Российская экономика может вернуться к практике бартерных сделок, которые были распространены в 90-х. В условиях санкций это становится единственным выходом для многих сделок. Чем все это обернется в реальной жизни и не будем ли мы получать зарплату продуктами, как 30 лет назад? Ирина Мишина Страны, объявившие санкции против России, будут платить за поставки газа рублями, заявил президент Владимир Путин. Тем, кто не согласен, депутаты Госдумы предлагают бартер — энергоресурсы в обмен на продукцию для народного хозяйства. Нефть в обмен на таблетки? Минфин уже заявил, что не возражает против бартера вместо расчетов в валютах недружественных стран, рассказал в интервью «Ведомостям» министр финансов Антон Силуанов. По его словам, в правительстве видят риски притока выручки в долларах и евро и принимают меры для того, чтобы их минимизировать. Главный инструмент — переводить на рубли платежи во внешней торговле по максимально широкому контуру товаров. «Очевидно, что расчеты в евро или в долларах для нас неприемлемы. Остаются рубли или валюта, которой мы доверяем, или импорт, который для нас интересен», — заявил Силуанов. Действительно, в условиях санкций возникают тупиковые варианты. Например, хрестоматийный пример с Индией. Россия продала Индии нефти на 25 миллиардов долларов, которые там же и застряли. «Ситуация с Индией очень показательна, мы не сможем „вытянуть“ из этой страны адекватную сумму, неизбежно встанет вопрос о бартере. И С Индией в формате бартера можно рассчитаться, например, индийской фармацевтической продукцией. Но надо думать на перспективу. Если против России Индия и Китай введут санкции, надо будет обдумывать варианты „нефть в обмен на продовольствие и товары“, — считает экономист Дмитрий Потапенко. Уралмаш выжил в 90-е благодаря бартеру Все это наводит на примеры 30-и летней давности, когда в теме бартера было много комичного. Тогда, по словам очевидцев, демонетизация экономики переместила деньги из реального сектора в торговлю. Промышленникам пришлось использовать взаимозачеты и бартерные платежи — прямой обмен товаров и услуг. К примеру, Владимир Соловаров, экс-замминистра внешнеэкономических связей Свердловской области, вспоминает, как бартер помогал Уралмашзаводу выпускать экспортную технику: «В начале 90-х Уралмаш широко практиковал бартерные сделки с Китаем, Монголией и другими странами. Бартер помогал заводу возмещать затраты на производство экспортной продукции. Помню случай, когда на всю сумму контракта, заключенного в юанях, в Китае нашли вариант закупки шуб из собачьего меха. Сделка была выгодной. Оставалось решить, как эти шубы привезти. Зная о запланированном визите делегации Свердловской области в Китай, мы договорились с организаторами визита, что нам доставят этот груз в Екатеринбург за разумные деньги. Поскольку складов для товаров народного потребления в „Уралмашэкспорте“ не было, мы забили этими шубами всю переговорную комнату. Запах стоял соответствующий — по специальности, как говорил Шариков. Стоило нам запустить сарафанное радио, как набежали мелкие оптовики и все до одной коробки с шубами разобрали, заплатив наличными в кассу. Затем случился монгольский бартер. Ситуация была примерно такая же: поставить оборудование в МНР мы могли, а получить за него СКВ — нет. Возможности бартера были весьма скромными. Тогда мы привезли из Монголии образцы товаров, пригласили руководителей уральских торговых предприятий, отобрали и согласовали ассортимент и цены. Группа сотрудников «Уралмашэкспорта» вылетела в Монголию, приняла товар и тем же самолетом доставила в Екатеринбург. Через неделю этими вещами торговали все вещевые рынки и магазины города». «Правила при бартере будут устанавливать контрагенты, — считает финансовый аналитик Андрей Верников. — В случае с Индией взаиморасчеты бартером перспективны, потому что Индия — это динамично развивающийся рынок. Достаточно сказать, что именно в эту страну сейчас переведена сборка мобильных телефонов, смартфонов, там развиваются высокие технологии, оттуда можно взять все, что угодно. Например, станки с числовым программным управлением. Параллельный импорт у нас идет также через Казахстан и Узбекистан, с которыми в случае введения санкций тоже есть, чем рассчитаться. Например, Казахстан — это поставщик редкоземельных металлов, а Узбекистан — крупнейший поставщик хлопка». Как сообщил министр финансов Антон Силуанов, в правительстве сейчас прорабатывали возможность бартера с несколькими странами, материалы направили в Российский союз промышленников и предпринимателей. В свою очередь в РСПП нам сообщили, что несколько крупных компаний в целом готовы к такому формату торговли, однако, нужны пояснения — каким именно способом корректно будет проводить подобные сделки. Возможно ли введение бартера на внутреннем рынке? У многих, переживших 90-е, на памяти «шоковая терапия» Гайдара и либерализация цен, при которых на уличных развалах не только торговали, но и меняли товары. А на некоторых предприятиях часть зарплаты выдавали продуктами. Так, в редакции информации телекомпании «Останкино» в середине 90-х зарплату однажды выдали водкой. Вернутся ли эти времена? «Сомневаюсь. Во-первых, возникнет множественность цен, с которыми государство вряд ли согласится. К тому же бартер нарушит структуру внутреннего рынка. И все это будет означать, что роль государства будет минимизирована, на что чиновники едва ли согласятся. Если бизнес будет рассчитываться своими внутренними платежными средствами, бюджет по сути перестанет существовать. И зачем в этом случае государственные чиновники? Платить пенсии? Но мы сами себе их по сути платим. Медицина? Но мы тоже сами себе платим из ОМС. Бартер минимизирует роль государства еще больше», — считает экономист Дмитрий Потапенко. «Пока на внутреннем рынке нет серьезных предпосылок для введения бартерных расчетов, неплатежей нет, и государство вряд ли на это согласится внутри станы», -считает финансовый аналитик Андрей Верников. Стоит все же напомнить, что действующие законы не запрещают операции по обмену товаром в России. Они могут проводиться при условии обмена равноценными по стоимости товарами. В случае возникновения разницы в цене одна из сторон должна ее компенсировать. Контроль осуществляет Федеральная таможенная служба.
