В 1980-х полнометражная анимация активно развивалась в США и Европе. При этом европейские мультфильмы сильно отличались, с одной стороны, от североамериканского мейнстрима, с другой — друг от друга в разных странах Европы. Киновед и специалист по истории анимационного кино Марина Беляева в двух статьях рассматривает основные художественные и стилистические черты европейской анимации 1980-х. Первый материал был посвящен произведениям Западной Европы и Австралии, а в этом рассказывается об анимации стран социалистического лагеря, которая шла по своему особенному пути.
Чехословакия
В 1980-х противоречия разных анимационных школ Чехословакии стали болезненно очевидными. Они всё еще могли сосуществовать параллельно, как андеграундная анимация СССР с более детскими картинами предыдущих десятилетий, но делать вид, что не существует разницы между мейнстримной детской анимацией и «темным» течением, основоположниками которого еще в 1970-х стали Ян Шванкмайер, Любомир Бенеш, Вера Ньюбауэр и другие, было уже нельзя. Не то чтобы анимация 80-х сильно отличалась от 70-х тематически и эстетически. Скорее, темы, которые «темное течение» поднимало в коротком метре, постепенно переползли в полный.
Это условное противоборство, хоть и неявно, обнажилось в 1980 году с выходом двух кинотеатральных релизов, оставленных практически без внимания.
«Кровавая пани», 1980
Мелодраматический хоррор «Кровавая пани» посвящен странной истории местной кровожадной шляхтянки Чахтицкой пани, она же Катержина из Комарова. Cловацкий режиссер Виктор Кубал работал с фольклорными темами еще с сороковых, обращаясь к словацкой истории и национальным легендам (например, на родине особенно известен его фильм «Разбойник Юрко»). Важно подчеркнуть, что Кубал не принадлежал «темному» направлению: он долгие годы выпускал вполне детские телевизионные мультсериалы. И даже «Кровавая пани» выглядит поначалу вполне по-детски: Катержина разговаривает с птичками и животными, как диснеевская принцесса, а ей служат комические слуги, включая азиата-каратиста.
Но потом происходит любовная драма, которая полностью меняет Катержину, и она буквально начинает купаться в крови.
Стиль Кубала не раскрывает физиологических подробностей, но даже простая покраска силуэта Катержины в красный цвет придает изображению шокирующий эффект, не говоря уже про монтаж убийства девушек.
Последний же фильм Карела Земана «Сказка о Гонзике и Марженке» совсем другой — и по стилю, и по технологии, и по атмосфере. Сходство только в использовании фольклорного материала. Это скорее сказка, чем легенда. Земан стилизует ее под живопись высокого Средневековья, хотя ее сюжет отсылает к романтическим традициям — с оборотничеством, превращением доброго персонажа в злого и т. д. Эстетически «Сказка о Гонзике и Марженке» продолжает стиль, заданный предыдущим фильмом Земана «Крабат», но с нежной желто-зелено-розовой гаммой, воспроизводящей колористические решения гравюр — правда, не средневековых, а раннего ХХ века. Эта изысканная сказка стала красивым прощанием со старой чешской анимацией.
«Сказка о Гонзике и Марженке», 1980
В 1985 году выходит «Крысолов» Иржи Барты — человека, переработавшего наследие своего учителя Иржи Трнки. Его куклы всегда были гипертрофированными, выходящими далеко за рамки традиционного чешского кукольного театра, хотя в «Крысолове» это заметно чуть меньше. Первая его половина, воспроизводящая быт Гамельна, наследует традиции экспрессионизма, уходя в гротеск и не сдерживая себя в омерзительности дизайнов. Положительные герои, в том числе и Крысолов, показаны в более романтическом ключе (оппозиция романтического и уродливого всегда лежала в основе кинематографического экспрессионизма). Также здесь есть любовная линия. Вообще сюжет основан на новелле Виктора Дыка, в которой крысами становились алчные и бесчестные бюргеры, не только обманувшие честного музыканта, но и убившие его возлюбленную. Хотя персонаж не показывается антигероем, остается мрачный колорит фильма с деформированными человеческими пропорциями и черными декорациями.
«Крысолов», 1985
Но главным откровением чехословацкой анимации, на долгое время определившим ее лицо, стал «Сон Аленки» Шванкмайера.
В восьмидесятых режиссеры короткометражной анимации часто принимались за полный метр. Бархатная революция случится всего через год, процессы демократизации начали происходить еще раньше. Отчасти это связано с XXVII съездом в Советском Союзе: курс на либерализацию был взят в стране, определяющей политику всех других стран социалистического лагеря. Все понемногу освобождались от ига доминирующей культуры, в том числе в анимации. Чехословакия и раньше не испытывала недостатка в «темной» анимации, которая не шла на экспорт в Советский Союз, однако ее расцвет едва ли был бы возможен, не случись этих политических процессов.
