Чума в Москве в 1939 году: как НКВД постановил эпидемию «чёрной смерти»

В холодную зиму 1939/40 года, ночные посещения "черных воронков" уже не удивляли москвичей. Эти машины с рокочущими моторами и яркими фарами вызывали у обитателей домов страх и тревогу. Они натягивали одеяло на голову и с трепетом ожидали, когда в дверь постучат. Но спустя несколько минут, когда шум удаляющейся машины стихал, они облегченно думали: "Слава Богу, сегодня не меня!"

Однако в ту ночь Михаил Россельс не испытал такого облегчения. "Черные воронки" приехали именно за ним. Пожилой врач, потерявший недавно своего сына, был охвачен горем и страхом. Но почему-то "воронок" остановился у знакомой больницы. В этот момент доктор начал приходить в себя. Узнав о причине своего задержания, он едва не сошел с ума от радости, хотя истинная причина, вероятно, не была столь радужной, как ему представлялось. Очевидцы запомнили слова, которые он сумбурно выкрикивал в телефонную трубку своей жене: "Ничего страшного!.. Это просто чума!"

Кажущаяся победа над чумой

Несколько дней назад Михаил Россельс поставил диагноз "крупозная пневмония" врачу-микробиологу Абраму Берлину из Саратова, который внезапно заболел после приезда в Москву. После своего неожиданного задержания Россельс узнал, что своим ошибочным диагнозом увеличил риск распространения страшного заболевания - легочной чумы - по Москве.

Лёгочная форма чумы вызывается тем же микробом, что и бубонная чума. Различие – в путях заражения и в течении болезни. Для заражения бубонной чумой нужен укус инфицированного насекомого. Лёгочная чума возникает, если возбудитель болезни каким-то образом попал в лёгкие. И если при эпидемиях бубонной чумы бывали выжившие (примерно 5% от заболевших), то для лёгочной чумы характерна абсолютная смертность.

Главная опасность данной болезни заключается в том, что её течение стремительно – двух, от силы трёх, дней хватает для летального исхода, если вовремя не начать лечение. Но в том-то и дело, что в первые один-два дня симптоматику лёгочной чумы очень трудно отличить от других инфекционных высокотемпературных заболеваний, сопровождающихся пневмонией.

Успехи микробиологии позволили в 1930-е гг. вывести штаммы чумной палочки, пригодные для вакцинирования. В прессе то и дело появлялись сообщения о том, что там-то и там-то, в том числе в СССР, произведено очередное успешное испытание противочумной вакцины.

Внезапная болезнь

В СССР новейшую противочумную вакцину привёз её изобретатель французский медик Жорж Жирар. Партию препарата получил Государственный институт микробиологии и эпидемиологии в Саратове. Там трое ведущих сотрудников стали добровольцами, испытав вакцину на себе. Результат оказался успешным. Среди экспериментаторов был и Абрам Львович Берлин.

Вскоре после завершения эксперимента Абрам Берлин получил вызов из Москвы на заседание коллегии Наркомздрава – как раз для доклада о результатах опыта. Врачу забронировали номер в гостинице «Националь» в самом центре Москвы. Здесь командированный старательно подготовился к заседанию, в том числе побрился у гостиничного парикмахера, после чего сделал доклад в Наркомате, пообедал в ресторане с коллегами и вернулся в номер. Здесь он почувствовал себя очень плохо, и к нему был вызван уже знакомый нам доктор Россельс, который и отправил его с ошибочным диагнозом на госпитализацию.

Берлина поместили в клинику 1-го Московского медицинского института у Петровских Ворот. Здесь дежурный врач, ассистент кафедры терапии Симон Горелик, сразу понял, что у больного – лёгочная чума. Горелик происходил из известной семьи, учился до революции в Сорбонне и, вероятно, из-за своего «буржуазного» происхождения был в 54 года всего лишь ассистентом в клинике.

Все отмечают высокий профессионализм действий Горелика по предотвращению эпидемии. Он сразу довёл до больничного начальства сведения о чуме и изолировал себя вместе с больным. По сути, оба уже были обречены, так как мер лечения этой болезни никто тогда не знал.

Жертвы и герои

Московское управление НКВД было поставлено на уши. Информацию об эпидемии довели до сведения самого Сталина. Всех, кто контактировал с Берлиным, вычисляли и на «воронках» свозили в больницу на Соколиной Горе, где помещали в карантин. Было доставлено несколько десятков человек, в том числе вся коллегия Наркомздрава! Стрелки НКВД оцепили и больницу Первого мединститута. Делали, естественно, всё, чтобы слухи о чуме не просочились в иностранную печать. В номерах «Националя» проводили дезинфекцию, но тоже скрытно, чтобы гостившие там иностранцы ничего не заподозрили.

Из жертв эпидемии известны трое – сам Берлин, Горелик и бривший Берлина парикмахер. Все остальные благополучно выжили. Эпидемия не распространилась дальше больниц.

Горелик – младший брат которого, литературный критик, публиковавшийся под псевдонимом Абрам Лежнёв, в своё время выступил с разоблачениями авторства Михаила Шолохова в «Тихом Доне», а в 1938 году был расстрелян – перед смертью написал письмо, адресованное Сталину, с просьбой помиловать его брата (о судьбе которого он ничего не знал). Письмо было сожжено вместе с трупом автора.

Двух коллег Берлина по эксперименту в Саратовском институте – Виктора Туманского и Евгению Коробкову – в 1952 году удостоили Сталинской премии.

Причины

Возникает вопрос: почему заразился Берлин? Известно, что после завершения эксперимента он проводил опыты с вакциной на животных. Специалисты считают, что он не выдержал положенного карантинного срока после этих опытов перед поездкой в Москву, считая данную бактерию безопасной. Если это действительно так, то это свидетельствует о недостаточной ответственности умершего, так как своим поведением он подверг опасности ещё очень многих людей.

И сейчас медики ещё не могут быть полностью уверены в предсказуемом поведении чумной палочки, хотя бы и выведенной для вакцинирования. Отсюда вторая версия – вакцина повела себя «неправильно». Но скорее всего, дело в том, что в тот период медики ещё не знали досконально механизма заражения лёгочной чумой. Казавшийся безопасным штамм бактерии, попав в большом количестве в лёгкие в ходе опытов с животными, повлёк за собой роковой исход. Ведь и в настоящее время не существует вакцины, предохраняющей от лёгочной формы чумы.