пуст, слава тебе, господи, коридор пуст. Все твари остались где-то там, пытаются добраться до кучки людей, которых охраняет этот псих-военный. Может, вернуться за Эльзой? Лестер слышит выстрелы и крики. Нет, поворачивать назад нельзя: он может привлечь внимание спрутов. Да и потом, кто сказал, что с Лестером девушка будет в большей безопасности, чем с вооружённым профессионалом?
Он должен выбраться отсюда. Найти капитана корабля, найти командную рубку, тех, кто сможет изолировать заражённые отсеки, чтобы эти жуткие существа не расползлись по всему кораблю.
Мне кажется, задумчиво произносит внутренний голос, что именно это они и сделали. Вот только нам не повезло, приятель, мы с тобой оказались не с той стороны запертых дверей.
Он едва сдерживает стон: предположение выглядит пугающе вероятным. Если так, метаться в поисках командной рубки бессмысленно, ему не выбраться из смертельно опасного сектора.
Лестер останавливается на перекрёстке, колеблется, решая, куда идти – и видит ползущего навстречу ему спрута.
Ну, вот и всё. Лестер прислоняется к стене, глядя в отчаянии на приближающуюся тварь. Ему до темноты в глазах хочется жить.
Тварь не обращает на дрожащего бизнесмена ни малейшего внимания. Она струится мимо, в направлении выстрелов и криков. Не веря своему счастью, Лестер провожает её взглядом и сползает по стене: его не держат ноги.
Левая рука нащупывает на полу какую-то неровность. Лестер подносит к глазам пластиковую карту. На пластике выдавлены буквы: Морис Андерсон, старший помощник.
Старший помощник – второй человек после капитана. Что означает: эта карта откроет любую дверь на чёртовом корабле.
Лестер выиграл джекпот.
Ричард Мерфи
Не терять головы. Ни на секунду не терять головы.
Серая тень, раскрыв щупальца прыгает на Мерфи с потолка. Он еле успевает выстрелить в упор.
– Один-ноль, – произносит Мерфи.
Ещё два спрута выкатываются ему под ноги. Два выстрела, два попадания. Три-ноль.
Как можно больше тварей должно быть уничтожено. Как можно меньше гражданских должно погибнуть.
Ещё один прячется за поворотом. Четыре-ноль.
Сохранять спокойствие. Никакой пелены перед глазами.
Открытая дверь пассажирской каюты. Три спрута, мёртвое тело – точнее, примерно треть мёртвого тела.
Семь-ноль.
Вдохнуть, выдохнуть. Он выдержит. Не повторит своей ошибки – той, когда…
Мерфи не помнил, какой и когда. Сейчас это не важно.
Крики сзади. Один из спрутов догнал колонну. Выстрел.
Восемь-ноль.
Лестер Келли
Он может забиться в какую-нибудь техническую каюту и пересидеть там в безопасности, пока экипаж не восстановит порядок на корабле. Может попытаться добраться до командной рубки. А может…
Лестер замирает, осенённый ослепительно простой мыслью, уставившись на ярко-жёлтый полукруг шлюза на стене. Обозначение, известное каждому пассажиру, входящее в любой стандартный предполётный инструктаж.
С этой картой он может активировать спасательную капсулу.
С чего он взял, что на зачумлённом корабле есть те, кто может восстановить порядок? А что, если спруты захватили все отсеки? Что, если уже нет ни капитана, ни экипажа, а военный и горстка пассажиров – все, кто остался в живых?
Это вполне возможно, соглашается внутренний голос. В таком случае надо спасаться самому и попытаться помочь остальным.
Пока Лестер бегает по кораблю, он каждую секунду подвергается опасности. Один раз он уже спасся лишь каким-то чудом. Оружия у него нет. Погибнуть самому и никого не спасти будет попросту глупо. Лестер снова вспоминает блондинку Эльзу, но решительно отмахивается: ерунда. Было бы ради чего рисковать жизнью.
В капсуле всего несколько мест. Ему придётся не только проделать длинный и опасный пусть в поисках Эльзы и остальных. Его могут попросту оставить за бортом,
Слишком рискованно, слишком сложно. Лестер заглушает шёпот внутреннего голоса, который бормочет что-то о морали и о долге, и проводит картой Мориса Андерсона по считывающему устройству рядом с жёлтым полукругом.
