Томмазо Торквемада – знаковая личность не только для Испании, но и для всей Европы и даже Нового Света. Человеком он был незаурядным, и о нём написаны не только сотни научных трудов – от статей до полноценных монографий, но немало пьес, романов, и даже стихов. Вот, например, какие строки посвятил ему Генри Уодсворт Лонгфелло:




Отношение Лонгфелло к герою вполне понятно и однозначно. Перед впечатлительными читателями, словно живая, встаёт чёрная фигура мрачного аскета¸ превращающего согретую южным солнцем жизнерадостную Испанию в покрытую дымом инквизиционных костров унылую страну обскурантов и религиозных фанатиков.

Немного в другой ипостаси предстаёт Торквемада в драме Виктора Гюго. Этот автор пытается понять внутренние мотивы своего героя:


Тоже фанатик, но уже не узколобый садист.

Существует и третья точка зрения, согласно которой Торквемада, подобно Ришелье во Франции, боролся за единство в муках рождающейся новой страны, которую он, словно пазл, собирал из разнородных и не слишком похожих частей. А инквизиция стала лишь средством: был бы Торквемада светским герцогом, другими были бы и методы, но жестокость при этом никуда бы не делась. Ф. Тютчев писал об этом (о другом человеке и по другому поводу) в1870 году:



Красивые строки, но на самом деле «железо и кровь», увы, очень часто оказываются сильнее любви.

Традиционная оценка личности Томмазо Торквемады и его деятельности

Герой нашей статьи, Tommaso de Torquemada, родился в 1420 году и прожил, долгую даже по нынешним меркам, жизнь, умерев в возрасте 78 лет – 16 сентября 1498 года.

Мало кому из его современников удалось оставить столь значительный след в истории, но след этот оказался кровавым.

Французский писатель Альфонс Рабб в работе «Resume de l’hist oire d’Espagne» назвал Торквемаду «ужасным», его соотечественник Жан Мари Флёрио – «монстром», Манюэль де Малиани – «ненасытным палачом», Луи Виардо – «беспощадным палачом, кровавые бесчинства которого порицались даже Римом». Г. К. Честертон в книге «Святой Фома Аквинский» поставил его в один ряд с Домиником Гусманом, написав:


В общем, как писал Даниэль Клугер:


И даже его фамилия, происходящая от названия городка, в котором родился будущий Великий инквизитор (сочетание слов «torre» и «quemada» – «Пылающая башня»), кажется говорящей.

Альтернативная точка зрения

Впрочем, как это часто бывает, в объединённых королевствах деятельность Торквемады оценивалась неоднозначно, и были люди, вполне довольные им. В Испании тех лет можно заметить определенную симпатию и сочувствие и к Трибуналу инквизиции, и к Торквемаде. Многие вполне серьёзно считали, что церковь и учение Христа находятся в серьёзной опасности и нуждаются в защите. Эти апокалипсические настроения отражает приводимая ниже миниатюра XV века «Крепость веры»:


Современник событий, хронист Себастьян де Ольмедо вполне искренне называет Торквемаду «молотом еретиков, светом Испании, спасителем своей страны, честью своего ордена (доминиканцев)».

Прескотт уже в 1588 г. писал в «Commentarii rerum Aragonensium»:


Французский историк ХХ века Фернан Бродель считал, что инквизиция воплощала в себе «глубокое желание толпы».

Имелись и другие причины популярности Торквемады. Ограничение прав евреев и морисков открывало новые вакансии для испанцев-христиан. Евреи и потомки мавров, отправлявшиеся в эмиграцию, часто вынуждены были продавать своё имущество за бесценок, дом порой продавался по цене осла, виноградник – за кусок полотна, что также не могло не радовать их соседей. Кроме того, в падении влиятельных купеческих и банкирских домов потомков крещеных евреев были кровно заинтересованы их генуэзские конкуренты: они быстро освоили новый перспективный рынок сбыта товаров и финансовых услуг.

