Денис Мацуев: сибиряк – это национальность
В столицу Прииртышья знаменитый пианист приехал, чтобы вручить стипендии молодым участникам просветительского проекта «Новые имена - регионам России», руководителем которого он является.
Против зла
- Денис, в связи с терактами вы не стали вносить коррективы в своё сибирско-уральское турне. Накануне его вы дали концерт в Москве в память о жертвах авиакатастрофы в Египте, а ваше выступление в Мюнхене посвятили погибшим в парижских терактах. Неужели музыка может противостоять этому ужасу?
- В этой связи мне бы хотелось вспомнить концерт в Тель-Авиве, где мы сыграли с дирижёром Израильского филармонического концерта Метой Зубиным. Знаете, ощущения потрясающие. На земле, где межэтнический конфликт длится долгие десятилетия, все 6 тыс. слушателей - и евреи, и арабы - сидят в одном зале. Рядом, плечом к плечу. Все разногласия в это время остались за пределами концертного зала. В Мюнхене я и дирижёр Валерий Гергиев играли Второй концерт Прокофьева - одно из самых выдающихся произведений в фортепианном репертуаре, завораживающее по масштабности и трагизму. Композитор создал этот концерт за четыре года до революции с предчувствием грядущих социальных потрясений. И ещё я помню выступления Гергиева в Южной Осетии, разрушенном Цхинвале. Никогда не забуду концерт в Беслане, где мы вместе дирижёром Михаилом Плетнёвым играли прямо перед школой, на которую буквально несколько дней назад нападали террористы. Это был концерт Чайковского, а перед нами сидели дети, чудом выжившие в этой зверской акции.
- Часто слышишь с экранов телевизоров, что нам всем надо объединиться против мирового зла. Как вы это понимаете?
- Мы, музыканты, можем противостоять этому злу только своим искусством. Музыка, конечно, не воскрешает тех, кто погиб, но становится духовным лекарством, преодолевает беды и потери. Ведь зловещая цель любых террористов ещё и в том, чтобы создать атмосферу страха, отчуждения в обществе. И вот эту отчуждённость преодолевает музыка. Вспомните, что одно из самых талантливых произведений Шостаковича было создано в блокадном Ленинграде.
Искорки таланта
- В конкурсе «Новые имена» в Омске наград удостоились 12 юных дарований. Вы их называете искорками. В будущем они тоже будут освещать мрак мирового зла?
- Когда я приезжаю в Омск, меня вновь и вновь поражает сценическая свобода ребят, которая даётся от рождения, этому не научишь. Я так вдохновился во время их выступлений в Омском органном зале, что сам сел за инструмент и сыграл. Хотелось бы отметить, что там хороший поющий рояль. Однако юным дарованиям необходимо развитие. Они пока искорки, потому что их таланту ещё предстоит разгореться. К каждому из них нужен свой подход, поскольку это не индустрия, участники «Новых имён» - это штучный «товар». Если где-то на мировой афише вы увидите русское имя - знайте, это воспитанник нашей классической школы. Радует, что в таких музыкантах и в такой музыке сегодня есть огромная духовная потребность. Например, в Омске меня приводят в восторг переполненные залы, и, что показательно, в них много молодых лиц. Выступая в Вене, Берлине или Лондоне, видишь сплошь седые головы. А в России публике, видимо, надоела массовая музыка - и потому у классики здесь есть не просто шанс найти своего зрителя, он у нас уже есть, понимающий и благодарный.
- А сибирские морозы, извините за банальный вопрос?
- Знаете, пусть в швейцарском Базеле в ноябре нехолодно, а в Сибири - морозы, но у нас теплее внутренний мир. В Омске публика, конечно, самая любимая. Здесь я был уже 15 или 20 раз. Я и сам сибиряк, 15 лет прожил в Иркутске, выступаю на своей малой родине с большим удовольствием. Считаю, что сибиряк - это не место жительства, а национальность. Тут какая-то доброта и открытость в лицах. Да и что морозы? Главное, чтобы обувь имелась тёплая. Скажем, в Иркутске мы проводим фестиваль «Звёзды на Байкале», там у нас есть хорошая традиция - всех гостей сначала в бане парим, а потом окунаем в ледяные воды Байкала. Никто из них ни разу не простудился. Для меня Байкал - источник позитивной энергии. Гергиев тоже несколько раз купался и выходил оттуда полным сил. Неважно, какая температура за окном и в каком городе ты играешь. Музыканту важно, чтобы условия для концертов были. Так, я впервые в этом году посетил Братск, где специально для выступления купили рояль. В следующем году запланированы концерты в других городах, в том числе в Ангарске.
Кризис не помеха
- А как вы оцениваете подготовленность омского симфонического оркестра?
- Он в замечательной форме, так что даже одной репетиции достаточно, чтобы сыграть сложный концерт.
- Но ведь сейчас в стране очередные экономические трудности. В начале ноября появилась информация, что в Омске из-за финансовых затруднений отменяют конкурс юных скрипачей им. Янкелевича. Затем сообщили, что деньги на конкурс всё-таки найдут.
- Я, к сожалению, не знаю подробностей отмены конкурса. Но в целом могу сказать, что пока у нас в стране не заработает закон о меценатстве, такие спорные вопросы будут возникать. Потому что до сих пор неясно, кто должен финансировать оркестры, спонсировать концертную деятельность - государство, бизнес? Кто именно?
- Действительно, кто?
- Приведу пример: американский симфонический оркестр города Цинциннати, крупнейший из пяти старейших оркестров США, был на грани разорения. Его спасла внучка основателя компании Procter&Gamble. Ей уже 102 года, но она в неплохой форме и в здравом уме, и её возят на коляске почти на каждый концерт. Узнав о финансовом состоянии любимого оркестра, она пожертвовала ему 94 млн долларов. Только представьте себе эту сумму! Правда, бабушка не просто перечислила деньги на счёт оркестра (она же деловая леди), а рассчитала все расходы буквально до доллара, то есть на какие именно цели эти средства направить и на несколько лет вперёд. Признаюсь, я мало понимаю в экономике, но уверен, что такой подход к делу достоин подражания. А что касается кризиса, то самое страшное - кризис жанра, остальные напасти искусство может пережить.