о ком-либо не по внешней оболочке нужно судить. Да,
(но опять же, жестокость
крайне жестокая
и вместе с тем
вождь женщин, мягкая!
чтобы побыстрее все
ему дровишек,
только желание подбросить
впечатления — появилось
Кейджа не произвелиь.
Даже вопли сгорающего
фильму высокую оценку
чтобы поставить
, но не настолько,
нравится такое
обстоятельств. Мне
простое стечение.
колдовство, то ли
заполнило всю комнату и придало унылый вид мебели, свече, даже игравшим детям и матери. — Нет, — обиженно сказала последняя, — я ему не потакаю. Я ждала тебя, чтобы ты присмотрела за домом, а я пойду приведу его. — Я пойду. — Нет, Тэсс. Ты знаешь — от этого толку не будет. Тэсс спорить не стала. Она знала, почему мать возражает ей. Жакет и шляпа миссис Дарбейфилд уже висели на стуле, приготовленные для этой заранее задуманной прогулки, о необходимости которой матрона сожалела меньше, чем о поводе к ней. — А «Полный предсказатель судьбы» отнеси в сарай, — продолжала она, быстро вытирая руки и одеваясь. «Полный предсказатель судьбы», старая пухлая книга, лежал подле нее на стуле; ее так часто носили в кармане, что от полей не осталось и следа и шрифт доходил до края страниц. Тэсс взяла книгу, а мать отправилась в путь. Походы в трактир в поисках беспутного супруга были одним из любимейших развлечений миссис Дарбейфилд, замученной скучной возней с детьми. Отыскать мужа у Ролливера, посидеть там подле него часок-другой и отбросить на это время мысли и заботы о детях — вот что делало ее счастливой. И тогда, словно сиянием, предзакатным блеском озарялась жизнь. Невзгоды и другие реальные события обретали метафизическую неосязаемость, переставали быть настойчивыми конкретными фактами, раздражающими тело и душу, и переходили в категорию умозрительных явлений, которые можно созерцать спокойно. Дети, когда они не находились тут же на глазах, казались скорее приятными и желанными атрибутами жизни, повседневные заботы представлялись, пожалуй, в освещении забавном и радостном. До известной степени она переживала то же ощущение, какое испытывала некогда в обществе своего супруга — в то время еще жениха, — когда, сидя с ним в том же трактире и забывая о его недостатках,