«Министр культуры Исландии отказался оплатить мне поездку в Москву»

Символ исландского кинематографа в течение многих лет, номинант «Оскара», основатель главного кинофестиваля в Исландии Фридрик Тоур Фридрикссон для синефилов всего мира обладает серьезным авторитетом. Частый гость в России, в этот раз он приехал возглавить жюри Московского международного кинофестиваля. «Известия» поговорили с ним о связанных с этим рисках, а также о моде на однотипные скандинавские сериалы, об исландских кинотеатрах и их зрителях и, конечно, о впечатлениях от очередного приезда в Москву.

«У нас раньше с музыкой было не очень»

— У меня лично ощущение, что стать председателем жюри ММКФ в современных условиях для представителя западной киноиндустрии не просто смело, а даже рискованно. Как думаете, есть тут риск?

— Я пока не знаю. Но думаю, да. Пока мне еще ниоткуда не прилетело. За исключением того, что министр культуры Исландии отказался оплатить мне транспортные расходы на поездку сюда. Может, еще что-то будет. Надо просто подождать и посмотреть, как оно будет (усмехается).

— Насколько тут вообще серьезно обстоят дела? Например, в Рейкьявике проходит международный кинофестиваль, основателем которого вы являетесь. Там показывают российское кино?

— Да, вполне могут взять российское кино. Потому что этот фестиваль имеет очень мало отношения к бизнесу, там больше интересуются искусством.

— Как думаете, много времени понадобится, чтобы воссоединить исландскую и российскую культуру после всего, что сейчас происходит?

— Пожалуй, да. С другой стороны, наша культура построена на литературе, ваша — на литературе и музыке. У нас раньше с музыкой было не очень, но сейчас у нас есть своя музыка.

Пока это большей частью молодые композиторы, но однажды у нас будет такая же мощная музыкальная культура, как у вас. Тогда и поговорим (смеется).

— Последний раз мы с вами общались лет 20 назад в Сибири — вы приезжали на МКФ «Дух огня» в Ханты-Мансийске. Там вы рассказывали, что плотно работаете с Ларсом фон Триером и спродюсировали вместе порядка 20 картин. Как у вас сейчас проходит сотрудничество?

— Как-то не очень. После того, как я снялся у Ларса в фильме «Самый главный босс», мы вообще больше ни разу не виделись. Получается, примерно с 2006 года. Соответственно, больше и не работали вместе с тех пор ни над чем.

— И вы даже не пытались ни разу связаться с ним? Просто поболтать?

— Да, да, понимаю. У него на студии есть один монтажер, мой друг Андерс Рефн. Монтировал «Рассекая волны», кстати. Ему пару недель назад исполнилось 80 лет. Я очень хотел поехать и поздравить его лично, но не смог из-за работы. На вечеринке мы с Ларсом наверняка бы увиделись. И с его продюсером Петером Ольбеком Йенсеном. Жалко, не получилось у меня.

«Netflix многое сделал для исландских режиссеров»

— Вы начинали как документалист и в последние годы опять перешли к неигровому кино. С чем это связано?

— Да, есть такое. Всё просто. В 2006 году у меня вышел фильм «Солнечный зайчик» — о мальчике-аутисте. Работа над ним отняла пять лет моей жизни. Но у меня есть ощущение, что этот фильм изменил очень много жизней других людей. Зрители были очень благодарны, по крайней мере. А мне очень нравится снимать кино, которое воздействует на людей. На их жизнь, понимаете? Мне сейчас это кажется более важным, чем рассказывать полностью вымышленные истории. У меня сейчас в работе есть пара проектов. Я езжу по разным странам, собираю бюджет. Например, в одном проекте уже пять стран, а у меня еще даже сценарий не закончен. Может, к Берлинскому кинорынку в следующем году завершу, устроим там презентацию. Денег на полнометражное кино никто давать не хочет.

— Сегодня, чтобы иметь резонанс, документальное кино обычно производится в партнерстве с крупными онлайн-платформами вроде Netflix. Какие у вас с ними отношения?

— Netflix многое сделал для исландских режиссеров. Так что у меня к ним претензий нет. Но всё же Netflix к нам приходит чаще не за документальными проектами, а за игровыми телесериалами. А меня они не очень интересуют.

— Как вообще работает кинопрокат в Исландии? Ударил по нему глобальный кризис киносмотрения?

— У нас всё хорошо, потому что у нас здоровая культура, здоровая аудитория. После пандемии всем снова захотелось встречаться и общаться, и кино предоставляет такую возможность. Так что я настроен очень оптимистично. Всё нормально. Сделайте достойный фильм — и исландцы придут его смотреть.

— Много кинотеатров у вас в стране?

— 52 экрана, если мне не изменяет память.

