Около месяца назад глава Палестинской автономии Махмуд Аббас, выступая в Рамалле, в числе прочего заявил: «Мечеть аль-Акса – наша, храм Гроба Господня – наш, и они[евреи]не имеют права осквернять их своими грязными ногами». Утверждение, что само присутствие евреев в мечетях оскверняет их, часто звучит в последние годы в палестинской пропаганде. Отвлечемся от политической подоплеки, как и от того факта, что евреи на Храмовой горе ходят не по мечети, а по открытому пространству вокруг нее. И попробуем проследить корни и развитие самой этой идеи в исламе, а вместе с ней и трансформацию отношения последователей Магомета к «еврейскому вопросу»

Меир АНТОПОЛЬСКИЙ

Принято возводить идею о нечистоте «неверных» к стиху из Корана (9:28), который, согласно переводу И.Ю. Крачковского, говорит: «О вы, которые уверовали! Ведь многобожники – нечистота. Пусть же они не приближаются к мечети священной после этого года!»

На непредвзятый взгляд, Коран говорит здесь, во-первых, об идолопоклонниках, а не о представителях монотеистических религий, и во-вторых, о священной мечети в Медине, а не всякой мечети вообще. Так это и понималось в первые века ислама. Мы знаем, что тогда евреи и христиане свободно посещали самые разные мечети, в первые годы – даже ту самую мечеть в Медине, как свидетельствует об этом Ахмад ибн Ханбаль.

Великий еврейский законоучитель Рамбам однозначно разрешал евреям посещать мечети, из чего можно сделать вывод, что в его время – XII-XIII века – этот вопрос был актуален и такие ситуации случались. И действительно, арабский историк Ибн ал-Кифти свидетельствует, что Рамбам неоднократно не только посещал мечети, но и молился в них.

У нас есть немало свидетельств также о том, что на протяжении всего раннего мусульманского периода в Иерусалиме, вплоть до прихода крестоносцев, евреи регулярно посещали Храмовую гору. Граффити еврейских паломников тех времен найдены в проходах под мечетью аль-Акса и на Вратах Милосердия.

Караимский мудрец Салмон бен Иерухам, живший в середине X века, пишет: «Когда, по милосердию Б-га Израиля, изгнаны были ромеи и пришло царство Ишмаэля, то дозволено было евреям вернуться в Иерусалим и поселиться в нем. Отданы были евреям дворы дома Б-жьего, и многие годы они могли молиться там». Далее Салмон описывает, что употребление евреями вина, например, для освящения шаббата, заставило арабских властителей, боровшихся с алкоголем как с запрещенным исламом напитком, ограничить евреев и выделить им для молитвы только «одни из ворот». Ученые предполагают, что местом еврейской молитвы на Храмовой горе было ныне замурованное помещение, известное как ворота Уилсона.

Согласен с Салмоном рабби Авраам бар-Хия, который в начале XII века писал: «Цари исмаэлитянские обращались с евреями хорошо, не препятствовали им входить в Дом, устривать там место молитвы и учения… покуда не пришло злодейское царство Эдома (т.е. крестоносцы)».

Судя по всему, идея не впускать немусульман в мечети возникла уже после крестовых походов. Известно достоверно, что в 1266 г. мамлюкский султан Бейбарс запретил доступ евреям и христианам в Пещеру Праотцев в Хевроне, т.е. на могилу Авраама, Ицхака и Яакова. По-видимому, в том же году он запретил им и подниматься на Храмовую гору.

С тех пор на протяжении нескольких веков правившие в Стране Израиля мамлюкские, а потом османские султаны запрещали доступ немусульманам практически во все значимые мечети – и на Храмовой горе, и в Пещере Праотцев, и на могиле Давида. Об этом свидетельствовали христианские и еврейские путешественники на протяжении всех этих веков. Первый «неверный», которому за долгие века позволено открыто посетить Пещеру праотцев, был принц Уэльский. Это было уже в 1862 г. Однако вслед за его визитом в Хевроне началась эпидемия, и арабы, сочтя это за наказание свыше, чуть не взбунтовались.

Похожая ситуация сложилась и на Храмовой горе. Четыре века ни евреи, ни христиане не могли посетить ее без опасности для жизни. Есть множество свидетельств о еврейских женщинах и подростках, о монахах и христианах-мирянах, которые пытались туда попасть – вплоть до 1830-х годов, – и были пойманы на Храмовой горе, линчеваны толпой, либо принуждены принять ислам, либо сурово наказаны османским судом.

Ситуация изменилась только после Крымской войны, в конце 1850-х годов. Османские правители стали позволять всё большему числу «неверных» – дипломатам, особам королевской крови, ученым – посещать Храмовую гору. Клирики Храмовой горы и мусульманское простонародье выражали недовольство, но мнение турецких властей было решающим. Из евреев самым знаменитым был сэр Мозес Монтефиори.

Аналогичная картина была и в Стамбуле. В конце XVIII века француз, состоявший на службе у султана, писал, что ни один немусульманин не может посещать мечети. Правда, иностранным послам показывали мечети по особому указанию султана, но и они рисковали стать жертвой фанатичной толпы. Например, в 1801 г. российский посол был избит толпой в мечети Сулеймания, хотя и имел при себе фирман от султана.

Однако уже ближе к концу XIX века посещение немусульманами стамбульских мечетей стало более обычным делом, а в XX веке постепенно вошло в практику и стало нормой. В Святой Земле, находившейся под британским мандатом, Пещера Праотцев была открыта для христиан, но не для евреев, а на Храмовой горе были установлены часы для посещения немусульманами, примерно те же, что действуют и сейчас. Правда, порядок посещения при англичанах был либеральнее, чем ныне.

Сейчас подход к этому вопросу в разных мусульманских странах различный. Насколько известно, во все мечети Турции дозволен свободный вход немусульманам, понятно, не во время общественной молитвы. Так же и в Дамаске. Однако в Марокко в главные мечети «неверные» по-прежнему не допускаются. В Саудовской Аравии христиане могут (с оговорками) посещать мечети, кроме двух главных – в Мекке и Медине. Зато евреям вовсе запрещен въезд в Саудовское королевство, так что вопрос снимается.

Если подвести итоги нашего исследования, идея, что присутствие евреев и христиан оскверняет помещение мечети, – не исконная часть исламского вероучения, а предрассудок, возникший по тем или иным причинам в средние века, но, увы, сильно прижившийся в народных массах. В последнее столетие ситуация улучшилась, однако, к сожалению, многие исламские лидеры в личных целях поощряют этот предрассудок, добавляя еще один барьер к достижению взимопонимания между народами на Ближнем Востоке.