Лампочка над дверью вспыхивает красным. Неужели не получится? Ещё одна попытка. Подтвердите действие, требует электронное устройство. Эвакуация – дело серьёзное. Лестер дважды нажимает: да.
Даерь открывается. Лестер ныряет в крохотный переходной шлюз. Ещё одна считывающая панель. Подтвердить действие. Открыть дверь спасательной капсулы.
Двери начинают открываться и воздух неудержимым потоком устремляется наружу. В открытый космос. Там нет никакой капсулы, только вакуум.
Лестер судорожно колотит по сенсорной панели, пытаясь заставить открывающиеся двери снова закрыться. Тщетно. Он цепляется за гладкие стены, стараясь удержаться внутри шлюза, но не может. Лестера Келли выбрасывает в открытый космос.
Ричард Мерфи
Гражданские в безопасности. В спортзале, куда он привёл пассжиров, есть вода, есть даже продукты в буфете. Полковник перекрывает единственный вход. Дверь закрыта, жаль, что запереть её они так и не смогли. Ничего, сойдёт, как есть.
Девять-ноль. Десять-ноль. Одиннадцать-ноль. Двенадцать-ноль.
Очередной спрут ползёт из глубины очередного коридора. Мерфи не спешит, целится как следует.
Выстрел. Вместо сгустка плазмы из пушки вырывается приглушенный свист.
Тварь, клацнув зубастым клювом, делает прыжок. Мерфи падает на пол.
Двенадцать-один. Вот и всё.
Полковник чувствует, как щупальца обвиваются вокруг его шеи, ломают кости, разрывают плоть. У него осталось секунд пять.
Свободной рукой Мерфи достаёт из кармана прихваченный из ресторана нож и засаживает по самую рукоятку в уставившийся на него маслянистый глаз. Тело спрута содрогается в конвульсиях.
Полковник сделал всё, что мог. Он совершенно счастлив.
Тринадцать-один.
Эльза Палмер
Они забаррикадировали дверь и теперь, наконец-то, в безопасности. Все, кроме полковника – господи, ведь они даже не знают его имени. Никто почти не разговаривает друг с другом. Девушка всхлипывает на плече парня – битый час ревёт, никак не может успокоиться. И она, Эльза, весь этот час провела, сжавшись в комок и уставившись в одну точку. А тот человек – как его всё-таки зовут? – остался защищать их.
Надо выйти и посмотреть, что с ним. Господи, как же ей страшно. И ведь он сам велел им оставаться здесь и никуда не выходить.
Эльза встаёт и выходит из спортзала. С трудом отодвигает от двери загораживающий её тренажёр.
Никто ей не помогает, но никто и не останавливает.
– А, Эльза, это вы, – говорит рыжый тип. Тёмных очков он так и не снял. – Я рад вас видеть.
Он сидит в коридоре, прислонившись к стене. Рядом лежит полковник. Его глаза закрыты. Полковник мёртв, с первого взгляда понимает Эльза.
– Мёртв, – соглашается рыжий, словно Эльза задала ему вопрос. – Мне очень жаль.
Кажется, рыжему тоже досталось. Правый бок весь в крови. Кровь выплёскивается толчками при каждом движении рыжего. У Эльзы немеют щёки и кружится голова.
Она медсестра и должна перевязать раненого, но у неё – шок. Ступор. Она точно знает, что должна сделать, и не может сдвинуться с места. Совсем как тогда, после той аварии, позже она врала сама себе, что ударилась головой и не понимала, что происходит, но на самом деле это был всего лишь страх, желание свернуться в комок, закрыть глаза и открыть их их много позже, когда ситуация… ну, исправится как-нибудь без её участия.
– Вы мне очень нравитесь, Эльза, – говорит рыжий. – Лично я считаю, что вам просто сильно не повезло.
Он пытается развести руками, края раны расходится, снова течёт кровь.
– Вам нельзя двигаться, – говорит Эльза и наклоняется к нему. – Подождите, я помогу вам. Я медсестра.
А затем наступает темнота.
Место действия: искусственный спутник планеты Крик, межгалактическая тюрьма, большой зал совещаний. Время действия: 2849 год по стандартному земному летоисчислению.
