Эгоизм и самопознание в книге К. С. Льюиса «Пока у нас не появятся лица»
В храме Аполлона в Дельфах высечены слова: «Познай самого себя». Это простое для понимания повеление, но не простое для выполнения.
Большая часть литературы на Западе посвящена этой проблеме: как мы можем познать себя, свои истинные мотивы, свои сильные и слабые стороны, свои отношения с другими людьми? Каковы последствия, если мы этого не сделаем?
Трудности любви
Одним из произведений, в котором исследуется самообман, в частности то, как наша любовь может превратиться в неосознанный эгоизм, является роман К. С. Льюиса «Пока мы не обрели лица». В нём Льюис пересказывает историю Купидона и Психеи из греческой мифологии, используя свою переработку мифа как точку зрения, с которой можно исследовать человеческую душу, собственничество, которое может прокрасться в любовь, наши отношения с божественным и нашу склонность к самообману.
Роман «Пока у нас нет лиц» рассказывается с точки зрения Оруали, старшей сводной сестры Психеи (которую также зовут Истра). Психею забирает бог, который соответствует фигуре Купидона из мифологии.
Оруаль, Психея и их третья сестра Редиваль, растут вместе как принцессы вымышленного королевства Глом. Их отец — жестокий, эгоцентричный человек, но сёстры находят любовь и мудрость в своём греческом наставнике, известном как Лис. Поскольку мать Психеи умирает при родах, Оруаль берёт на себя задачу по воспитанию Психеи, изливая всю свою любовь и внимание на младшую сестру до навязчивой степени. Они с Лисом очень сблизились с Психеей и провели несколько блаженных, залитых солнцем дней, исследуя долины и леса близ Серой горы. Психея обладает несравненной и неземной красотой, радостью и добродетелью и любима жителями королевства, а Оруаль уродлива и носит вуаль, чтобы скрыть это.
Доброта и привлекательность Психеи так сильно влияют на окружающих, что некоторые простолюдины начинают поклоняться ей как богине. Затем на королевство Глома обрушиваются мрачные времена: голод, восстание, болезни. Психею винят в этих невзгодах, поскольку она, по словам старого жреца Унгита, узурпировала место богини Унгит. Он объясняет, что для прекращения тяжёлых времён Психея должна быть принесена в жертву Унгит и её сыну, который является либо диким чудовищем, либо богом Серой горы, либо и тем и другим. Психею привязывают к священному дереву в лесу в качестве жертвы и бросают. Зло отступает от Глома.
Оруаль подавлена приговором, вынесенным её сестре, которой она посвятила всю свою любовь и заботу. Но когда сёстры прощаются, томимые горем, перед тем как отправить Психею на дерево, мы начинаем понимать, что любовь Оруали не так чиста и бескорыстна, как она сама считает.
Психея пытается извлечь максимальную пользу из надвигающейся на неё гибели и даже задумывается о том, что боги могут быть не так жестоки, как кажется, что у них на уме какой-то лучший и глубокий замысел. Но Оруаль не может понять, как Психея может находить надежду в сложившейся ситуации, и возмущается тем, что её сводная сестра не проявляет большего отчаяния от того, что покидает её, Оруаль, навсегда.
Оруаль рассказывает:
«Я бы умерла за неё… и всё же в ночь перед её смертью я почувствовала гнев. Она говорила так уверенно и задумчиво. … Расставание между ней и мной, казалось, стоило ей так мало».
Оруаль стремится не столько утешить сестру, сколько получить доказательство её любви через демонстрацию абсолютной, никчёмной разбитости сердца. Удручённая и растерянная, она не видит этого полного отчаяния — хотя Психея плачет и проявляет чувства к Оруали.
Психея говорит о странных вещах, которых Оруаль не может понять, о душевных волнениях, которые происходят в ней, о невысказанной, безотчётной, неутолимой тоске по чему-то за пределами её дворцовой жизни, за пределами Глома, за пределами земли вообще. Она трогает душу — (имя «Психея» означает «душа») — как музыка, высокая и далёкая, зовущая, в высшей степени прекрасная, которую не могут забыть уши души.
Психея говорит Оруали:
«Когда я была счастлива, я тосковала больше всего. Это было в счастливые дни, когда мы были там, на холмах, втроём, с ветром и солнечным светом. … И потому что это было так прекрасно, я тосковал, всегда тосковал. Где-то там должно быть ещё больше. Казалось, всё говорит: „Психея, приди!“ Самым сладким во всей моей жизни было стремление достичь Горы, найти место, откуда исходит вся красота».
