Игорь Скляр: "Я очень рад, что судьба подарила мне встречу с миром джаза"
0
Игорь Борисович, с чего всё началось? Как вы пришли в джаз? Или это он пришёл к вам? (Ваша звёздная роль в фильме "Мы из джаза" имела ли к этому отношение?)
– Сейчас, будучи тесно связанным с джазовой музыкой уже несколько лет, знакомясь с её историей, понимаешь, что многое из того, что мы слышали в детстве, имело непосредственное отношение к джазу. Тогда, конечно, это так не воспринималось. Музыка Леонида Утёсова, Исаака Дунаевского, Александра Цфасмана, Исаака Шварца и многих других советских композиторов просто была в нашей жизни, в кино и по радио.
Фото: кадр из фильма "Мы из джаза".
Из нашего репертуара я с детства слышал, например, Autumn Leaves в русском исполнении Владимира Трошина и Гелены Великановой. Во времена моего детства звучало много музыки, которая могла бы считаться джазом, даже "Рио-Рита". Первую джазовую мелодию я, кажется, выучил ещё на первом курсе театрального института. Это была Нello, Dolly – для представления нужно было. И я ходил заниматься к банджисту Чижову из нашего диксиленда. С его лёгкой руки за пару недель я освоил мелодию на гитаре. Можно сказать, что с этого началось моё личное знакомство с джазом.
Следующим этапом на этом пути, конечно, стал фильм "Мы из джаза". Фраза моего персонажа ("Скотт Джоплин – мой идеал!") не была пустым звуком – я действительно слушал Джоплина, проникался его творчеством. Да и музыка в самом фильме была прекрасной – Анатолий Кролл и Марк Минков написали прекрасные мелодии. Но, честно признаться, глубокого погружения в то время не получилось. Да и не было рядом проводников в этот захватывающий мир, единомышленников, с которыми можно было бы делиться впечатлениями, открытиями, спорить до хрипоты о нюансах исполнения.
Тесное знакомство с джазом произошло сравнительно недавно, когда мы загорелись идеей создать джазовую программу. Работа над ней стала для меня настоящим открытием, погружением в мир джазовых ритмов и импровизаций.
У вас не возникало желания стать профессиональным музыкантом?
– Как и во всём остальном, важно, чтобы вовремя. Когда из меня хотели сделать музыканта, я был слишком юн. Когда я захотел стать музыкантом, был уже слишком взрослый. Думаю, профессия актёра включает в себя много творческих возможностей. Несколько лет назад был спектакль-чтения "Брисбен", по роману замечательного писателя Евгения Водолазкина, в котором на сцене было всего три человека: автор Евгений Водолазкин, я (Игорь Скляр) и гитарист – Михаил Радюкевич. В романе очень точно и трогательно передана суть творчества, высказаны такие чувства и эмоции, которые часто сложно передать словами.
Фото: Иван Митриевич.
Что самое главное вы открыли в джазе для себя?
– Общение с музыкантами – бесценный опыт, который не променяешь ни на что. Ведь кто, как не они, настоящие энтузиасты своего дела, хранители традиций и новаторы, могут так заразительно поделиться своей страстью, открыть неведомые грани этого музыкального направления?
Каждый день работы над программой приносит новые открытия: огромное количество исполнителей, каждый со своим уникальным почерком; композиторы, чьи имена раньше ничего мне не говорили, а сейчас прочно ассоциируются с яркими музыкальными образами; разные версии знакомых мелодий, в которых открываются новые грани и смыслы.
Взгляд изнутри, возможность прикоснуться к процессу создания джаза, почувствовать его энергетику – это то, что навсегда изменило моё отношение к этой музыке.
Теперь джаз для меня – не просто слово или клише, это целый мир, полный жизни, эмоций, истории. Это импровизация, диалог, сотворчество. Это музыка, которая каждый раз звучит по-новому, в зависимости от настроения, атмосферы, людей. И я очень рад, что судьба подарила мне встречу с миром джаза.
Коллектив Jazz Classic Community один из немногих примеров не только в Петербурге, но и во всей России воссоздания аутентичного звучания американской джазовой классики эпохи свинга и би-бопа. Как вам это удаётся?