Действующее лицо: Эдвард Э. Линк, третий координатор проекта «Программа УДО», ведущий куратор сценария «Сияющий лебедь».
– Суть проекта вам известна, – говорит Эдвард, – в настоящий момент я представляю вашему вниманию результаты пилотного запуска.
Он очень устал. Сценарий «Сияющий лебедь» шёл семь часов объективного времени и, по ощущениям третьего координатора, потребовал вдвое больше субъективного.
– Реализация данного эксперимента заняла пять месяцев, – сообщает Эдвард членам проектной комиссии. – Три ушло на отбор кандидатов на досрочное освобождение с разработкой соответствующего испытания для каждого. Два потребовалось на разработку сценария, мы рассмотрели несколько десятков версий.
Личные дела всех пятерых заключённых-кандидатов – в ваших планшетах.
Лестер Келли: бороздил просторы галактики на личной яхте, в то время как терпящий неподалёку крушение пассажирский лайнер отправил сигнал бедствия. То ли из-за нежелания ввязываться, то ли по какой другой причине, Келли пролетел мимо.
Морис Андерсон: работал крупным строительным подрядчиком. Руководя проектом буровой вышки на Марсе, он купил партию бракованных стройматериалов по рекордно низкой цене, положив разницу себе в карман. Через полгода вышка рухнула, по счастью, в выходной день, когда на ней никого не было, но назначенная комиссия быстро выявила нарушение и приговорила Андерсона к пожизненному.
Эльза Палмер: была медсестрой, никогда не имела на работе особых проблем. Попав в автомобильную аварию, Эльза не смогла оказать пострадавшему несложной первой помощи, хотя сама не получила никаких травм, второй пассажир автомобиля истёк кровью и умер у неё на руках.
Чарли Гейтс: будучи пьяным за рулем, сбил пешехода и скрылся с места аварии, испугавшись возможных последствий.
Борис Камолов: промышлял вскрытием сейфов и не питал особой склонности к насилию. Но однажды ему не повезло. Во время очередного налета бандит, действовавший заодно с Камоловым, застрелил заложника. На суде Камолов заявлял, что находился под влиянием напарника и не смог ему помешать.
Что касается полковника Мерфи, он попал к нам не из тюрьмы, а из психиатрической лечебницы. Во время крупной войсковой операции полковник в состоянии сильнейшего аффекта помимо противников убил нескольких мирных жителей. Суд заменил смертную казнь, полагавшуюся в таких случаях, пожизненной реабилитацией.
Эдвард дожидается, пока члены независимой проектной комиссии бегло проглядят предоставленные им дела заключённых и продолжает.
– У каждого испытуемого были изъяты воспоминания о совершенных ими преступлениях, внедрены легенды о новых личностях. После чего все пятеро были помещены в разработанную виртуальную реальность, в стрессовую ситуацию, где под руководством координатора – в данном случае, под моим руководством – каждый из них получил возможность сделать выбор, максимально приближенный к выбору, совершенному ими ранее.
Эдвард включает видеозапись.
– Испытуемые, сумевшие правильно оценить ситуацию и сделавшие выбор, противоположный тому, за который были осуждены, признаются прошедшими испытание и рекомендованы к досрочному освобождению. Это Эльза Палмер и Ричард Мерфи.
Из шести лиц на экране остаются два.
Пожилая дама, платиновые волосы которой уложены в сложную причёску, сворачивает планшет и встречается глазами с Эдвардом. Это председатель комитета по соблюдению прав заключённых.
– Скажите, господин координатор, – спрашивает она, – испытуемые сохранят воспоминания о рейсе «Сияющего лебедя»?
– Разумеется.
– Вам не кажется, что это в некоторой степени… – председатель комитета по соблюдению прав заключённых подбирает слова, – негуманно?
– Ни в малейшей степени, – говорит Эдвард. Он абсолютно уверен в своих словах. – Эти воспоминания – бесценный капитал, которым бывшие заключенные смогут воспользоваться в своей новой жизни.
Эдвард смотрит на лица на экране. Эльза на снимке глядит прямо на него, и он едва удерживается от того, чтобы ей подмигнуть.
