Судьба единственного российского авианосца зависит от роботов
Всё новые подробности появляются о третьем – перспективном – индийском авианосце, который, предположительно, будет называться «Вишал» («Гигант»). По данным СМИ, ссылающихся на источник в Минобороны Индии, на корабле планируется разместить инфраструктуру для применения беспилотных летательных аппаратов. России эта идея тоже могла бы весьма пригодиться – и вот почему.
Фото: Boeing/YouTube
Простая логика говорит, что если с корабля может летать пилотируемый самолет, то может и беспилотный. Что нужно предусмотреть для того, чтобы массово применять беспилотные летательные аппараты (БПЛА) с кораблей? В основном оборудование для связи и управления. Количество тех же постов управления необходимо иметь соразмерно планируемому числу беспилотников – и это то, что, по всей видимости, хотят сделать индийцы. И да, это то, что уже делают у себя американцы.
Много лет назад США пытались создать боевые реактивные дроны, способные работать с палуб. Примером программы, дошедшей до стадии полетов экспериментального самолета с корабля, стал проект Х-47. Стартовав в начале 2000-х, американцы уже с 2011 года стали выполнять на беспилотном реактивном малозаметном самолете полеты с разных авианосцев. Программа шла успешно, дрон взлетал с палубы и садился на нее, заправлялся в воздухе. Но после превышения программой стоимости в 813 млн долларов она была «прикрыта» – оказалась слишком дорогой.
Трудно сказать, почему американцы остановились на полпути – машина прекрасно показывала себя на испытаниях. Можно предположить, что они планировали не просто боевой беспилотник, а машину под управлением искусственного интеллекта, и на этом споткнулись.
Но задел даром не пропал. Сегодня в США создан палубный беспилотный заправщик MQ-25 «Стингрей», который, видимо, станет массовым. Формирование первой заправочной эскадрильи должно было начаться уже в октябре. Всего американцы планируют иметь 72 таких машины. С учетом того, что это уже серийная и испытанная техника, проблем быть не должно. Таким образом, прецеденты применения БПЛА с авианосцев де-факто уже есть. Но насколько велик их потенциал?
Нечеловеческий фактор
Выгоды, которые может дать гипотетический автономный беспилотный боевой самолет, очевидны. Из соревнований в наращивании военной мощи исключается очень длительная и дорогостоящая стадия – подготовка пилотов.
Подготовка летчиков ограничивает развитие ВВС намного сильнее, чем что-либо еще. Простой пример – во многих странах в состав экипажей боевых самолетов не так давно стали брать военнослужащих в очках. Очкарики появились в экипажах американских бомбардировщиков, японских вертолетов и еще много где. Выбора нет, приходится «подгребать» тех, кто ранее считался негодным для такой службы.
Беспилотники решают эту проблему. Проблема медкомиссии снимается почти полностью. Управлять дроном с удаленного пункта может даже человек с инвалидностью, а это расширяет возможности по укомплектованию авиачастей.
Это гигантский технологический прорыв для военно-воздушных сил. Но и для флотов он имеет особое значение. Несколько примеров из истории.
Во время Второй мировой американские ВМС потеряли в авариях (не в бою, в боях это отдельная тема) 3885 самолетов. Этого хватило бы на постройку примерно трех линкоров типа «Саут Дакота». Потерять три линкора по деньгам только в авариях – не шутка, да? А ведь очень часто эти аварии сопровождались и гибелью личного состава, в подготовку которого была вложена масса ресурсов.
Другой пример, более актуальный – советская Морская ракетоносная авиация, МРА. Очень дорогой род сил Морской авиации, по стоимости на длительном отрезке времени не дешевле огромного океанского флота с авианосцами.
И планируемые боевые потери при применении против этих самых авианосцев – вплоть до полка на вылет. Нет, это, конечно, не значило, что так всегда будут делать – тактика удара по американским авианосным группам предполагалась довольно изощренная. Но этот плохой вариант рассматривался, почему у ВМФ и было чуть больше ракетоносных полков, чем у американцев многоцелевых авианосцев. И опять – самолеты можно просто иметь на хранении и ими восполнять потери, но как быть с экипажами?
Еще пример – из сегодняшних дней. Как известно, у США в строю больше авианосцев, чем потенциальных авиагрупп для них – число авиаэскадрилий ВМС таково, что обеспечить все авианосцы авиацией нельзя. Где тут «узкое горлышко»? Неужели США не могут произвести нужное число самолетов? Могут. Им людей негде взять.
