Как школьник из России провёл каникулы в лагере КНДР. США "должны утонуть в море огня"
Очень интересная заметка, опубликованная в сегодняшнем выпуске от CNN. Настоятельно рекомендую к прочтению.
Каково это — поехать в летний лагерь в Северной Корее
Даже для местных жителей передвижение внутри изолированной страны, официально именуемой Корейской Народно-Демократической Республикой, строго ограничено.
Но организовать поездку было гораздо проще для гражданина России Юрия Фролова, 25 лет, который провел две недели в этой закрытой стране, будучи старшеклассником в 2015 и 2016 годах. Увлечение Юрия Северной Кореей началось с телевизионного документального фильма, в котором страна изображалась осажденной капиталистическими соседями. Это любопытство привело его к вступлению в группу «Солидарность с Северной Кореей» в ВКонтакте, российском аналоге Facebook.
Благодаря этой группе он нашел возможность посетить детский лагерь Songdowon International в Вонсане, на восточном побережье Северной Кореи. Около 500 долларов покрыли все расходы на 15-дневную поездку. Его родители согласились, и он отправился один из Санкт-Петербурга во Владивосток, присоединившись к другим детям и функционерам Коммунистической партии в путешествии.
Ранее в этом году 100 граждан России стали первой туристической группой, которой разрешили посетить Северную Корею после пандемии, что является признаком растущей популярности России по мере углубления связей Пхеньяна с Москвой . До пандемии крупнейшим источником въездных туристов в Северную Корею была не Россия, а Китай.
По прибытии в детский лагерь Songdowon International летом 2015 года персонал лагеря тепло приветствовал Фролова и его группу. В лагере отдыхали дети из разных стран, включая Лаос, Нигерию, Танзанию и Китай. Однако общение с северокорейскими детьми было ограничено последним днем, что было преднамеренным шагом, чтобы предотвратить любой обмен реальным опытом.
Студент, посетивший детский лагерь в Северной Корее, рассказал, что там происходит
Лагерь предлагал типичные летние развлечения, такие как пляжные прогулки и соревнования по строительству замков из песка, но также включал и своеобразные ритуалы. Лагерники должны были просыпаться в 6 утра и чистить статуи бывших северокорейских лидеров Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, хотя профессионалы уже ухаживали за памятниками.
Я 19 раз делал репортажи из Северной Кореи, и опыт Фролова кажется мне как близким, так и поучительным. Сильный акцент на пропаганде, строгий надзор и странная смесь свободы и контроля — это аспекты, с которыми я сталкивался неоднократно.
Одним из самых странных занятий в летнем лагере была компьютерная игра, в которой игроки, выступая в роли хомяков в танке, должны были разрушить Белый дом.
Эта игра напомнила мне разговор с двумя северокорейцами, игравшими в похожую игру. Когда я спросил, в кого они стреляют, они ответили: «В наших заклятых врагов, американцев». Затем я спросил: «А что, если я скажу вам, что я американец? Вы тоже хотите меня застрелить?» Не колеблясь, они ответили: «Да». Убедив молодежь, что я «хороший американец», они решили, что мне следует позволить жить. А затем они улыбнулись и помахали, когда мы попрощались.
Это парадокс Северной Кореи. Люди обычно были дружелюбны и вежливы, даже когда они говорили мне, что США должны «утонуть в море огня»
Несмотря на мощную пропаганду, Фролов оставался скептиком. Строгий график его расстраивал, особенно когда ему не разрешалось пропускать утреннюю зарядку, несмотря на болезнь. Еда в лагере была еще одной проблемой: Фролов сказал, что в основном питался рисом, картофельными дольками и хлебом, что привело к потере 11 фунтов веса за 15 дней. Его тяга к привычной еде была настолько сильной, что по возвращении домой он купил пир в Burger King, хотя и не смог доесть все.
Фролов рассказал о памятном инциденте в Пхеньяне: «В центре города была девочка, совсем юная, в платье, стилизованном под американский флаг. Удивительно, но никто на нее не рассердился, хотя ей и сказали больше так не надевать. Это был странный момент в такой контролируемой обстановке».
«Многие вещи казались фальшивыми, особенно здания науки и инноваций. Они не были убедительными даже для ребенка», — размышлял он. «Это был не совсем ужасный опыт. Мне было просто скучно. За исключением отсутствия интернета, это было похоже на любой базовый российский лагерь для детей».
Несмотря на неприятную и строго контролируемую обстановку, он решил вернуться в лагерь на следующий год, отчасти из-за распоряжений Коммунистической партии и того, что он описывает как свое отвращение к конфронтации.
Уроки музыки, на которых пропагандистские песни переводились на русский язык, были обязательными в летнем лагере. Юрий Фролов
Оглядываясь назад, Фролов признает, что это решение было глупым, но ценит уникальные истории, которыми он может поделиться о Северной Корее.
Его рассказ дает редкую возможность заглянуть в жизнь иностранных детей в летнем лагере в Северной Корее, подчеркивая усилия страны по идеологической обработке молодых умов посредством сочетания культурного обмена и пропаганды.
История Юрия Фролова — мощное напоминание о том, на что готова пойти Северная Корея, чтобы сформировать восприятие и культивировать лояльность. Его опыт в Международном детском лагере Сондовон подчеркивает использование режимом пропаганды и контроля для влияния на умы молодежи, стратегию, которую я наблюдал воочию во время своих репортажных поездок.
Несмотря на разительные различия в наших ролях — он как турист, а я как журналист — наш опыт раскрывает одну и ту же глубинную истину о неустанном стремлении Северной Кореи к идеологическому контролю".