– Когда что-то очень хочется, тогда и удаётся. Музыканты Jazz Classic Community – яркий пример такой страсти и работоспособности. Они прекрасные исполнители, замечательные педагоги и просто приятные люди, что немаловажно в совместном творчестве.
Большинство из участников коллектива считают себя учениками выдающегося джазового пианиста и педагога Барри Харриса. Например, пианист Андрей Зимовец один из любимых учеников Барри. В нашей концертной программе есть песня Nascimento, являющаяся неофициальным гимном учеников Барри Харриса. Думаю, во многом благодаря личному знакомству с таким мастером своего дела им передалась настоящая радость и понимание джазовой музыки.
Коллектив Jazz Classic Community включает в себя настоящих профессионалов и энтузиастов своего дела:
Андрей Блинчевский – тенор саксофон, флейта;
Андрей Зимовец – рояль;
Егор Крюковских – ударные;
Екатерина Мыльникова – гитара;
Филипп Мещеряков – контрабас.
Фото: Николай Цугулиев.
На своих концертах вы исполняете выдающиеся джазовые произведения 30–60-х годов ХХ века. Вам хочется показать зрителю историю этого жанра? Если да, почему это важно для вас?
– 1930–1960-е годы – время невероятной творческой энергии, когда мир извергал новаторские идеи, ломал стереотипы и переписывал правила. События сменялись с калейдоскопической быстротой: войны перекраивали карту мира, культурные революции взрывали устои, а на этом фоне рождались шедевры кинематографа и музыки.
Джаз – очень социальное искусство, это музыка свободы и спонтанности, дитя своего времени, он впитывал в себя все краски эпохи. Наша программа это попытка воссоздать неповторимую атмосферу тех лет, оживить на сцене дух времени, рассказать о выдающихся музыкантах и композиторах, об истории создания произведений. Это то, что часто остаётся "за кадром", а нам хочется поделиться.
Что больше всего любите в ваших концертах?
– Неожиданные импровизации партнёров и зрительские глаза, наверное. Конечно, для меня джаз – это прежде всего актёрское, а не чисто певческое высказывание. Джаз тем и прекрасен, что там открывается столько возможностей сыграть! Сыграть! Это очень привлекает меня, как артиста. Для меня джаз – это одна из форм актёрского существования на сцене.
Фото: Алексей Смагин.
Какие зрители приходят? Есть ли те, кто жаждет услышать именно "Старый рояль" и "Комарово"? Как вы к этому относитесь?
– Я помню время, когда ещё люди в театр надевали праздничные костюмы и платья с бриллиантами. Время изменилось, теперь в театре можно увидеть людей в кроссовках и шортах – публика очень разная. Есть и те, кто приходят на джазовую программу, но при этом ждут "Комарово" – поделать с этим ничего нельзя, с этим надо мириться как с неожиданным снегом в июне. Радует, что многие, первый раз приходя на джазовый концерт, заражаются нашей страстью и знакомятся с великими мелодиями.
На фестивале будете ли исполнять произведения из советского джаза? Близко ли вообще вам это направление?
– К сожалению, пока у нас нет такой программы, но мы стремимся к этому и, скорее всего, сделаем специальную программу под названием "Джаз страны советов".
Кем вы себя больше считаете: артистом или музыкантом?
– Хотелось бы сказать, что я всё-таки артист, а это включает в себя и музыканта, и поэта, и живописца, и созерцателя, и философа, и актёра.
Какую музыку слушаете сами? Следите ли за новинками? Может, открыли для себя в последнее время что-то интересное?
– Как правило, я слушаю то, что в разные времена заронило в мою душу любовь к музыке. Музыка – это вечное звучание сфер, это гармония. А гармония, как известно, бесконечна. Конечно, это и The Beatles, и Стинг, и Высоцкий, и Бах – много разной хорошей музыки. Если говорить о джазе, то среди исполнителей, пожалуй, мне ближе всего Тони Беннетт, Джо Уильямс, Мел Торме и Джон Хендрикс. Боюсь, что всех имён и голосов, которые мне нравятся, и не перечислить... И, конечно же, и Нэт Кинг Коул, и Элла Фицджеральд, и Фэтс Уоллер. Столько прекрасных композиторов и исполнителей, которых можно слушать бесконечно. Каждый раз открываешь для себя что-то новое и интересное.