Пекин заранее знал о «болонской катастрофе», потому не спешил рушить свое образование

История высшего образования в России — это череда бесконечных реформ и контрреформ. Федеральные чиновники (например, министры образования Алексей Фурсенко и Дмитрий Ливанов) хотели слепо копировать западную модель, которая по многим параметрам хуже советской.

Два самых губительных нововведения — это Единый госэкзамен и Болонский процесс. В 2009 году в вузах отказались от вступительных экзаменов: поступить на большинство специальностей можно было только по результатам ЕГЭ. Причем, вопреки критике, практика ЕГЭ только расширяется. Чиновникам так понравилось всеобщее тестирование, что с 2014 году по всей стране обязательным сделали Основной госэкзамен (ОГЭ) после девятого класса. А с 2015 года также по всей стране ввели «Всероссийские проверочные работы» (ВПР), которые дети теперь пишут уже с четвертого класса.

Ближайший аналог — это американский тест SAT. Правда, в отличие от российского ЕГЭ, он не подменяет одновременно выпускной экзамен в школе и вступительный в вузе. SAT сдают платно (то есть по желанию), и проводит его не государство, а общественная организация College Board. Поэтому и предвзятость при оценке результатов SAT минимальна, почти нет и коррупции.

Российские реформаторы, однако, взяли от американского SAT далеко не все позитивное, зато унаследовали минусы.

Точно так же и Болонскую систему в России в 2011 году внедрили, бездумно перечеркнув все то положительное, что было накоплено со времен СССР. Полноценно Болонская система в России так и не заработала. Освоить медицину или инженерию за 4 года оказалось невозможно. Были утеряны научные наработки СССР, а российские дипломы за рубежом так и подвергались дискриминации.

Теперь в России частично двухуровневую систему образования сохранят, однако значительно уменьшат роль магистратуры. Будет меньше направлений подготовки и, соответственно, меньше бюджетных мест. Поступать в магистратуру можно будет только после смежного бакалавриата. Россия откажется от абсолютно бредовой задумки авторов Болонского процесса, при которой бакалавр-переводчик мог стать, например, магистром-нефтехимиком.

Российским горе-реформаторам стоило бы давно изучить опыт Китая: Си Цзиньпин давно потребовал оградить страну от влияния западных образовательных веяний. И сохранить уникальную образовательную модель.

Гаокао — китайский аналог ЕГЭ, но лишенный всех его недостатков

Китайцы не стали слепо перенимать американский экзамен SAT, оставив свой, уникальный. Он известен как гаокао.

Обязательны 3 предмета — математика, китайский и иностранный языки. Полученные баллы суммируют с баллами, полученными по итогам академического тестирования в школе.

Вопросы вступительных экзаменов формулируются Национальным экзаменационным центром и преподавателями, отобранными из различных университетов.

Любопытно, что обязательный гаокао по иностранному языку можно сдавать и по русскому. Тестовые вопросы оцениваются в 150 баллов: гаокао включает вопросы на аудирование, понимание прочитанного и грамматику.

Однако, несмотря на то, что абитуриенты могут выбирать из множества иностранных языков (кроме русского также японский, французский, немецкий, испанский) во многих вузах принимают только тех, кто сдавал английский.

Долгое время на гаокао существовали и бонусные баллы. И ладно бы для победителей олимпиад и спартакиад. Но бонусы давали, скажем, для китайцев, переехавших из других стран, Гонконга и Макао, а также представителей этнических меньшинств. В 2022 году эту лавочку Минобразования Китая прикрыло.

Каждый университет самостоятельно определяет вступительные баллы и квоту для кандидатов от каждой провинции. Это правило пищей для дискриминации. Национальная комиссия развития и реформ, которую возглавлял Хэ Лифен (ныне второй вице-премьер Китая), добилась равных шансов для абитуриентов из разных провинций. Теперь школьнику из самой далекой провинции так же легко поступить в ведущие вузы Пекина или Шанхая, как жителю этих мегаполисов.

Марксист-реформатор Юань Гуйжэнь спас китайские вузы и сельских педагогов

В Китае сейчас более 3 тысяч вузов, в которых учится почти 45 миллионов студентов. Причем китайские университеты уверенно растут в мировых рейтингах (чего, увы, нельзя сказать про российские).

Поступать в вузы на основе сданного гаокао можно по 4 базовым направлениям: естественные науки, гуманитарные науки (включая искусство), инженерия, сельское хозяйство и медицина (включая физическое воспитание). Причем для желающих учиться на медицинских и художественных (от журналистики до каллиграфии) специальностях есть отдельные экзамены. Тоже общенациональные — чтобы свести к минимуму злоупотребления на уровне отдельных вузов.

Еще при министре образования Юане Гуйжэне началась масштабная реформа высшего образования. Гуйжень — глубоко патриотичный политик, в Пекинском университете он преподавал марксистскую философию. Естественно, к западным идеям в образовании он относился настороженно.

Реформа была сугубо китайской по сути. Увеличили прием на педагогические специальности в вузах, чтобы поток заполнить вакансии учителей в школах (особенно сельских). Это позволило улучшить подготовку абитуриентов.

Государство облегчило доступ госвузов к инвестициям. Это позволило университетам построить современные кампусы и увеличить набор на высокотехнологичные специальности.

Расширение набора в университеты привело к увеличению доли китайских студентов и популяризации высшего образования. Так что вузовская реформа марксиста Юаня стала залогом долгосрочного развития Китая.