Воровайки

Мартовские хляби – вечные, бесконечные. Мокрое серое небо висит мешком, в маслянистых лужах отражается. А вместо дороги милость божия: где захочет всеблагой, там и смилуется – то ли вынырнешь из лужи, то ли брюхом на камень оденешься.
Умотало Лизу так, что не вышепчешь – онемелыми пальцами еле открыла дверцу, да вывалилась в глинистое месиво. По-рыбьи захлопала ртом, хватая сладкий воздух. А вокруг – ржавые железяки, стройматериал кучами навален, и вороны черные по небу кружат, злодейски каркают.
- Эй, ты, погоди чуток… Мы за гофролистами приехали. Где тут у вас старший?
- Не понимай. Моя твоя не понимай…

Лиза прошла вдоль покосившихся складских построек, зябко кутаясь в синтепоновую курточку. С каждым шагом в ступни впивались мелкие иголочки, неприятно, но надо оклематься, а не то на обратном пути точно вывернет. Гофролисты лежали тут же, покорно принимая все, что пошлет погода. Ничего не поделаешь – склад наружного хранения.

Пахло дымом, мокрой землей и ржавчиной, если ржавчина вообще чем-нибудь пахнет. Местами вдоль жирных луж были прокинуты полусгнившие досточки, по которым вроде как можно было ходить. Но фокус заключался в том, что, стоило ступить на досточку, как она неслышно уходила под воду и терялась там на неизвестной глубине. Лиза уже один раз шагнула, и теперь ее правый ботинок противно похлюпывал.
- Девушка, вы ко мне? - Из каптерки вышел высокий мужик в кирзачах и бесстрашно врезался в огромную лужу.
- Наверное. Я за бэушными гофролистами.
- Ну пошли.

Лиза отсчитала пятнадцать гофролистов, выбирала придирчиво, чтобы целые были – как-никак будки крыть. Мужик стоял рядом, злился, катал желваками под щетиной, но даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Ладно, чай не барыня – Лиза схватилась за очередной лист, и тут на нее выкатился пыльный клубок, раззявил неожиданно розовую пасть:
- МЯУ!
- Мать твою… - Лиза присела на корточки – у клубка были глаза-бусины и тощий отросточек навроде хвоста, который тут же встал пистолетом. – Что ты тут делаешь, животное?
- Это моя. – Мужик презрительно поморщился, - кошка дома окотилась, всех пристроили, одна осталась. Жена сказала, унеси куда-нибудь, ну я и унес. Теперь тут живет.
Кошонка была измазана мазутом, вываляна в опилках и паутине, и больше напоминала не домашнее животное, а комок строительного мусора.

- Слушайте, ну это же капец! Нельзя ее содержать в таких условиях. Давайте, я ее заберу, отмою, пристрою… Она ж маленькая совсем. – Сняв с руки перчатку, Лиза пыталась хоть как-то обтереть мелочь, а та, неправильно истолковав ее поведение, вертелась и отчаянно мурчала.
Мужик набычился и посмотрел с ненавистью:
- Вас спрашивают? Нашлась тут сердобольная. Мой котенок, что хочу, то и делаю. – Он наподдал сапогом, и котенок улетел обратно в гофролисты.
Лиза медленно выпрямилась, комкая перчатку. Матерные слова толкались в глотке, и она не могла решить, с какого начать. Но начальник склада не стал дожидаться, он развернулся и трусливо ушлепал по лужам обратно в свою каптерку.

Говнистый оказался мужик, шепнул своим равшанам, и те начисто отказались грузить гофролисты в «Газель». Хоть бери и сама закидывай. Лиза топталась на месте, не зная, что предпринять, а работнички стояли у входа, скрестив руки, и похохатывали, что-то щебеча по-своему.
- Слушай, будь другом, помоги погрузить. Ну вообще беда.
Задремавший водитель поднял на лоб кепку и огляделся по сторонам:
- Да не вопрос. Что грузить?
Равшаны разочарованно разбрелись.

- Все, что ли?
- Ну да, все…
- Мало. – Водитель не спеша закурил, разглядывая окрестности. – Смотри, а вон там новые листы лежат, они получше будут.
- И подороже… - эхом отозвалась Лиза. – Я их на будки для собачьей передержки купила, там не бог весть какие цари, им и бэушные сгодятся, лишь бы дождиком не мочило.
- Собачки это хорошо. Это правильно… - задумчиво процедил водитель, не выпуская сигарету изо рта. Серые глаза его внимательно осматривали территорию. – А ну встань сюда, прикрой окошко силуэтом.
Он снова надел перчатки, прошел до склада прогулочным шагом и вынес совершенно новый гофролист. Лиза аж присела.
- Ты чё???
- Дураков и хамье учить надо. И собачкам хорошо опять же… - он невозмутимо закинул лист в кузов поверх бэушных. И двинулся за следующим.

Сердце у Лизы заколотилось, кровь плеснулась в голову – и страшно и весело было смотреть, как водила уложил уже с пяток листов. Никто даже не пошевелился, будто так и надо. И тут ее осенило – воровать так воровать! Она оглянулась, и быстро двинулась по шаткой досточке – руки в карманы,  голова наверх, на птичек смотрит, и только губы чуть слышно шепчут: кыс-кыс-кыс… Доска под ногой дрогнула, и ледяная вода хлынула в ботинок: бл…ть! Но Лиза и не подумала останавливаться.
Глубже и глубже, скоро и голова скроется. Но тут за досками что-то замелькало. Лиза воровато оглянулась – чумазый рабочий неторопливо шел через двор, но голова его была опущена, по сторонам он не смотрел.

- Кыс! – левая рука расстегнула молнию, а правая протянулась вперед, схватила комок и одним движением всунула его за пазуху. Вжик! Молния закрылась, и Лиза засеменила к «Газели».
- Хватит! Хватит! Ты чё… Завязывай… Поехали уже.
Водитель закрыл кузов и повернул ключ зажигания. Лиза повернулась, и налетела на начальника склада, который наконец-то заметил подозрительную активность.
- Вы чего тут топчетесь?
- Мы не топчемся, а грузимся. Уже погрузились. До свидания.
Надо было протиснуться мимо него к двери, но машина грязная, а куртка белая. И мужик не двигался, только дико таращился на Лизину левую грудь, которая сначала дернулась, а потом медленно поползла направо. Лиза сама одурело проводила ее взглядом, и яростно ломанулась в кабину, обтерев грязный кузов.

- Трогай!!! – заорала как ненормальная. Глаза у нее были безумные, грудь свободно перемещалась в пространстве, и водитель заподозрил неладное.
- Что сперла?
Лиза ответила одними губами, приоткрыв молнию:
- Котенка…
Водитель запрокинул голову и заржал во весь голос, резко ударив по газам. Машина рванула, брызги полетели во все стороны, облив начальника с ног до головы. Адским колоколом грохотнули в кузове краденые гофролисты, и стая жирных черных ворон взмыла вверх, траурно крича. Мартовское небо плакало, «Газель» бросало на ухабах, а Лиза с водителем ржали и никак не могли остановиться.

© Copyright: Жозе Дале