Красивая жизнь в прошлом и настоящем в Музее русского импрессионизма

Прошлое и настоящее

Надо признать, что судя по содержанию дореволюционного петербургского журнала «Столица и усадьба» за прошедший век понятия о красивой жизни не сильно изменились. Дорогие дома и автомобили, роскошные интерьеры, предметы искусства, вернисажи, театральные премьеры — всё это по-прежнему остается ее атрибутами. В одном из номеров журнала «Столица и усадьба» мы находим такое объявление:

Сравните с новостью, опубликованной на этой неделе на сайте издания «Сноб»:

Не считая некоторого стилистического различия, заметки практически идентичны — торги на лондонских аукционах по-прежнему впечатляют публику. К Англии создатель и главный редактор журнала «Столица и усадьба» Владимир Крымов относился особенно трепетно, во вступительном слове к первому номеру назвав английскую культуру печати совершенной.

Искусство в журнале представлено широко — обложки украшают работы художников, что тоже вполне созвучно практикам сегодняшнего дня, а в самом журнале мы находим не менее актуальные сюжеты: отчеты с вернисажей, обзоры частных коллекций. Возможно, авторы в 1913 году были чуть резче в оценках, чем это принято сегодня, когда все боятся друг друга обидеть, что, кстати, говорит в не пользу настоящего. Про некую осеннюю выставку «Столица и усадьба» пишет довольно жестко:

«Жанра вообще мало. Сочно, скорее даже жирно написаны Шелковым «Панно» (эскиз) и слепой бандурист («Христовым именем»). Эффектно вечернее ламповое освещение в небольшой пастели г-жи Бульмеринг-Короленко «За картой». Неудачен и по замыслу, и по исполнению эскиз Карягина на злобу дня «Вырвались мысли свободные»

Со свободными мыслями и сегодня надо быть аккуратнее — здесь тоже все стабильно. Репортаж с вернисажа одной из выставок объединения «Мир искусства» похож на современную светскую хронику:

«Директор Эрмитажа гр. Д. И. Толстой с женой, Е. И. Толстой, с интересом рассматривает театральные рисунки Ал. Бенуа и Б. Анисфельда. Талантливый и популярный историк искусства бар. Н. Врангель переходит от картины к картине. Его, влюбленного в красоту прошлого, видимо очень мало привлекает доминирующее на выставке творчество наших новаторов».

Разница между эпохами заключается разве что в том, что потеряны графские и баронские титулы, но в этом мы можем лишь обвинить 1917 год, который стал и годом закрытия журнала.

На выставке в Музее русского импрессионизма, посвященной «Столице и усадьбе», влюбленным в красоту прошлого отведен главный выставочный зал— там представлено почти 100 произведений из 44 государственных и 14 частных собраний. Усадебная жизнь, по которой начали ностальгировать уже в начале двадцатого века, отражена в полотнах Станислава Жуковского, Константина Вроблевского и Сергея Виноградова, жизнь столичная — в работах Валентина Серова, Николая Фешина и Сергея Малютина.

«Творчеству наших новаторов» отдали третий этаж, шаг для Музея русского импрессионизма беспрецедентный — институция впервые собрала и показала произведения современного искусства.

Все они так или иначе рефлексируют на тему красивой жизни. Сергей Клычихин высмеивает общество потребления и его крайности в работе из серии «Ониомания» (ониомания — это непреодолимое желание покупать всё что угодно, не обращая внимания на необходимость и последствия). Кирилл Кто развивает тему культа вещи и задается вечным вопросом «Подымется ли у тебя рука выкинуть это, когда вдруг (наконец) надоест?».

Зеркала Кирилла Ашастина из серии «Air Mirror» как будто намекают на то, что важно отметить не только культ бесконечного потребления, но и культ собственной личности, в эпоху соцсетей возведенный в абсолют. В то же время работы Дамира Муратова и Марго Овчаренко прямолинейно указывают на путешествия, пальмы, пляж и сопутствующую им вальяжную беспечность или хотя бы видимость таковой, как на несомненные признаки того, что жизнь удалась.

Новаторы тоже склонны к поискам утраченного и фантомным болям — на полотне Виноградова и Дубосарского успешные москвичи бранчуют на фоне Чудова монастыря, мужской обители, разрушенной на заре тридцатых годов, а Аннушка Броше и Юлия Низамутдинова синхронно ностальгируют по кокошникам — обращаясь к забытому аксессуару как к одной из утерянных идентичностей.

Сочно, скорее даже жирно написаны «Конфетти» Людмилы Константиновой — эффектный образ, собравший в себе и смыслы, и символы светскости как таковой. Иронично обыгрывает разные социальные статусы Миша Никатин, художник чрезвычайно уместный на этой выставке — его работы регулярно появляются на обложках глянцевых журналах, и РБК Стиль рад быть первым в этом списке.

Владислав Мамышев-Монро тоже как нельзя лучше вписывается в контекст — и как любимец глянца, и как непосредственный участник производственного процесса в качестве колумниста и автора рецензий в разных журналах, включая «Кабинет» и «Птюч». В серии «Метаморфозы монарха» Мамышев-Монро по очереди примеряет на себя роли владельцев роскошных дворов, а конкретно в работе, которую показывают на выставке, образ Екатерины Великой, которая в свою очередь тоже как известно журналы любила, покровительствовала и содействовала их появлению в России.

Во времена же ее потомка Николая II, каждый новый номер журнала «Столица и усадьба» горячо обсуждался в светских гостиных, которые после 1917 года, в тот момент, когда трагически оборвалась и жизнь императорской семьи в частности, и красивая жизнь в целом, сменили коммунальные кухни, на которых из их обитателей изредка и не без страха вырывались мысли свободные.

Сегодня, после очередного кульбита истории, мы как будто бы вновь имеем доступ и к красивой жизни, и к пространству гостиных. Одну из них, а именно иммерсивную гостиную прямо в стенах музея оборудовала MR Group. В ней каждый желающий может не только обсудить последние светские новости, но и изучить архивные номера журнала «Столица и усадьба» в диджитал-формате в сопровождении музыки той эпохи, а также познакомиться с альбомами по дизайну и архитектуре.

Выставка продлится до 6 октября