Вопросы о поиске себя и принятии своей внешности

Случай Маргариты

В кабинет зашла женщина без ребенка. Говорит честно:

— Я записалась к вам со своей собственной проблемой. Но вы же семейный психолог, а моя проблема влияет на мою семью, опосредованно, но очень сильно.

— Я вас слушаю, — нейтрально ответила я. 

Женщина выглядела успешной и ухоженной. У нее была современно-стандартная внешность со следами недешевых пластических операций. «Не знаю, есть ли у нее свой коуч, — подумала я. — Но свой косметолог, парикмахер, визажист и хирург имеются наверняка. Может быть, ее проблема — отношения с мужчинами? Что-нибудь такое в стиле материалов из журнала Psychologies…» Имя у женщины подходящее к ее внешности — Маргарита, но она говорит, что с детства привыкла, чтобы ее звали Ритой, почти все так и зовут, и если мне не трудно… Мне не трудно:

— Рита, так с чем вы ко мне пришли?

— У вас более или менее недавно был материал про старших подростков, которых родители сначала пристраивали в институты, потому что дети не знали, кем им быть, потом их оттуда выгоняли, и семьи их к вам приводили, и все они не знали, что делать дальше. И, что гораздо хуже, они не знали, кто они такие. Я прочитала и как-то сразу поняла, что это про меня.

Я удивилась и уточнила: 

— Вашего сына выгнали из института?

— Нет-нет-нет! — женщина замотала головой. — Это я, я сама! Я, оказывается, совершенно не знаю, кто я такая!

— Но как же это может быть? — спросила я. — Ведь вам же не 18 и не 20 лет. Вы явно получили какое-то образование, скорее всего, где-то работали и работаете. Да даже ваша внешность и стиль говорят о том, что вы много над ними трудились.

— Да, да! Именно так! — теперь Рита энергично и согласно закивала. — Все это я делала и делаю сейчас, но получается, что я все равно не знаю, кто я.

— Расскажите подробней… — сдалась я.

— Мои родители никогда не заставляли меня делать уроки, — неожиданно вспомнила Рита. — Им, кажется, было вообще все равно, как я учусь. Только не подумайте, что наша семья была какая-нибудь неблагополучная — вовсе нет, нормальная совершенно, рабочая, трудолюбивая семья: мама, папа, бабушка, тетя, два кота и четыре канарейки. Я потом, уже в старших классах, как-то у них спросила: «Почему вы никогда меня не мотивировали хорошо в школе учиться?» Они очень удивились, честно подумали и ответили: «А зачем? Ты же и так училась, ну, как могла… А к чему же нам-то ребенка расстраивать?» Училась я в начальной и средней школе плохо, тройки — почти по всем основным предметам, хотя школа была самая простая. Одноклассники меня в общем-то не дразнили, а учителя — не особенно ругали. Просто было такое общее мнение, с которым я сама (вот ужас-то! — думаю я сейчас) была практически согласна: «Ритка — не то чтоб уж совсем тупая, но туповата». В еде меня тоже никто никогда не ограничивал. Наоборот, я помню, что о моем хорошем аппетите родные всегда говорили с гордостью и умилением. Дома практически всегда либо лепили пельмени, либо — пекли пироги с разными начинками. Наваристых супов обычно в холодильнике было два — на выбор. Про любую беду или неудачу говорили: ну что ж, пойдем тогда чайку с пирожками выпьем. Или прямо: надо это дело заесть. Мама и бабушка очень любили принимать гостей — и обязательно угостить их так, чтоб они из-за стола встать не могли. Опять же я не помню какой-то прямой травли из-за своего лишнего веса. Однажды меня не взяли в бесплатный кружок народных танцев, вполне дипломатично сказав: девочка, ты сначала похудей, а то танцы — это ж такая нагрузка на сердце, тебе оно просто вредно будет. Девчонки могли сказать про какую-нибудь одежду типа лосин: «это тебе не пойдет» или «это на тебя не налезет». А так опять же практически нейтральное общее мнение: Ритка у нас — толстая. 

— Вы тогда, в начальной школе, от этого «общего мнения» переживали, расстраивались?