Психея надеется, что испытание, через которое ей предстоит пройти, приведёт её в то место, где царит совершенная красота. Но реакция Оруали полностью сосредоточена на себе. Она восклицает:
«И это было самое сладкое? О, жестокая, жестокая… Я вижу только, что ты никогда не любила меня».
Когда спустя некоторое время Оруаль узнает, что её сестра выжила после жертвоприношения, вышла замуж за бога и живёт во дворце далеко в горной долине, она не хочет слышать правду. Называя это любовью, она убеждает себя, что Психея на самом деле попала в рабство к какому-то чудовищу или горному разбойнику. Угрожая самоубийством, Оруаль убеждает Психею предать доверие своего нового мужа, что приводит к изгнанию Психеи из его дома. Прекрасная девушка обречена скитаться по земле, оплакивая свою потерянную любовь. Ревность и собственничество Оруали разрушают брак девушки с божественным, с высшими силами — и всё это под видом «любви».
Потеряв Психею, Оруаль возвращается в королевство и погружается в политику и власть, в итоге получив трон. Она сильная, свирепая правительница, но во многом жестокая. Она снова проявляет ревность и жадность, когда перегружает работой женатого советника, в которого влюбилась. В конце концов он умирает от перенапряжения, потратив все силы на служение королеве.
Последствия настоящей любви
Льюис противопоставляет жадность Оруали и милосердие Психеи. Любовь Психеи расширяет сердце, а любовь Оруали сжимает его, как рука старого скряги, сжимающая монеты. В какой-то момент Психея говорит сестре:
«Ты же не думаешь, что я перестала любить тебя, потому что у меня теперь есть муж, которого тоже нужно любить? Если бы ты понимала, это заставляет меня любить тебя — да что там, это заставляет меня любить всех и вся — ещё больше».
В отличие от лучезарной, постоянно расширяющейся любви Психеи, любовь Оруали можно охарактеризовать повторяющейся фразой:
«Любящий и пожирающий — всё едино».
Любовь Оруали поглощает, растрачивает и поглощает свой объект, потому что она любит не человека или объект, а то, что он может ей дать. В итоге она уничтожает объект своей привязанности.
Нелюбимая отцом с самого начала своей жизни, Оруаль так и не научилась любить. Любую привязанность, особенно в лице Психеи, она жаждала, сжимала и размышляла над ней, пока эта любовь, которая должна была быть свободной, не ослабла и не умерла в клетке собственничества. Она разлагалась, превращаясь даже в лихорадочную ненависть, маскирующуюся под привязанность.
«Такая любовь может на девять десятых состоять из ненависти и при этом называться любовью».
Истинное прощение
Поймёт ли Оруаль, во что она превратилась и как отравила любовь? В старости, когда все и всё, что ей было дорого, ушло, Оруаль начинает меняться. Маленькие происшествия открывают ей, как она плохо обращалась с другими, но скрывала отвратительные поступки завесой добродетели, как скрывала своё лицо. Её начинают посещать видения. В одном из них ей дают возможность прочитать свою «жалобу богам». Это её версия жизни, в которой, по её мнению, с ней несправедливо обошлись жестокие и далёкие силы.
Однако когда приходит время читать жалобу, она видит, насколько она пуста. Оруаль, наконец-то, переживает «анагнозис» — термин из греческой трагедии, обозначающий момент, когда герой наконец-то осознаёт истинную природу своей ситуации, к которой он больше не слеп, и развивает более глубокое самопознание.
Оруаль жалуется на богов за то, что они отняли у неё Психею, и хотя она понимает, что Психея была взята в место, где было гораздо большее счастье — брак с самой богиней, — Оруаль остаётся горькой всю свою жизнь, сосредотачиваясь на том, что она потеряла, а не на том, что приобрела Психея. Наконец, Оруаль видит уродство собственной души. Падая ниц перед Психеей, она восклицает:
«О Психея, о богиня! … Никогда больше я не назову тебя своей, но всё, что есть во мне, будет твоим. Увы, теперь ты знаешь, чего это стоит. Я никогда не желала тебе добра, никогда не думал о тебе бескорыстно».
Но Психея — воплощение истинной любви — отдаёт её и бережно поднимает на ноги.