Как Крупская хотела запретить Льва Толстого и преподавание русского

26 февраля исполнилось 155 лет от рождения Н.К. Крупской, а 27 февраля будет 85 лет от дня ее смерти. Она сыграла достаточно большую роль в революции, в истории СССР, и ее политический образ по-прежнему актуален. В последние годы левые силы еще больше увеличили пропаганду ее деятельности, стараясь увеличить свои рейтинги и привлекательность коммунистического проекта. Поэтому разговор о ней – это не столько разговор о прошлом, сколько разговор о будущем, это разговор о пути России, которую некоторые настойчиво тащат в СССР-2. Крупская в глазах немалого количества людей стала одним из символов СССР, причем прославляющие ее лица, отдавая должное доминирующим в СМИ патриотическим тенденциям, нередко именуют ее даже великой просветительницей и патриоткой. В этом плане характерен, например, Круглый стол под эгидой КПРФ, проведенный в Госдуме к ее 150-летию, который назывался: "Крупская – революционер, государственник, педагог".

В ее революционности сомневаться действительно не приходится, а вот что касается ее дел на поле русской государственности и педагогики, то приведу мнение такого видного соратника Ленина и Сталина, как Максим Горький, который давал весьма интересные комментарии о роли Крупской в становлении советской системы образования. 

Лично для меня, человека, который ВСЕМ ЛУЧШИМ СВОИМ ОБЯЗАН КНИГАМ и который любит их едва ли не больше, чем людей, для меня – это хуже всего, что я испытал в жизни, и позорнее всего, испытанного когда-либо Россией. Несколько дней я прожил в состоянии человека, готового верить тем, кто утверждает, что мы возвращаемся к мрачнейшим годам средневековья. У меня возникло желание отказаться от русского подданства, заявив Москве, что я не могу быть гражданином страны, где законодательствуют сумасшедшие бабы"

Замечу, что если сочинения Льва Толстого – этого "Зеркала русской революции" –Крупской запретить все же не удалось, то большая часть книг из составленного ею списка была запрещена всю историю СССР, в том числе – Евангелие, являющееся не только религиозной книгой, но и основой русской и мировой культуры. Деятельность "сумасшедшей бабы", как ее называл большевицкий писатель Горький, привела, например, к тому, что нередко советские искусствоведы, приезжавшие в заграничные музеи, могли не понимать смысла картин Богородицы с маленьким Иисусом на руках. Они не ведали практически ничего о христианских сюжетах в искусстве, хотя аллюзии на них пронизывали культуру. 

Современная публика обычно улыбается при таких словах, но Корнею Чуковскому было тогда вовсе не до смеха, поскольку статья вдовы самого Ленина в "Правде" вызвала цепную реакцию травли против него. В результате Чуковский вынужденно опубликовал в "Литературной газете" покаянное письмо, в котором со слезами обещал партийным критикам, что отречется от ужасного "Крокодила", и скоро напишет для них идеологически сознательную сказку "Детская колхозия". Но на самом деле литератор тогда настолько испугался, что при жизни суровой вдовы вождя мирового пролетариата он вообще перестал писать детские стихи, перейдя от крамольного описания всяких "крокодилов" и "цокотух" к более спокойной деятельности переводчика заграничных текстов.

За свою заметку против Чуковского, и за многие другие конгениальные статьи в столь же идейном стиле, Крупская была воспета газетами, яко крупное светило советской науки, особенно – педагогической. Ее удостоили звания доктора педагогических наук и даже сделали почетным членом Академии наук СССР (в 1931 г.)

Конечно, в левых кругах принято думать, что книгопечатание в России до революции чуть ли не отсутствовало, поэтому и запреты Крупской имели мало значения. На самом же деле в одном только 1915 г. в России, несмотря на мировую войну, напечатали 107 млн. экз. книг (!), и это при населении в 170 млн человек! После "народного освобождения" многие из них ждала незавидная участь. 

