Своих не бросают
Об Афгане вспоминает воин-интернационалист Война - не то, о чем хотелось бы вспоминать. Но делиться этим опытом с детьми и подростками очень важно. Пусть у них будет возможность подумать о том, как важен мир, научиться ценить то, что у нас есть, пока мы это еще не потеряли.
Об Афгане вспоминает воин-интернационалист
Война – не то, о чем хотелось бы вспоминать. Но делиться этим опытом с детьми и подростками очень важно. Пусть у них будет возможность подумать о том, как важен мир, научиться ценить то, что у нас есть, пока мы это еще не потеряли.
От сборов до армии
Встречу юных крыловчан с ветераном войны в Афганистане Юрием Панченко организовали помощник социального координатора филиала фонда «Защитники Отечества» Елена Кайсина и начальник муниципального штаба «Юнармии» Виктория Бабак.
– Вспоминать о войне тяжело, поймите меня правильно, хоть я и проходил службу давно, для меня все это словно было вчера, – сказал Юрий Викторович. – До службы в армии нам преподавали начальную военную подготовку в школе. Были у нас и военно-полевые сборы, которые проводились в лагере «Колосок». Я их проходил в 1983 году. Организовано все было максимально серьезно и приближено к реальным условиям. Например, как положено «стояли на часах», даже ночью. Отрабатывали все команды.
Мы бегали кросс три километра с полной выкладкой. У нас были автоматы (конечно, деревянные, но по весу приближенные к настоящим), противогазы, саперные лопатки на поясах. Я не был в числе первых, но и не отставал.
А вот службу в армии уже проходил в 45-ом отдельном парашютно-десантном полку. «Учебка» была в городе Фергана, и там мы уже как десантники бегали пять километров каждое утро в горах, где разряженный воздух, не хватает кислорода. Это необходимо для того, чтобы «дыхалку» выработать, ведь потом в условиях боевой службы в горах приходилось не только бегать, но и много нести на себе.
Все на себя и в горы
Был водителем БТР, но когда мы привозили пехоту к горам, сами тоже становились пехотинцами: одевали на себя рюкзак десантника, набирали в него патроны россыпью, брали разгрузку… Вес всего, что ты берешь с собой, был важен, порой выбирали, чего больше взять: патронов или сухпайка. Еще несли на себе как минимум десять гранат, пять выстрелов к нашему ротному крупнокалиберному пулемету, каждый примерно килограмма три весом, еще одну мину к миномету… Все это на себе – в горы…
Сейчас каждый день думаю о наших парнях, которые на СВО. Как же им там сейчас нелегко приходится!
У каждой войны есть свои особенности, но общее – гибель боевых друзей, смерти мирных – неизбежные потери. И Юрий Викторович рассказал о своих…
– У меня был старший двоюродный брат. На тот момент, когда призывался в армию, я жил в Латвии, он – в Белоруссии. А встретились мы, совершенно того не ожидая, в Афганистане, в городе Баграм, где находилась база нашего полка и летная часть. Я был солдат, а он – офицер, вертолетчик, командир экипажа. На одном из заданий их машину подбили. Он сумел сделать так, что вертолет дотянул до аэродрома, был уже близко к земле, когда отвалился основной винт. Без него машина камнем пошла вниз… Брат был единственным, кто погиб, все остальные, кто был в этом вертолете, «переломались», но остались живы благодаря ему. Офицеры, которые были с ним, рассказывали мне об этом…
В живых остался один
Сам я тоже получил ранение, после которого провел в госпитале 11 месяцев. Это было в Панджшере, наш батальон стали окружать, мы побежали в атаку с автоматами, не успели разбежаться в разные стороны, как нас шестерых накрыло одним выстрелом… В живых я остался один… Первую операцию сделали в Баграме, когда через пять суток пришел в себя – эвакуировали в Ташкент, где проходил лечение. Очень запомнилось, как самолет с ранеными взлетал с потушенными огнями, кружа по спирали над аэродромом, пока не набрал высоту – потому что там не было линии фронта, враг был везде, и летчики так делали для безопасности, чтобы самолет не сбили. Когда нас в три часа ночи на носилках выгрузили в Ташкенте, раненых было очень много, нам помогали совсем юные девочки-узбечки, лет по двенадцать. Они вдвоем носили большущий тяжелый чайник, раздавали каждому чай и бутерброды. Вот нужно им это было? Наверное нужно…
После лечения мне дали 55 дней отпуска домой – для реабилитации, а потом я вернулся, чтобы дослужить…
Что запомнилось о службе
Служба, конечно, сильно меня изменила. Появилось больше друзей, а это очень важно по жизни. Я стал более трезво смотреть на многие вещи. Война вообще очень сильно меняет людей, потому что приходится видеть много страшных вещей, и не все это выдерживают…
Юрий Викторович еще очень много рассказывал о далеком Афганистане. Об удивительных горах Памира, которые словно насыпаны каким-то великаном, их сыпучая порода словно специально замешана с ценными минералами, там легко было найти опал или лазурит.
Рассказывал, как в жару спасались отваром из верблюжьей колючки. Он был невероятно горьким – много не выпьешь – но помогал от жажды.
Вспоминал афганскую жару, после которой кубанские 36 и 40 градусов – не так страшны. От сухого знойного воздуха пересыхало не только горло, но и трахея. Наши солдаты из головных уборов там в основном носили панамы, потому что без них уши обгорали до хрящей. А еще на плато было такое неприятное явление как нулевая влажность: если ты вымыл руки, их обязательно нужно было вытереть, а если вода на руках высыхает сама, кожа становится такой, что, когда сгибаешь пальцы – просто лопается.
Почти час беседовал ветеран со школьниками, и не только о том, что было. Много говорили о солдатах, которые участвуют в специальной военной операции, как необходима им поддержка тыла, понимание, что их ждут и любят.
Что хотелось узнать?
Вопросов к собеседнику у подростков было много, причем самых разных, и на все Юрий Викторович ответил.
– А какие там растут деревья?
– Деревьев там крайне мало. В горах растут интересные колючки, мы их называли «елки». Небольшие деревца с маленькими листочками и огромными, с палец, колючками. Бывало, если оступишься на этой сыпучей горе, срываешься вниз – а жить-то хочется – хватаешься за эту «елку». Руку легко можно было пробить.
– А девушки тоже воевали?
– Нет, девушки в основном были медсестрами в госпиталях. На территории базы, где находился полк, были библиотекарями, продавцами, поварами – занимали гражданские должности.
– А животные там были?
– У местного населения было совсем немного собак (немного, потому что жили там бедно, сами питались скудно, а собаку тоже кормить надо), и главные помощники – ослы. Если был один ослик – семья считалась состоятельной, а если два – это вообще…
– А что вы ели?
– Когда выходили на боевые задания – питались сухпайком. Он был очень неплохим по составу: тушенка, каши, фруктовые компоты, чай в пакетиках, рафинад, сухари и галеты – выбирали что покалорийнее. А на базе ели ту же кашу гречневую с тушенкой из котла. В витаминном плане было скудновато: фруктов было мало, а у местного населения брать было опасно – могли продать отравленное.
– А у афганцев были танки?
– Танков не было, а вот вертолеты двухлопастные были от союзников.
– А у вас был автомат Калашникова?
– А как же! Куда ж без него?
– А если кто-то раненый был, вы его забирали?
– И раненых, и убитых забирали. Не оставляли никого. Обмундирование, рюкзак можно было бросить – товарища никогда. Своих не бросают!