Андрей Зелтынь: "Любое масштабное насилие вызывает цепную реакцию"
Кто может стоять за терактами в московском «Крокус Сити Холле» и в Дагестане, есть ли там западный след и ждет ли нас новый всплеск террора, «Профилю» рассказал эксперт Российского совета по международным делам (РСМД), востоковед Андрей Зелтынь.
– В России за короткое время было совершено несколько громких терактов. На ваш взгляд, справедливо ли считать эти атаки звеньями одной цепи и можно ли говорить о новом всплеске террористической активности в нашей стране? – Мне кажется, что история с «Крокусом» – оппортунистический (атака в наиболее слабое место) разовый акт, который вряд ли будет мультиплицироваться на этой территории. У меня шальная мысль возникла, что это «тренировочный заезд». Нашли слабое уязвимое место и провели пробную акцию.
– Тогда какова настоящая цель?
– Франция, Олимпийские игры. Могу ошибаться, но есть такое внутреннее ощущение. Помимо того что террористические организации ищут возможность, смотрят, куда легче ударить, есть еще фактор исторической обиды, неприязни. У властей Франции серьезное противостояние с мусульманской общиной. В Бельгии то же самое. США – это вообще враг номер один. А в России у них нет мотивов, нет цели.
– Мы обошли стороной события в ростовском СИЗО. Там были и повязки с игиловскими надписями, и выкрики…
– Мое персональное мнение, что Ростов – это история внутри ФСИН. А символику они навязали для пущего наведения страха, показать, что не зря выступили. Достаточно посмотреть, как начался этот бунт и как его подавили. У заключенных были мобильные телефоны, пила, ножи, дубинки. А только что прошла проверка и отчитались, что это один из лучших СИЗО в системе ФСИН. Но там сидело в два раза больше человек, чем количество, на которое он рассчитан. Как в песне: «Все хорошо, прекрасная маркиза» – а потом и собака сдохла, и дом сгорел. Я думаю, это коррупционная история. Возникновение и развитие международного терроризма
Андрей Зелтынь: «Историю международного терроризма мы ведем с конца XIX века, от распространения телеграфа и телефона. Благодаря новым средствам связи информация стала быстрее распространяться, в том числе информация о терактах. Во второй половине ХХ века американский политолог Дэвид Рапопорт сформулировал волновую теорию развития международного терроризма.
Первая волна – это анархический и левый терроризм, в период с конца XIX века до Первой мировой войны. В России это организации «Земля и воля», «Черный передел» и т. д. Вторая волна началась после Первой мировой и длилась до Второй мировой войны. Это так называемый национально-освободительный период террористической активности. Третья волна связана с «новыми левыми» – «Красные бригады» и пр.
С 1976 года начинается четвертая волна – религиозный терроризм. Не только исламский, но на фоне подъема экстремистской активности в исламе все остальные стали малозаметными.
Сейчас некоторые исследователи говорят о пятой волне – с 2014-го, когда ИГИЛ начало вести боевые действия против регулярных вооруженных сил. Прежде террористы подобным не занимались. Пятая волна тоже религиозная, но имеет другие формы: большие массы людей сталкиваются на поле боя, происходят захваты городов. Многие говорят, что она уже прекратилась, но я так не думаю». * ИГИЛ (ИГ, «Исламское государство»), «Аль-Каида», «Вилаят Хорасан», «Братья-мусульмане» – террористические организации, запрещенные в России.