Дома-то лучше
Семён Ильич овдовел. Конечно, сын жил в том же городе, не забывал и навещал. Но тоска по жене всё равно изъедала душу. Ведь прожили вместе почти сорок лет.
Семён Ильич держался, не показывал вида даже соседям, как тяжело ему жить одному в квартире, где всё пропитано теплотой рук его заботливой Нины...
Лишь кошка Мурка теперь ласкалась к хозяину сильнее прежнего.
-Что, Мурка, нет твоей любимой хозяйки? Вот и липнешь ко мне. А раньше и не сразу шла. Всё возле Нины сидела. Так то вот...
Семён Ильич гладил кошку по голове и чесал за ушком совсем так же, как всегда делала Нина. Потом он шёл к холодильнику и доставал оттуда кусочек сосиски или сыра, чтобы побаловать свою кошку.
Мурка ела, потом умывалась и влюблёнными глазами смотрела хозяину в лицо.
-Вот ты меня только и любишь, Мурочка. Умница моя.
Всю зиму Семён Ильич болел. Ходил по врачам, мучили боли в спине, шалило давление. Доктора сказали, что на нервной почве. Сын купил путёвку в санаторий, настоятельно требуя папе съездить полечиться и развеяться.
-Да с кем я Мурку оставлю? -пытался отговориться Семён Ильич, но сын успокоил его:
-Ничего с ней не случится. Ну, похудеет маленько, вон как раскормил. Сам я каждый день не смогу сюда ездить, а соседка покормит, заглянет на пять минут.
Семён Ильич ехал в санаторий с тяжёлым сердцем. Давно он не покидал свой дом, а главное-беспокоился за свою кошку.
В санатории он на всех процедурах рассказывал врачам и медсестрам о своей Мурке, оставшейся дома.
-Вы о себе думайте. Вам подлечиться надо, в не о кошке переживать, -улыбались врачи.
А Семён Ильич чувствовал, что его не понимают. Он то и дело звонил сыну, справляясь о Мурке. А сын отмахивался от расспросов и одним словом "нормально" заканчивал разговор о кошке.
Семён Ильич сам поражался своему беспокойству о Мурке, но не думать о ней не мог.
Наконец он позвонил своей соседке, которая кормила кошку и спросил как дела. Соседка ответила, что кошка ест немного, сидит на подоконнике и всё в порядке.
-Как ест не много? -заволновался старик. -Она обычно хорошо ела.
Он понял, что Мурка тоскует. Теперь каждый день его пребывания в санатории была не в радость. Семён Ильич то и дело вспоминал о кошке, она представлялась ему похудевшей, голодной, сидящей на подоконнике и высматривающей в прохожих знакомое лицо...
-Бедная ты девочка моя, -вслух печалился Семён Ильич, - разлучили нас. Подвело моё здоровье. А ты, бедняга, хозяйку потеряла, а теперь, небось, думаешь, что и я помер... Вот страху-то в твоём сердечке...
Семён Ильич смахнул слезу и начал собирать чемодан. Когда он объявил врачу о своём преждевременном отъезде, то все были удивлены, но видя решительность старика, не стали его отговаривать.
-Тут медицина бессильна. Что ж с Вами делать, приезжайте в другой раз, когда сможете.
Семён Ильич проделал обратный путь на автобусе и потом на электричке. Хорошо, что в своей же области был, недалеко.
Он шёл к дому и чувствовал, как радость наполняет его сердце, подойдя к своим окнам первого этажа, старик стал смотреть. Мурка действительно сидела на подоконнике. Она, увидев хозяина, встала на задние лапки и замяукала.
-Иду, иду, Мурочка моя. Вот он я. Приехал.
Открыв дверь и бросив сумку в прихожей, Семён Ильич присел к кошке. Она яростно гладилась о ноги хозяина и мурчала. А он гладил её и приговаривал:
-Ну, что ты, что ты... Исхудала -то как, одни косточки. Мало ела... Да похоже, ты и не ела вовсе. Глупая. Погоди-ка...
Старик вынул из сумки целлофановый мешочек с котлетой и подал кусочек кошке.
-Вот тебе от нашего санатория привет. Ешь.
Они так и сидели в прихожей. Кошка ела котлету, а хозяин гладил её и улыбался... Потом Семён Ильич разделся и пошёл в комнату звонить сыну.
-Дома я, сынок. Лечение очень помогло, да. Этого достаточно. Хватит. Всё в порядке. И Мурка в порядке. Слава Богу, всё живы и здоровы. Обещаю не болеть. Ну их, эти санатории. Дома-то и стены помогают, дома лучше.