Впрочем, к тому времени ее влияние упало, и к ее мнению не прислушались, хотя позже автономию республик еще больше усилили, в 1945 г. сделав УССР и БССР членами-учредителями ООН с собственными МИД, что приблизило распад СССР. Будь Крупская жива, она, безусловно аплодировала бы таким шагам…

После смерти Ленина к мнению его вдовы Политбюро вообще частенько не прислушивались, что ей сильно не нравилось, поскольку она всегда старалась играть значительную политическую роль в стране, а не только запрещать неугодные книги и ковать угодную ей систему образования. К тому же она много лет провела в тех же европейских краях, где и сейчас любит тусоваться (анти)российская оппозиция, и Британия ей, очевидно, особенно полюбилась. Крупской одно время стало настолько дискомфортно жить в Москве, что она в 1926 г. даже открыто заявила о своем желании выехать на ПМЖ в Лондон.

О столь удивительном желании революционерки уехать из построенного ее мужем "коммунистического рая" в монархическое капиталистическое государство стало известно в Великобритании, и вопрос о предоставлении ей подданства был там даже поднят в Палате общин. Сталин тогда написал сердитую записку в Политбюро, требуя отречения потенциальной эмигрантки от ее слов:

"Я считал бы целесообразным, чтобы т. Крупская дала соответствующее заявление в печать, в противном случае ее молчание будет истолковано как подтверждение слухов о т. наз. просьбе т. Крупской о въезде в Англию".

Но вдова Ленина в данном случае проявила хитрость и волю, отказавшись давать публичное опровержение своему желанию выехать и наличию у нее конфликта со Сталиным. Об этом конфликте, кстати, знали многие, и она еще в 1922 г. писала Каменеву: "Сталин позволил себе вчера по отношению ко мне грубейшую выходку(… )прошу оградить меня от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз...". 

Но если бы Крупская заявила, что со Сталиным у нее мир, и она не хочет бежать в Англию, то с ней мог легко произойти какой-нибудь "несчастный случай". Сталину приписывают слова, обращенные к Крупской, что если она не уймется в своих амбициях, то партия найдет Ленину другую вдову. Неизвестно, насколько это близко к истине, но этот исторический анекдот вполне точно отражает тогдашнюю опасную ситуацию. Поэтому Крупская оставила конфликт со Сталиным, оставила и свое желание эмиграции в, так сказать, открытом состоянии, не опровергая этого всего. При такой ситуации внезапную смерть Крупской весь мир сразу приписал бы Сталину, и это нанесло бы ему определенный политический ущерб. Поэтому вождь до конца не трогал вдову своего предшественника. Правда, все время при этом он ставил ей палки в колеса и вредил.

Неизвестно почему, и была ли в этом воля вождя, но когда 24 февраля 1939 года Крупская серьезно заболела, то скорая помощь из Лечсанупра Кремля ехала к ней аж три с половиной часа, хотя даже при нынешних пробках это можно было сделать очень быстро…

А потом спасать больную стало уже поздно, и она умерла вскоре после госпитализации. И если допустить, что это был случай некоего простого разгильдяйства, то и он тоже вполне характеризует систему, созданную революцией, при которой никто не спешит спасать даже здоровье одной из верховных сановниц режима – а что ж тогда сказать о простых людях …

Поэтому образ Крупской можно оценивать по-разному, в зависимости от взглядов спорщиков. Понятно, что неокоммунистам она нравится за свою революционность, и это закономерно. Она действительно была ярой революционеркой, готовой перевернуть все устои России. Но вот когда леваки, пытаясь подстроится под нынешние патриотические тренды, начинают навязывать обществу мысль о том, что Крупская была еще и великим педагогом, просветителем и русским патриотом, то получается полный абсурд. Таким заявлениям неприятно удивилась бы и сама вдова Ленина, которая яростно боролась против всех традиционных ценностей России, от русского языка, до веры.