Рес, как школа жизни
Информационное агентство «Рес» для меня некий порог перелома и взросления, без которого все было по другому и я была бы другой. В конце 2007 года я пришла туда подменить подругу на время отпуска, а в итоге осталась на три, не самые простые для РЮО, года.
Весь коллектив «Рес», во главе с тогдашним председателем Министерства информации и печати (также оно называлось в те годы, да?) Ириной Гаглоевой делало практически невозможное в тех условиях. Злые языки называли «Рес» серпентарием, но сегодня это вспоминается с улыбкой. Для меня это было первое в моей жизни соприкосновение с государственной информационной политикой, и для этого, конечно, потребовался некоторый переворот в мозгах.
2008 год был, конечно, адским в плане работы: бесконечные походы ранним утром в больницу, морг. Выезды на места обстрелов. А потом и война. Адское месиво, в котором мало что можно было разобрать. Нужно было не просто выжить, но еще и умудриться как-то это все фиксировать, а по завершении активной фазы, еще и помогать российским и иностранным журналистам освещать весь этот ад.
Зато 2009 год выдался для меня лучше некуда – тогда Ирина Юрьевна затеяла новый проект по этнографии: мы ездили по высокогорным районам Южной Осетии и собирали материал у старожилов. До сих пор это самый лучший, я считаю, и совершенно напрасно заброшенный теперь «Рес»-ом, проект. А в конце года, уже благодаря, сменившему Ирину Гаглоеву на посту главы министерства, Георгию Кабисову я смогла поехать на давномечтавшиеся рейтеровские курсы написания новостей в Лондон.
2010 год запомнился мне только подготовкой книги о «Рес» к 15-летию агентства. Тоже отличная книга получилась.
Ну и в 2011 я уволилась. И знаете, уж если мы говорим о воспоминаниях, то первое ощущение собственного допуска к тому, что другим журналистам и не снилось было в 2007 году. Тогда я вместе с югоосетинской частью Смешанной контрольной комиссии (СКК) по урегулированию грузино-осетинского конфликта, поехала на их очередное заседание в Тбилиси. Когда мы возвращались стало известно, что сопредседатель от грузинской стороны заявил о согласии осетин допустить грузинских полицейских к Рукскому тоннелю. Быстро уточнив эту информацию, что конечно же, оказалось неправдой, я опубликовала ее на «Рес», откуда она уже разошлась по всем агентствам. И это было такое чуднОе ощущение причастности к истории.
А самое страшное воспоминание - это 7-8 августа 2008 года. И не только из-за начала войны. 7го августа на базе у миротворцев прошла встреча сопредседателей СКК от России, Грузии, Южной Осетии. И по ее завершении сопредседатель от РЮО Борис Чочиев прислал заявление. Это было уже за 21:00, а я в суматохе происходивших событий забыла его поставить на сайт. И вот вернувшись домой, и вспомнив, попросила своего коллегу Андрея Тадтаева вернуться на работу и опубликовать этот текст. И всю ночь на 8 августа, я тряслась от страха не только перед обстрелом, но и (в полной уверенности, что обстрел утром завершиться) перед Ириной Юрьевной, которая с утра обнаружит мою оплошность. А когда уже стало понятно, что 8го все продолжается, и к вечеру того дня стало известно, что здание Парламента, в котором располагался и «Рес», полностью разбомблен и там есть погибшие, я поняла, что отправила Андрея на смерть. Ведь из-за меня война застала его на рабочем месте. А у него семья, дети. Это ужасное ощущение. И все эти дни до 10го августа, когда он меня нашел у миротворцев, я жила, вернее – выживала, с этим. С тем, что я из-за свое безалаберности фактически убила человека. И это, да, это самое страшное воспоминание.
А самое светлое – когда я уволилась. Жизнь не стоит на месте. Мы вырастаем из организаций или организации перерастают нас. И это был такой светлый момент в моей жизни. Стало понятно, что я уже топчусь на месте, что все что мы с «Рес»-ом могли дать друг другу уже случилось, и нам пора идти вперед разными путями. Но, как же я благодарна за эту школу жизни, которая свела меня с людьми, которых я могу годами не видеть, но которые в моем сердце живут, как очень важные и очень близкие друзья.
И вот сегодня, в день 20-летия «Рес»-а, я хотела бы всем причастным пожелать мира и добра, а всем, с кем мне посчастливилось работать сказать спасибо, что это время было таким незабываем! А тем, кто сейчас работает успехов в этом нелегком деле!
А в самом-самом конце, я как напутсвие процитирую дорогую мою Ирину Юрьевну, которая для меня олицетворение настоящего «Рес»-а: «Выходной для журналиста – это нонсенс!», - сказала мне она как-то в самом начале моей работы там. И это однозначно так! И по сей день! Так, что дорогие ресовцы, работайте! Работайте так, что вся Южная Осетия вами гордилась!
Лана Парастаева,
Иа "Рес"