И вот это слабое место беспилотники «расшивают». Да, у беспилотных самолетов тоже будут потери, но не потери личного состава. Это принципиальное отличие. Оператор БПЛА сможет потерять в день пару своих самолетов и третьим добить противника перед тем, как у него закончится смена. А полностью автоматические системы вообще не потребуют операторов, их можно будет сделать столько, сколько угодно.
Второй важный момент – аварийность. Робот надежнее. Он не устает, ему не нужны перерывы в работе. И если реализовать заход на посадку и взлет в автоматическом режиме, то количество аварий станет намного меньше.
Вот почему Индия, страдающая в попытках обрести авианосный флот, еще до того, как «Вишал» превратился хотя бы в осязаемый проект, уже объявляет о планах развернуть на нем беспилотники. У них еще и нет этих беспилотников, но зато они точно знают чего хотят и понимают зачем. И тут стоит задуматься и о российском флоте.
А что там у России?
Сегодня у России явные проблемы с авианосными силами. Единственный корабль – авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» – на ремонте. И не просто на ремонте, а на ремонте, сопровождающемся удивительными происшествиями. Так, если отталкиваться от официальных документов, просочившихся в интернет, то получается, что авария дока ПД-50, в котором стоял «Кузнецов», имеет признаки диверсии.
В своем последнем интервью глава ОСК Алексей Рахманов заявил, что при дефектовке главных турбозубчатых агрегатов (ГТЗА) авианосца в самом начале его ремонта произошла ошибка и объем ремонтных работ должен был быть совсем другим. Гораздо большим. Добавим то, что эти работы с ГТЗА – это технически еще и очень сложно.
Но это – разговор о платформе, носителе. А ведь еще более важно, в каком состоянии находятся два отдельных корабельных истребительных авиаполка – 279-й и 100-й. Именно они, как известно, и должны работать с «Кузнецова». К сожалению, с их боеготовностью и укомплектованностью огромные проблемы. За тридцать лет эксплуатации «Кузнецова» в составе приписанных к нему корабельных полков никогда не было одномоментно более десятка летчиков, способных взлетать и умеющих садиться на этот корабль хотя бы днем. Про их умение воевать и вовсе лучше не говорить. Чтобы сделать корабельные полки реально боеготовыми, нужно колоссальное количество усилий, денег и времени.
И тут мы внезапно оказываемся в сравнимом положении с американцами, хоть и в разных масштабах. Подготовка полноценной корабельной авиации – дело исключительно сложное. Даже бывшая «царица морей» Британия не справляется с этой задачей.
На фоне происходящего уже можно встретить в экспертной среде вопросы: а нужен ли вообще нам «Адмирал Кузнецов»? Не легче ли, не проще ли, не дешевле ли, наконец, вообще отказаться от авианосца, а этот, многострадальный, не ремонтировать, а просто порезать? Не исключено, что эти мысли обсуждались не только на экспертном уровне, но и существенно выше.
Однако Индия, эксплуатирующая сегодня авианосец, построенный в России, и корабельные самолеты, тоже построенные в России, показывает российским ВМФ перспективный путь. Не стоит ли и нам вслед за Индией озадачиться перевооружением «Кузнецова» на перспективные беспилотники? Тем более, что Су-33 уже давно устарел и не выпускается, а МиГ-29К – явно не лучшая в своем классе машина.
Да, у нас меньше экономика, нежели чем у Индии, но зато у нас есть свои беспилотники. Россия стремительно сокращает отставание в создании БПЛА, образовавшееся за последние годы. Тот же «Охотник» – это программа с такими амбициями, которых прямо сейчас нет даже у США. Другое дело в том, насколько успешно она идет, но в любом случае задел создан огромный. Морские варианты БПЛА уже, по открытым данным, находятся на рассмотрении российских КБ, их перспективный облик уже демонстрировался на выставках.
Разумеется, перевооружение «Кузнецова» на БПЛА, разработка самих новых машин, новые системы взлета, посадки и управления, искусственный интеллект – все это большие расходы и почти неизведанная для России отрасль военных знаний. Корабельная авиация, тем более беспилотная, тем более роботизированная – сложнейшая отрасль и с технической, и с военной точки зрения. Однако если бы России удалось создать действующий корабельный беспилотный комплекс и принять его на вооружение – это решило бы целую массу проблем, стоящих сегодня перед отечественным ВМФ. Это решение вывело бы из кризиса корабельную авиацию. Позволило бы России «срезать угол», выйти на принципиально новый уровень военно-морских возможностей. И уже никто бы не посмел сомневаться, что «Кузнецов» действительно нужный и полезный корабль.
Александр Тимохин