— В пересчете на душу населения получается неплохо! У нас один экран на 23 тыс. человек, у вас — один на 7 тыс. И как, полные залы?

— Большей частью да. Во время пандемии кинотеатрам пришлось нелегко. У дистрибьюторов не так много денег, чтобы платить авансы, но в итоге они сейчас существуют вполне себе неплохо. Я бы даже сказал, что это сегодня довольно легкое занятие.

— А что люди больше смотрят — Голливуд или местные фильмы?

— В основном американское кино. Как и везде — в западном мире, по крайней мере. Но мы, усилиями исландских режиссеров, построили свой кинотеатр, чтобы показывать наши фильмы. Там три экрана. Идут там большей частью документальные картины или радикальный артхаус. Кстати, довольно популярное место. И единственный кинотеатр, которому удалось работать прямо в самом центре Рейкъявика. А просто качественное исландское кино показывается на всех площадках.

— Нет проблемы утечки мозгов? Наверное, как только режиссер вроде Бальтазара Кормакура становится известным, он сразу уезжает в Голливуд и там остается?

— Да как сказать… Бальтазар попробовал там закрепиться. У него не очень получилось. Он вернулся домой. В общем, я за то, чтобы пытаться, если хочется. Просто не всегда это срабатывает.

— Вы ни разу ведь с Голливудом ничего не делали?

— Нееет, никогда и ни за что (смеется). Причина в том, что я обычно сам пишу свои истории или работаю в соавторстве. А если ты едешь в Голливуд, там тебе какие-то люди дают бесконечные сценарии, которые редко способны понравиться. Это кинематографический фастфуд.

«Рейкьявик — он, знаете, маленький»

— Вы в ваших фильмах часто иронизируете над американцами и американской культурой, иногда довольно едко. У вас сохраняется это настроение? И оно общее для исландцев?

— Да, наверное, но оно уже не такое сильное. Потому что они убрали из Исландии натовскую военную базу. И по телевизору не вещают постоянно американские каналы, как это было во времена моей юности. Тогда за исландскую культуру приходилось прямо сражаться не на жизнь, а на смерть. Теперь стало значительно проще. Остались кинотеатры, где идут американские фильмы. Но людям они нравятся. Не запрещать же народу смотреть то, что ему по душе. Надо просто принять это и жить с этим (усмехается).

— Что происходит с европейской киноиндустрией? Насколько Исландия — ее часть?

— Ситуация не очень веселая. Они хотят снимать сериалы, и всё время одинаковые какие-то. Клепают их один за другим. Особенно это касается Скандинавии. В Исландии тоже больше вкладывают в ТВ и меньше — в кино. Я с этим борюсь, потому что это ужасно. Это всё однотипные криминальные сюжеты, все соревнуются, кто больше кусков тела жертвы в кадр поставит. А потом эти куски трупов собирают на экране. Не знаю…

— Вы разве не делали сериалы?

— Сделал один. Даже нет — два. И мне не понравилось.

— Вы раньше делали фильмы с Бьорк. Не думаете, что можно еще что-то сделать вместе? Поддерживаете связь?

— О каком-то совместном проекте я не задумывался. Но мы периодически пересекаемся с ней на улице. Бьорк сейчас живет в Исландии.

— То есть вот так просто: встретились, поздоровались с Бьорк и пошли дальше?

— Да, вот так просто. У нас и другие звезды уже подросли. Лэйвэй, например, очень яркая. Это джазовая певица. У нее сейчас примерно такой статус, какой когда-то был у Бьорк. И вот ее, как и ребят из «Сигур роуз», можно встретить в самых неожиданных местах, где угодно. Они просто друзья. Рейкьявик — он, знаете, маленький. Микросообщество.

— Вы много раз бывали в России, сейчас вот приехали. Как ощущения? Чувствуете какие-то перемены в людях, например?

— Ничего особенного не заметил. Правда, я не так много общался с людьми в этот раз: всё время сижу в кино и смотрю фильмы.

Друзей старых пока ни одного не видел. Вот должен приехать Слава Росс — один из моих лучших друзей в России, — но у меня каждый день по три фильма, некогда увидеться ни с кем.

— Вы современное российское кино знаете? Следите?

— Больше работы старых мастеров — Тарковского, конечно. А из последнего — «Фауст» Александра Сокурова, который частично снят в Исландии. «Левиафана» я видел, естественно. Мне безумно понравилось. А сейчас актриса оттуда, Елена Лядова, в жюри со мной здесь на фестивале. В Исландию российское кино почти не возят. Последнее, что было, это Неделя российского кино три или четыре года назад.

— А фильмы, которые вы тут увидели, вам понравились?

— Это большая-большая тайна (смеется).