«Сон Аленки», 1988
«Сон Аленки» — вольная экранизация «Алисы в Стране Чудес». Девочка, ползая по старому дому, попадает в ужасающий, абсурдный мир кукол, которые организуют свое собственное общество — в извращенном его понимании. Некоторые куклы живут обособленно, иные под управлением Белого Кролика с остекленевшими безумными глазами преследуют и пытаются уничтожить Аленку. Давать лишь социальную трактовку этой работе было бы глупо. «Сон Аленки» выходит за пределы навязываемых однозначных интерпретаций, он куда шире, но хорошо смотрится в контексте 1980-х и резонирует с «Крысоловом» Барты. Ян Шванкмайер и Иржи Барта перевернули традиционные представления о чешской кукле и стоп-моушене, наполнив их новыми смыслами.
Впрочем, в Чехословакии были не одни лишь эксперименты.
«Приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка», 1981
«Приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка» — чешский стоп-моушен, наследующий традиции национальной марионетки. Режиссер Станислав Латал специализировался на добродушных экранизациях классики. В «Робинзоне Крузо» заметна несвойственная оригиналу грусть, тоска по потерянной в приключении жизни. При этом его «Похождения бравого солдата Швейка» в значительной степени лишились социальной остроты оригинала.
Сказки Отфрида Пройслера были популярны во всей Восточной Европе и неоднократно экранизировались, особенно «Маленькая колдунья». Аниматограф вообще питает слабость к изображению девочек-ведьм. Первым условно девчачьим мультсериалом можно считать «Душеньку-полуведьму» Famous Cartoon Studios, первым седзе-аниме — «Ведьму Салли». Чехословацкая «Маленькая колдунья» несравнима по влиянию с этими тайтлами, однако показывает приятное разнообразие в репрезентации девочек и детской женственности — озорства, баловства и легкой необузданности.
«Маленькая колдунья», 1986
Детская анимация Чехословакии не всегда следовала советским шаблонам.
«Великий сырный заговор» — очень нетипичное кино для социалистического блока, поскольку показывает антигероев.
То, что с легкостью показывал Юзеф Гем в рамках венгерской анимации, для чешской казалось неожиданным и выбивающимся из общего потока. «Великий сырный заговор» всё еще очень детский, но в нем есть авантюрный дух японского «Люпена III» (правда, в формате мультфильмов для самых-самых маленьких) и своеобразие, привлекающее современного зрителя. В свое десятилетие ему повезло меньше: мультфильм не был растиражирован за пределами Чехословакии.
Венгрия
Венгрия, будучи еще одним центром анимационного андеграунда, шла по собственному пути. Как и в Чехословакии, львиная доля анимационного наследия венгерских 80-х посвящена критике загибающегося, но по-прежнему сильного коммунизма, однако работы венгерских мастеров сильно отличаются от тактильной фактурности чехословацкой анимации — во многом потому, что не укладываются ни в какие рамки, заданные так называемым обликом десятилетия. Они мало похожи на чешскую, американскую, советскую анимацию.
«Пенная ванна» посвящена не совсем политическим темам (если не рассматривать ее с точки зрения марксистской критики мещанства). Герои этого причудливого мариводажа сходятся и расходятся в сложных чувственных переплетениях. Это смесь рисованной анимации и перекладки, атмосфера маленького квартирного мира больших страстей передана через сложную съемку через несколько объективов, изредка смазанных вазелином для своеобразной передачи света и создания блюра. Никто не показывал быт людей в социалистических семидесятых настолько чарующе и — буквально — блестяще.
Марцель Янкович к тому моменту — уважаемый аниматор, в чьем сильном авторском видении и будущих достижениях не сомневался никто. Речь идет не только о коротком метре: «Сизиф», «Король Кацор» и «Борьба», безусловно, считаются достоянием венгерской анимации, но и полный метр «Витязь Янош» удивлял своей яркостью, свободой и парадоксальностью, органично связанной с традиционным сказочным сюжетом. «Сын Белой Лошади» одновременно похож и не похож на предыдущие работы Янковича.
Да, это всё еще обращение к сказочной теме, но восприятие сказки уже другое. «Витязь Янош» был героическим шуточным приключением, лишь воспроизводящим визуал «Желтой подводной лодки». «Король Кацор» — фактически дословное воспроизведение сказки «Кот на воеводстве». Они не слишком глубоко проникали в ритуальные или психоаналитические основы сказочного нарратива.
Иное дело «Сын Белой Лошади», сочетающий юнгианство, Проппа, эзотерику, экзистенциализм и фрейдизм.