Сегодня часть историков подвергают критике «черную легенду» и об испанской инквизиции, и о Торквемаде, считая, что она была создана в пропагандистских целях в период Реформации, и преследовала цель очернить Католическую Церковь. А потом к протестантам присоединились великие французские философы эпохи Просвещения и революционные писатели. В XVIII томе знаменитой «Энциклопедии» есть такие строки:


Авторы современной «Британской энциклопедии» разделяют эту точку зрения, о Торквемаде говорится:

Жертвы Томмазо Торквемады

Жан Батист Делиль де Саль в книге «Философия природы» (1778 г.) пишет:


Антонио Лопес де Фонсека в книге «Политика, очищенная от либеральных иллюзий» (1838 г.) сообщает:


Максимилиан Шёлл в 1831 году:


Небольшое уточнение: на самом деле, «инквизиторское правление» Торквемады продолжалось 15 лет.

Фридрих Шиллер в «Истории восстания в Нидерландах против испанского правления» говорит:


Хуан Анетонио Льоренте, который сам в конце XVIII века был секретарем Трибунала инквизиции в Мадриде, а потом стал первым серьезным историком Инквизиции, приводит другие данные: при Торквемаде были сожжены заживо 8 800 человек, вместо других 6 500, осужденных заочно, сожжены их соломенные чучела, арестованы и подвергнуты пыткам 27 000 человек.

, – пишет Льоренте по этому поводу.


Многим эти цифры кажутся завышенными. Пьер Шоню, например, считал, что цифры Льоренте «нужно поделить как минимум на два».

Аббат Эльфеж Вакандар в книге «Инквизиция» (1907 г.) пишет:


Современные ученые оценивают число аутодафе при Торквемаде в 2200, примерно половина из них была «символической» – что, конечно, тоже немало.


В числе тех, кто положительно относился к деятельности испанских инквизиторов и Торкевемады оказался известный масон, католический философ и дипломат Жозеф де Местр.


В начале XIX века, выполняя в тот момент обязанности сардинского посланника в Санкт-Петербурге, в «Письмах одному русскому дворянину об инквизиции» он утверждал, что создание инквизиции в Испании явилось защитной реакцией на иудейскую и исламскую угрозу, которая, по его мнению, являлась вполне реальной.

Уже упоминавшийся нами Хуан Антонио Льоренте писал:


Между тем, Аделина Рюкуа в книге «Средневековая Испания» указывает, что


То есть человек, не соблюдающий заповеди священных книг страны, где он живет, по средневековым нормам считался преступником.

Уже цитировавшийся нами Вакандар пишет:


«Католическая энциклопедия», издаваемая Ватиканом, утверждает:


Вот мнение французского историка и антрополога Кристиана Дюверже:


Испанский историк Жан Севиллья о преследовании евреев в Испании пишет:


А вот его взгляд на «мусульманскую проблему»:


Правда, в другом месте Жан Севиллья признаёт, что


И действительно, ещё в Своде законов Альфонсо X говорилось:



И всё же, по мнению Севилльи, Торквемада в истории страны сыграл, скорее, положительную роль: в частности, он отмечает его заслуги в деле объединения Кастилии и Арагона, и избавления нового государства от чрезмерной зависимости от Ватикана.

Современный российский философ-богослов Андрей Кураев также выступает против «демонизации» инквизиторов, утверждая, что «ни один другой суд в истории не выносил так много оправдательных приговоров».

Британский историк Генри Кеймен в книге «Испанская инквизиция» (1997 г.) сообщает, что лишь в 1,9% случаев из 49 092 исследованных им дел обвиняемый был передан светским властям для исполнения смертного приговора. В остальных случаях подсудимые либо получили другое наказание (штраф, епитимья, обязательство паломничества), либо были оправданы.