— Вот, пыталась вспомнить не раз — и не помню. Все мои родные, откровенно говоря, были толстыми и не семи пядей во лбу, и совершенно по этому поводу не беспокоились. В ходу были поговорки: «Хорошего человека должно быть много», «Пока толстый сохнет, худой сдохнет» и прочее такое. Среди одноклассников у меня всегда были подружки и приятели, я, как и мои родные, тогда была общительна, любила приглашать к себе в гости и угощать, никакого отчуждения или одиночества никогда не чувствовала. Могла даже принести мешок пирожков в школу и угостить не только подружек, но и учительницу: берите, берите больше, Марья Петровна, это с брусникой, а это вот с печенкой и луком, на большой перемене с Ольгой Васильевной чайку попьете.

Телевизор (точнее, три телевизора в разных комнатах и на кухне) у нас был включен примерно всегда. В компьютер папа и тетя после работы играли и меня к тому приобщали активно, опять же друзья любили ко мне прийти и поиграть (им дома запрещали). Телефоны новые мне дарили на день рождения регулярно (бабушка и ее сестра «донашивали» предыдущие), и никогда, сколько себя помню, взрослые их использование не ограничивали. И вот именно там-то, в телевизоре и интернете, я впервые и увидела, и осознала, что бывает другая жизнь и другие люди. Первое, что я сумела про них понять: они, эти люди, по-другому выглядят. Они стройные, у них нет прыщей, они красиво одеваются и красиво красятся. Потом я в своем осознании пошла, можно сказать, вглубь — поняла, что эти люди едят здоровую пищу, поддерживают свою физическую форму регулярными физическими упражнениями, носят вещи только из качественных материалов и, кажется, как-то иначе, чем моя семья, проводят досуг. Про последнее у меня были некоторые сомнения: я думала, что возможно, эти люди ходят в театры и в музеи, читают книги — это было как-то неочевидно. Но практически наверняка уделяют много времени уходу за собой, следят за модой, посещают разные клубы, где общались между собой.

Я посоветовалась с подружками, которые в моем кругу считались умными. Они сказали: для того чтобы так жить, нужно очень много денег. Тебе, нам не светит.

Я плотно задумалась про деньги в нашей семье и поняла, что мы никакие не бедные. В нашей семье все работают и вовсе не плохо зарабатывают, у нас две машины и большая дача с огромным земельным участком в Псковской области. И еще есть участок (до него «руки не доходят») и квартира покойной тети Зины, которую сдают. Нет, дело тут кажется не в деньгах! — подумала я. Во всяком случае не только в них.

И вот именно тогда, по всей видимости, у толстой и глупой Ритки появилась цель изменить свою жизнь. Начала я с самого простого и очевидного — стала лучше учиться и похудела. У меня все довольно быстро получилось, потому что никаких заболеваний или противопоказаний не было, я просто много ела, мало двигалась, много сидела за телевизором и телефоном и мечтала на уроках о чем-то неопределенном, и тогда, когда пыталась делать домашние задания. Потом, в результате, в основном списывала их из сборников «Готовые домашние задания».

За полтора года, к концу девятого класса я похудела на 17 кг и стала учиться без троек. Учителя приводили меня в пример (большинство моих одноклассников в это время, наоборот, теряли интерес к учебе). Мои родные качали головами и даже пытались отвести к врачу — обследоваться на предмет тяжелого заболевания.

Все думали, что после девятого класса я поступлю в колледж, но я решила идти в старшую школу, а затем в университет.

«Это может и неплохо, — сказал отец. — Но кем ты хочешь стать? Неужели врачом или инженером?!»

Я не чувствовала в себе призвания ни к тому, ни к другому (ни к чему-либо иному) и неопределенно сказала, что, дескать, там посмотрим…

Характер у меня за это время тоже сильно изменился. Я была постоянно голодной (особенно хотелось сладкого) и, может быть, поэтому злой и циничной. Прежние подружки от меня как-то отошли, одна из них сказала: Ритка, ты, конечно, офигенно теперь выглядишь и все такое, но я тебя, знаешь, побаиваюсь, потому что ты уже как будто и не ты. Я спросила: а кто же я теперь? А она ответила, не скрывая обиды и даже разочарования: ну это уж ты сама разбирайся! Я тогда решила, что она просто мне завидует.