Смесь языческого и христианского символизма, «Сын Белой Лошади» оставляет большое пространство для трактовок, будто специально созданный для этого. Однако условность не делает фильм оторванным от культурного наследия и лишенным конкретики. В этом отношении «Сын» ближе к «Синей птице» Метерлинка, чем к многочисленным псевдофилософским сказкам.
«Сын Белой Лошади», 1981
Хотя венгерская анимация в 1980-х переживала расцвет, значительная часть фильмов были слишком уникальны, чтобы задать какое-либо течение. Это применимо и к «Сыну Белой Лошади». После нее Янкович поставит короткометражного «Прометея», но это будет совершенно другая работа.
«Вук» был одним из первых полнометражных венгерских мультфильмов, появившихся на советском экране — правда, в перемонтированном виде. «Вука» эта беда коснулась лишь частично: в нем не было провокационных сцен и острых политических тем. Это миленькая лисья сказка, в целом непримечательная, но очаровательная. Она отличалась по формату от фильмов, которые было принято показывать в СССР по телевизору, но вряд ли это было основной проблемой: советские дети к тому моменту были хорошо знакомы с полнометражной анимацией. «Вук» был длиннее многих мультфильмов, но вполне сравним с «Бэмби» или «Белоснежкой и семь гномов». Что интересно, вышел он в том же году, что и диснеевский «Лис и пес».
«Вук», 1981
«Хари Янош» — экранизация одноименной венгерской оперы о фольклорном весельчаке-балагуре, участнике исторических событий конца XIX века, нечто среднее между Тилем Уленшпигелем и бравым лейтенантом Швейком. Опера редко становится материалом для анимации, а визуальный стиль «Хари Яноша» далек от типового. В нем множество прекрасных стилистических находок вроде проступающих сквозь черный человеческий силуэт деталей образа или грив коней, становящихся солнцем. Это не похоже на работы Янковича, но сравнимо с его экспериментаторским талантом.
Очень жаль, что сейчас этот мультфильм несправедливо забыт даже на родине.
«Хари Янош», 1983
«Приключения бельчонка Мики» — стандартный для своего времени стоп-моушен с милыми зверьками и минималистичным сюжетом, подходившим для просмотра малышами на территории всего социалистического блока.
Восхитительным для той поры был облик «Героических времен». «С любовью, Винсент» считается первым в мире мультфильмом, написанным маслом, но «Героические времена» великолепно имитируют эту технику. Никто не ждал такого от Юзефа Гема, снимавшего в основном традиционные детские работы. «Героические времена» выполнены с помощью ротоскопирования грубыми мазками гуаши, с чередованием стоп-кадров, воспроизводящих структуру иллюстраций (правда, современных) к рыцарским романам. Подобный стиль уместно бы было ожидать от фэнтези, вышедшего десятилетием позже. В прогрессивной Америке или визионерском Советском Союзе не было ничего похожего на «Героические времена». Это еще одна уникальная вещь, не создавшая традиции, и даже сам Гем затем вернулся к традиционной мультяшности и экранизации книжных сюжетов.
«Черноснежка», 1984
Своеобразно раскрыла средневековый сеттинг и «Черноснежка» — остроумная и злая пародия на «Белоснежку». Карикатурность образов хорошо передает сюжетные особенности «Черноснежки»: циничная служанка, извращенец-алхимик и итальянский любовник служанки изводят страдающую депрессией королеву, подчиняют себе страдающего от деменции короля, а Белоснежка вырастает брутальной девушкой, способной постоять за себя (и очаровывающей дегенеративного аристократа). Это одна из выдающихся работ Йожефа Неппа — одного из ключевых венгерских режиссеров 80-х. Его можно было бы назвать венгерским Ральфом Бакши, если бы он чуть более сосредотачивался на социальной критике. Впрочем, их вполне роднят страсть к гэгам, абсурдистский юмор и яркие персонажи.
«Черноснежка» не получила официального дубляжа в Советском Союзе — и неудивительно.
Странно, что в 1986 году его получила циничная «Ловушка для кошек». Вероятно, дело в антибуржуазном посыле и пародиях на американское кино. Другой фильм Неппа, «Саффи», более нейтрален, но своей волшебностью обеспечил режиссеру любовь на позднесоветском пространстве.
«Вилли-воробей», 1989
Вторая половина 80-х вышла менее продуктивной. За исключением работ Неппа, выдающихся фильмов практически нет. «Грети» — милая история о потерянной и найденной собаке; «Да здравствует Сервац!» — посредственная картина о легендарном охотнике, не делающем ничего легендарного; «Лесной капитан» — просто сказка о лесных зверьках. Особняком на этом фоне стоит «Вилли-воробей» — вполне христианская история про ребенка, проходящего через муки бытия воробьем. Помимо действительно хорошей анимации, она выделяется высокими ставками: мальчик постоянно рискует жизнью в лучших традициях Дона Блата и готов поступиться своим благополучием ради счастья другого. При этом «Вилли-воробей» лишен назидательности и смотрится как традиционная приключенческая история — просто чуть более глубокая, чем другие венгерские фильмы второй половины 80-х. После него венгерская полнометражная анимация замолкнет на доброе десятилетие.