В следующих статьях мы увидим, что даже относительно «мягкие» наказания, назначаемые трибуналами святой инквизиции, не стоит недооценивать. Говоря о приговорах, которые они выносили, слово «милосердие» можно смело «ставить в кавычки». Пока же вернемся к герою нашей статьи.

Conversos, marranos и tornadidos

По утверждению Фернандо дель Пульгара (секретаря и «летописца» Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского), Томмазо де Торквемада, вставший во главе Трибунала священной канцелярии инквизиции в Испании и организовавший масштабные гонения на евреев и мавров, сам был потомком крещеных евреев. Удивления это не вызывает, поскольку примерно в то же самое время в Кастилии 4 епископа были выходцами из семей conversos («обращённых»), а в Арагоне из их среды происходили 5 чиновников самого высокого ранга. Потомками кастильских conversos были, например, канцлер Луис де Сантанел, главный казначей Габриель Санчес, автор «Хроники Католических королей» Диего де Валера, камердинер Изабеллы Хуан Кабреро и упоминавшийся нами Фернандо дель Пульгара. Более того, еврейского происхождения была весьма чтимая святая Тереза Авильская (отнесенная к Учителям Церкви): известно, что её дед в 1485 году (как раз во времена Великого инквизитора Томмазо Торквемады) был обвинён в тайном соблюдении иудейских обрядов, за что на него была наложена епитимья.

А в Арагоне в то время потомками «новых христиан» были главный секретарь высшего суда Фелипе де Клементе, королевский секретарь Луис Гонсалес, главный казначей Габриэль Санчес и вице-канцлер Арагона дон Альфонсо де ла Кавальериа.

Прозвище conversos в те времена носило нейтральный характер, в отличие от других, появившихся в середине XVI века (после принятия закона о чистоте крови – limpieza de sangre): marranos («марраны») и tornadidos («торнадидос»).

Наиболее вероятно происхождение прозвища marranos от староиспанского выражения «грязные свиньи». Другие версии (от еврейского «maran atha» – «Господь наш пришел» и от арабского слова «запретный») менее вероятны, так как слово «марраны» употребляли не евреи или мусульмане, а именно чистокровные испанцы, и несло оно ярко выраженную отрицательную смысловую нагрузку.


А tornadidos – это «перевертыши».

Крещение евреев и в конце XIV века (за столетие до описываемых событий) было далеко не мирным. В Севилье в 1391 году в ходе еврейских погромов погибли около 4 тысяч человек, остальные были вынуждены креститься, их синагоги были превращены в церкви. Похожие события произошли тогда в Кордове и других испанских городах. В январе 1412 года, ещё до рождения Томмазо Торквемады, в Кастилии был принят «эдикт нетерпимости», который предписывал евреям жить лишь в особых кварталах, окруженных стенами с одними воротами. Им были запрещены ряд профессий, в том числе, врачебное и аптекарское дело, кредитные операции. Нельзя было носить оружие, именоваться «дон», держать христианскую прислугу и торговать с христианами. Более того, им было запрещено выезжать из Кастилии. Эти меры резко увеличили количество крестившихся евреев, но теперь это «обращение» часто было лицемерным. И потому в дальнейшем выпускались «Эдикты милосердия», в которых указывались признаки людей, тайно исповедовавших иудаизм. Например, такие:


Парадокс заключался в том, что, со временем, для потомков крещеных евреев, которые уже не помнили предписаний своей религии, «Эдикты милосердия» стали служить своеобразным руководством к действию – указателем того, что нужно делать (или не делать) для того, чтобы оставаться иудеем.

А тайных мусульман предлагалось выявлять, наблюдая за тем, как часто человек моет лицо, руки и ноги.

Но среди потомков conversos было немало и тех, кто превзошёл чистокровных кастильцев в религиозном рвении и фанатизме.

В следующей статье будет рассказано о личности Томмазо Торквемады и его пути к должности Великого инквизитора.