Будем жить!
Анна вместе с родителями, братьями и сестрой жила в доме с просторным огородом, в котором каждый из детей делал часть посильной ему работы.
Старший брат по весне помогал отцу Ивану Степановичу вскапывать землю и делать грядки, в которые потом мама с Аней высаживали рассаду. А младшеньким Сергею и Тамаре, как водится, доставался полив ещё только-только проклюнувшихся светло-зелёных росточков.
С какой важностью малышня набирала воду из закопанного до половины в землю большого металлического бака, не забывая разглядывать, какие жучки, паучки и листики плещутся на поверхности!
И такие обязанности были целое лето. «Как потопаешь, так и полопаешь», – любимую поговорку матери часто слышали дети. Полив рассады, конечно, превращался в целое развлечение, особенно после жаркого дня: так освежала вода разгорячённые ножки, ручки и курносые носы, которые уже успели даже немного обгореть.
Отмывать ребятню после такого полива доставалось Аннушке. Так ласково называл её папа. Мама в это время готовила ужин на всю большую и дружную семью Патриных, отец со старшим братом Ильёй убирали у скотины в сарае, а Сергей и Тамара сидели на скамье в доме и ели по куску свежего хлеба, утром испечённого мамой.
Июньский закат заглядывал в окно, тихонько стучала в стекло рябина, росшая в палисаднике. Так спокойно и уютно было дома. Мать с отцом работали не покладая рук, чтобы в семье был достаток.
Счастливая летняя пора, казалось, никогда не закончится, но в конце июня прогремела война. Не думали, уходя на фронт в 1941 году, отец и старший брат Илья, что могут не увидеть больше своих родных.
Отец погиб, защищая Родину, а от сына не было никаких известий. Мама Александра Семёновна как могла растила своих ребятишек. В голодное время от былой красоты статной женщины с румяными щеками ничего не осталось. Стала совсем худой, бледной, но всегда находила в себе силы, чтобы заплести свою длинную косу, что из угольно-чёрной стала совсем седой.
Старалась не показывать ребятишкам, что не ест ничего, а последние крохи отдаёт им. Не выдержала, умерла от голода.
Дети остались одни. Соседи, жалея сирот, время от времени забегали проведать, оставляя иногда немного хлеба, пару картошек. Теперь Аня, почти как мама раньше, делила между Серёжей и Тамарой принесённые куски, сама довольствуясь крошками, оставшимися от разломанной краюшки.
Нестерпимое чувство голода мучило её постоянно, живот всё время болел, еда снилась. К себе детей никто из односельчан не забрал. Переживали, конечно, но лишний рот взять в семью не решались: своим есть нечего, их бы на ноги поставить, не до чужих. Решили отправить в детский дом.
В день, когда надо было уезжать сестрёнкам и брату, из города примчался Николай, брат Ивана Степановича: дошла-таки весточка о горе в семье родных, с адресом что-то напутали, вот и не знал он ничего. Забрал Аню и маленького Серёжу к себе, Тамара поехала к дальним родственникам.
Так Анна с младшим братом стала расти в семье дяди. Девочку еле выходили: худая, бледная, ещё месяц лежала в бреду, потом всё время кусочек хлеба носила в кармане, боялась, что еда закончится.
Вся забота о детях легла на плечи жены Николая Степановича. «Будем жить! – говорила она тогда ещё больной девочке, вытирая капли пота с её мокрого лба полотенцем. – Плохое пройдёт, а хорошее останется. Надо жить…»
Аннушка с Сергеем понемногу привыкали к заботливой Катерине Ивановне, которую позже станут называть мамой, ведь детские сердца так нуждались в теплоте и ласке.
…Разыгралась весна, расшумелись ручьи: у природы свои законы. Зазеленели листочки на деревьях, только вот рябина в разрушенном палисаднике в стекло не стучит. Нет окон, и стёкол в них тоже нет.
Весной 1945 года старший брат Илья вернулся с фронта после тяжёлого ранения в пустой, разрушенный родительский дом. Не дождалась мама своего старшенького, не встретил отец. Оставалась призрачная надежда увидеть брата и сестёр, о судьбе которых ничего не знал: несколько лет его письма приходили в покинутый сельский дом.
Дядя и тётя помогли парню обустроиться, он забрал к себе Аню и Серёжу. Жизнь потихоньку налаживалась, только одно печалило сестру и братьев: Тамару долго искали, но найти так и не смогли. Может, переехали родственники во время эвакуации.
По просьбе Ани брат Илья всегда держал в доме сундук с запасом зерна, так она голода боялась. «Будем жить, сестрёнка, - подбадривал её старший брат, - главное, что война закончилась, теперь всё будет хорошо!»
Аня получила образование, стала работать в селе учителем. Появилась у неё своя семья: муж и сын с дочкой, которую тоже назвали Анной. «Аннушка!» - обращалась к девочке мама, как когда-то к ней отец. Все силы Анна Ивановна вкладывала в ребятишек: и собственных, которых одной поднимать пришлось после преждевременной смерти мужа, и сельских, своих учеников.
В селе количество детей небольшое, вот и стали их объединять, учить надо было одновременно, например, второй и четвёртый классы. А как? Уровень знаний разный у них. Вот и учила Анна Ивановна второй класс в первую смену, четвёртый во вторую. За ту же зарплату. Но считала, что по-другому нельзя.
Анна Ивановна – моя прабабушка – часто нам, правнукам, говорила: «Надо жить! Несмотря ни на что, ни на какие беды, несчастья, надо жить!»
Она стала для меня примером огромной силы жизни. Прабабушка, сколько я её помню, никогда не унывала и дарила энергию души не только своим родным, но и окружающему миру. И благодарила судьбу за каждый прожитый день.
Виктория Патрина, 15 лет