Другие страны
В Болгарии анимация подверглась влиянию венгерской школы. В 1982 году вышел экстравагантный фильм, ставший предшественником диснеевской адаптации «Острова сокровищ»: «Планета сокровищ», переложение романа Роберта Стивенсона на космический сеттинг. Правда, мир «Планеты» гораздо более причудлив, а сюжет лишен диснеевской прилизанности и полон эксцентричных, абсурдистских шуток. При этом версия Румена Петкова меланхоличнее оригинала — и, как ни странно, хорошо рифмуется с «Властелинами вселенной» Рене Лалу. В ней нет эпического пафоса французского фильма, зато есть космическая отрешенность и странные визуальные инопланетные образы.
Анимация Румынии тоже по-своему включилась в космическую гонку.
«Космическая экспедиция Дельта» неожиданно представляет собой добротное приключения в духе «Звездного пути». В нем почти нет созерцательности и монументальности Рене Лалу или абсурдистского юмора «Планеты сокровищ», но использованы цветные акварельные фоны одного мультфильма, лайн другого и стилизация в духе первого фильма Янковича — с мешковатыми фигурами и анимацией, похожей на ротоскоп.
«Планета сокровищ», 1982
Албанский «Снеговик» создан под очевидным влиянием аниме. Эту лиричную и сдержанную сказку про детей и снеговика можно легко перепутать с продукцией японской серии «Театр мировых шедевров». Она выполнена совсем не в духе восточноевропейского комедийного стоп-моушена или западноевропейских экранизаций комиксов.
В Польше госрегулирование не позволяло уходить в спорные темы, тогда как потребность в них нарастала по мере приближения кризиса 1989 года. И если в короткометражной анимации был Збигнев Рыбчинский, то в полнометражной ориентация на взрослую аудиторию была невозможна. Несколько фильмов («Пугала», «Давид и Сэнди», «Болек и Лёлек на Диком Западе») пародировали американскую культуру, но довольно беззлобно. Сатира на западный образ жизни к тому моменту уже изжила себя. «Папа, не бойся дантиста!» — непритязательный мультфильм, почти не получивший перепоказов, хотя его содержание более чем невинно. Одним из немногих исключений было «Похищение в Тютюрлистане» — детский фильм на основе сказки польского автора, но значительно смелее своих предшественников.
Попытка критически осмыслить судебную систему и политические провокации, пусть даже в контексте низкорейтингового мультфильма, была необычна.
Ее легко трактовать как критику царизма, поэтому «Похищение в Тютюрлистане» получило советский прокат; правда, в порезанном виде. Но, как мы видели на примере венгерской анимации, советский прокат в 80-х был уже значительно более свободным, чем прежде.
«Похищение в Тютюрлистане», 1986
«Чудесный лес» — совместный фильм Югославии и Америки, и уже это выделяет фильм на фоне продукции всех других стран Восточной Европы. Сложно сказать, насколько создание «Чудесного леса» представляло собой политический шаг — по крайней мере, никаких грандиозных целей перед скромным фильмом режиссера-дебютанта не стояло. Тем не менее значительная часть продакшена зависела от американской студии Fantasy Forest. Сюжет легко трактовать как идиллически-экологическое послание против милитаристской угрозы, актуальное для любой страны, будь то с плановой или рыночной экономикой. Однако в нем выделен мотив насильственной сепарации, что выглядело удивительно своевременно с учетом политических событий в Югославии. Вряд ли это было сознательным решением: мультфильм показывали и в СССР, поэтому никакого антикоммунистического заряда он нести не мог.
Если попытаться суммировать описанное многообразие, то Чехословакия и Венгрия в 1980-х демонстрируют фильмы, радикально отличающиеся от просоветского кукольного и рисованного мейнстрима, который сдерживал творческие силы восточного блока. Не то чтобы в той же Польше ничего не происходило — происходило, и многое, но не в полнометражной анимации. Даже количественно ее в Восточной Европе было значительно меньше, чем на Западе. При этом выделяются чешское «темное» течение, взрослая анимация венгерской школы, разнообразные эксперименты болгарской, румынской и югославской анимации, повальное увлечение космосом. Развал Советского Союза раскрепостит национальные школы, но о производстве полного метра многим из них придется на какое-то время забыть: будет просто не до того.