Никакого призвания и к одиннадцатому классу у меня так не появилось. Книг я не читала, музеев не посещала (в конце концов решила, что это необязательно). Ходила на фитнес. Прошла несколько курсов по уходу за внешностью. Сформировала стиль в одежде (для новой фигуры это оказалось легко — на мне почти все сидело так же идеально, как на моделях и манекенах). Выглядела в зеркале просто уже очень хорошо. В старшей школе и в институте было много ухажеров. Получила специальность — арбитражный управляющий, но работаю я сейчас в основном проект-менеджером. Муж — второй, у него крупная фирма. Никакой особой любви, но — нормальные партнерские отношения, и его и меня вроде все устраивает. Он говорит, что мое наличие украшает его жизнь и делает ее более удобной. В принципе я могу под этим подписаться. От первого брака у меня есть дочь Лаура. Сейчас ей тринадцать.

— Рита, но что же не так? Когда-то подростком вы поставили себе цель изменить свою жизнь — и достигли ее. Отнюдь не каждый может похвастаться таким видимым и однозначным результатом.

— Да, но, понимаете, я по-прежнему все время хочу есть! — Рита внезапно запустила пальцы с хищным маникюром в хорошо уложенные волосы. — Я как будто все еще хочу заесть какую-то неопределенную беду — мне часто снятся бабушкины наполеоны и пироги с рыбой и черемшой. Я не могу себе этого позволить… 

— Ну это да, — согласилась я. — Видимо, этот очаг возбуждения не угасает вообще. Я знаю как минимум двух профессиональных диетологов, которые сами, кажется, давно не едят сладкого, но практически все время об этом пишут… Но ведь дело того стоило?

— Что за дело? Что это вообще было за дело?! — вот в чем вопрос, — горько сказала Рита. — Я ведь, представьте, так до сих пор этого и не знаю. У дочки подружки хотят быть похожими на каких-то поп-исполнителей или блогеров, подражают им. Не поверите, но я им почти завидую: у меня-то даже такого конкретного идола никогда не было. И друзей давно нет, только коллеги, жены сотрудников мужа и светские приятельницы. Самые теплые отношения последних лет, возможно, с моей педикюршей, у нее сына в армию забрали — мы вместе плакали. Но вообще-то я холодная стерва, и все мои подчиненные и даже родные это знают. Бабушка моя, когда умирала, я проститься пришла, мы сначала думали, она меня уже не узнает, но она вдруг шепчет: где же моя Риточка-пампушечка? Нет ее? Или она там внутри сидит? Едва ли не каждый день почему-то ее слова вспоминаю…

Почему я теперь пришла? Лаура, моя дочь, все детство мною восхищалась, говорила: мамочка, ты у меня самая крутая и самая красивая. А я ей всегда честно объясняла и показывала, как это делается и чем надо поступаться. И в гимназии она у меня учится, и репетиторы, и плавание, и тренер по теннису, и английский, и курсы личного имиджа для подростков я ей уже присмотрела. И вот тут она недавно жила несколько дней у моих родных на каникулах. Вернулась — щеки округлились, глаза мечтательные, с поволокой, телефон из рук не выпускает — и вдруг спрашивает меня:

— Мама, а можно я буду толстой?

Это было так неожиданно, что я не удержалась и рассмеялась в голос. Рита взглянула удивленно.

— Тот же возраст, что и у вас когда-то, — пояснила я. — Желание вырваться из стереотипа, изменить себя, свою жизнь.

— Да, действительно, я не подумала — практически тот же, — задумчиво протянула Рита. — Но ведь она еще и объяснила: разреши мне, мама, мне так будет теплее… И я вдруг поняла, что все эти годы мне не только голодно, но и холодно жить… Лауре я, конечно, все разрешу, но вот что мне делать с собой?

Уважаемые читатели, давайте проведем небольшой мозговой штурм и попробуем накидать идей и советов на следующие темы:

1. Была ли изначально какая-то цель у преображения Риты? Если да, то в чем она состояла?
2. Преображение безусловно состоялось и было в общем-то социально одобрено на всех уровнях. Почему же Рите «холодно все эти годы»?
3. Чего на самом деле теперь хочет всегда восхищавшаяся матерью Лаура?
4. Что делать Рите? Вернуться назад? Идти вперед? Но — куда?
5. Как вы относитесь к тем очевидным социальным ролям и стереотипам, которые транслирует вступающим в жизнь Ритам современная массовая культура? Вечное ли это явление или сейчас, в последние десятилетия у нас появилось в этой области что-то особенное?

Спасибо всем, кто найдет возможность поделиться своим мнением. Я их, разумеется, опубликую в нашей традиционной рубрике «Люди пишут письма». Свои соображения и советы Рите присылайте по адресу: Katgift12@gmail.com.